Мальтийский жезл [Александрийская гемма] - Парнов Еремей Иудович - Страница 90

• Предыдущая
• 90/93
• Следующая

— Остаются иоанниты, — напомнил Люсин.

— Иоанниты, они же мальтийские братья. — Под ногами Березовского появилась еще одна линия. — Им достались разрозненные останки альбигойской и тамплиерской славы. Судя по тому, что орден, существующий по нынешний день, хранит на сей счет подозрительное молчание, кое-что ему действительно перепало. На острове Родос, в подземельях Мальты, которые стерегут мегалиты, не менее древние, чем Стоунхендж, едва ли что уцелело. В России, мы с тобой это знаем лучше других, остались лишь жалкие крохи, в основном регалии эпохи Павла. Тайники Рогана предоставим искать чешским друзьям: герцог Шарль Аллен ухитрился вывезти из Франции семьдесят восемь сундуков. Конечно, многое просочилось сквозь пальцы, было продано или безвозвратно погибло. Нацистские гауляйтеры Гейдрих и Франк тоже нагрели руки будь здоров! Но я не могу поверить, что исчезло все без остатка.

Начертанные на земле фигуры постепенно соединились в разветвленную схему.

— Пути идей, пути сокровищ, следы безумного вожделения и запредельные мечты. — Березовский безжалостно стер свои квадраты и линии. — «Можешь убить меня, но только не трогай чертежи». Хотел бы я знать, чем был занят старик Архимед в свой последний час.

— Архимед-то тут при чем?

— Так, игра ассоциаций… Смешно уповать на чудо. Священные предметы, среди которых было и золото египетских гробниц, и награбленные крестоносцами храмовые сосуды, возможно давным-давно переплавлены в тиглях. И все же мне кажется, что тайники не обманут грядущих исследователей. Я почти уверен в том, что многие исторические загадки получат совершенно неожиданное объяснение. Легенды, эту молву веков, никак нельзя игнорировать. В истоке почти всегда скрывается утечка информации. Думаешь, в тайных обществах не было своих болтунов? Сколько угодно! И среди крестоносцев тоже водились отчаянные трепачи. Недаром получила такое распространение поговорка: «Пьет, как тамплиер». За кубком мальвазии или кипрского орденского вина эти парни в плащах, наверное, выбалтывали поразительные вещи! Про допросы под пыткой и наветы всяческих ренегатов я уж и не говорю. Хотелось бы посидеть в какой-нибудь средиземноморской кантине четырнадцатого века! Скоротать вечерок…

— Тебе достаточно зримо представить себе обстановку, — скрывая улыбку, посоветовал Люсин. — Остальное приложится.

— Всяческие чудотворцы тоже внесли свою лепту, — Березовский продолжал развивать тему. — И немалую! Как метеоры, проносились они сквозь века, влача за собой шлейф тайны. Господи, сколько же их было! Мани и Аполлоний Тианский, Симон-маг и вовсе загадочные Розенкрейц, Нострадамус, Сен-Жермен, Калиостро… А знаменитые лекари? Паре? Киприот Макропулос?

— Схема получилась впечатляющая, — Люсин покосился на затоптанный рифлеными подошвами глинозем. — Однако есть и существенный изъян. Ты не учел тайника, который погрузился в пучины моря.

— Сейчас я не уверен, что в той истории с ларцом мы были правы. Работая с древними картами, всякий раз рискуешь ошибиться. Там, в Чехии, я, например, совершенно случайно узнал, что вверху, где у нас находится Север, средневековые картографы чаще помещали Юг, а то и вовсе Запад. По-моему, мы тогда неверно определили координаты.

— Меня это тоже волнует. — Люсин с безразличным видом достал из бумажника газетную вырезку. — Тебе не попадалось такое сообщение?

— О, вещие звезды! — Березовский торжественно воздел руки. — Я много и часто ошибался, даже, наверное, слишком часто, но сколь многое я сумел угадать! Ты только подумай, Люсин, — Наполеон Бонапарт! Он-таки присвоил себе имущество крестоносцев, хоть проку в том было чуть. Как поразительно я это предугадал… И вот смотри — чистейшая выдумка обернулась реальностью.

— Историческая логика, — напомнил другу его любимое словосочетание Люсин.

Печально вскрикнув вдали, отстучала колесами электричка.

— И все возвращается на круги своя, — печально откликнулся на ее улетающий зов Березовский. — Описав немыслимую траекторию, тайна вновь вернулась в Александрию.

— На морское дно, — напомнил Люсин. — Вот что важно! Ты действительно очень многое предугадал…

Отто Ран с детства увлекся загадками древних цивилизаций. Подобно Шлиману [173], который, следуя рассыпанным в Илиаде указаниям, обнаружил легендарную Трою, он мечтал найти «Королевство грааля». «Сказание о Нибелунгах», «Эдда», романы о рыцарях Круглого Стола сделались его настольными книгами [174]. Подземные галереи и спрятанные в них неведомые святыни снились ему по ночам. Подобные умонастроения вполне отвечали духу времени. Немецкие оккультные группы, и прежде всего влиятельное полузакрытое общество Туле, искавшее арийскую прародину чуть ли не в Северном Ледовитом океане, разработали целую систему «нордической мифологии». Особое значение в ней придавалось гностическим учениям с их вечным противоборством полярных сил. Коль скоро фюреры быстро набиравшего силу национал-социалистского движения тяготели к мрачному романтизму и яростно пропагандировали расистские бредни, исканиями Рана заинтересовались. Слух о несметных сокровищах Монсегюра докатился до Альфреда Розенберга. Автор «Мифа двадцатого века», теоретик и расовый эксперт партии дал псевдоисторическим разработкам Рана нужное идеологическое направление. В «нордической» интерпретации Монсегюр приравнивался к бретонскому Монсалвату — горе Спасения, где находился священный грааль рыцарей короля Артура. Погромщикам в коричневых рубашках штурмовиков, рвавшимся к власти, безумно хотелось быть похожими на рыцарей. Генрих Гиммлер, лично отбиравший кандидатов в отряды СС, тщился придать своей банде убийц внешний декорум средневекового ордена. Прельстительно рисовался и двойной символизм грааля — сосуда чистой крови и чаши мистического озарения.

Фантастические построения Рана грядущие сверхчеловеки встретили с просвещенным участием культуртрегеров. Его первая поездка в Монсегюр и дилетантски проведенная разведка местности получили широкое отражение в пронацистской прессе.

В 1933 году, уже после поджога рейхстага и захвата власти Гитлером, вышла в свет книга Рана «Крестовый поход против грааля», полная псевдонаучных спекуляций. Желая польстить Розенбергу, сделавшемуся к тому времени рейхслейтером, новоявленный Шлиман внес в свою первоначальную схему некоторые коррективы, смешав символику грааля с Ноевым ковчегом. Христианские идеалы были не в фаворе, и версию с божественной кровью пришлось благоразумно обойти.

Новых хозяев интересовала совсем иная кровь. Ноев ковчег — другое дело [175]. Это понравилось. Решено было даже снарядить альпинистскую группу на Арарат.

• Предыдущая
• 90/93
• Следующая