Час печали - Паркер Т. Джефферсон - Страница 52

• Предыдущая
• 52/73
• Следующая

Каким образом он выезжал на пикапе? Его наверняка увидела бы толпа. Может, пешком добирался от квартиры до другой машины, оставленной где-нибудь невдалеке? До серебристого фургона с разными шинами...

Хесс сделал пометку, чтобы не забыть опросить соседей Колеску насчет фургона, проверить, не зарегистрирован ли он на его имя, а также поговорить с его коллегами в автомастерской и поинтересоваться, не давали ли они ему машину в пользование. Затем вернуться в дом Мороса, посмотреть на окно и поискать какие-нибудь дополнительные помещения, откуда он мог бы незаметно выбраться под покровом темноты.

Хесс вспомнил, что Колеску выпустили из Атаскадеро три года назад. И ровно шесть месяцев спустя исчезла первая женщина.

– Хорошо, огромное вам спасибо, мистер Янг. Вы правильно поступили!

Одержав победу, Мерси с ликованием взглянула на Хесса:

– Да! Я сделала это! Завтра Янг вышлет нам по факсу список всех покупателей приборов за последние два года!

Хесс видел, что Мерси горда и удивлена.

– Отличная работа, Мерси!

– Было нелегко. Мне просто повезло. Позвоню-ка на работу.

Она набрала служебный номер, чтобы проверить, не пришли ли ей сообщения.

– Ну? – спросил Хесс, когда Мерси отложила телефон в сторону.

– Ничего. Только звонили из "Бианши" с радостной новостью о том, что мне вышлют кобуру из свиной кожи. Бесплатно. "Для избранных служащих правоохранительных органов". Остальные увидят, что я ношу "Бианши" и добиваюсь успехов в карьере, и тоже купят. Хорошая реклама для фирмы.

– Уже бегу приобретать!

Мерси весело улыбнулась:

– Обожаю оружие и все связанное с ним. А ты, Хесс?

Придя на работу, Хесс взял со стола готовые фотографии Рика Хорта. Это были снимки форматом четыре на шесть и в основном с хорошей резкостью. Некоторые он делал в темноте, и их качество оставляло желать лучшего. Хесс с радостью заметил, что на каждой фотографии стояли дата и время. Три снимка с ним и Мерси он убрал в карман куртки.

17.01, 14 августа, суббота, – общий план толпы, держащей плакаты и свечи, хотя на улице еще светло. 18.11 – Колеску выглядывает из-за двери. 18.12 – Колеску на крыльце. 18.14 – Колеску рядом с симпатичной соседкой, Труди. Кажется, дает ей что-то в руки. 18.22 – крупный план. Лицо Труди с задумчивой улыбкой. 18.25 – молодой человек держит в руках плакат с надписью: "В следующий раз отрежьте ему яйца!"

И все в таком же духе.

– Есть там что-нибудь стоящее? – спросила Хесса напарница. Она сидела за своим столом, прижав к уху телефонную трубку. Перед ней лежал раскрытый блокнот.

Мерси звонила Барту Янгу, желая поторопить его с высылкой данных о покупателях. Теперь Хесс не сомневался в том, что из Мерси рано или поздно выйдет первоклассный следователь – она отличалась завидными настойчивостью и упорством. Станет ли Мерси главой отдела по делам об убийствах? Вполне возможно. Шерифом к пятидесяти восьми годам? Поживем – увидим! У нее в запасе еще двадцать пять лет. Главное, дожить самому.

– Пока нет, – ответил ей Хесс.

"В следующий раз отрежьте ему яйца!"

Хесс рассматривал лицо юноши, написавшего столь грозный плакат. Он попытался рассмеяться, но не вышло: что-то больно сжималось у него в сердце.

Хесс бросил взгляд на пустующие соседние кабинеты. Было уже почти семь вечера. Тим задумался о странностях человеческой природы. Ему захотелось оказаться в вымышленном идеальном мире, где люди не убивают и не потрошат друг друга, где один сосед не мечтает кастрировать другого, где есть дела поважнее, чем стоять днями напролет и кого-то фотографировать. Хесс всю жизнь сталкивался с грехами и душевным уродством своих собратьев. Наверное, поэтому он всегда старался заниматься любовью с женщиной как можно дольше. Во время секса Хесс переставал быть собой, становился лучше, терпимее и... счастливее.

Хесс остановился на снимках гостиной Колеску, которые сделал Рик. Он увидел кушетку, стену и телевизор. Тим присмотрелся к изображению головы Матамороса. Под редеющими волосами виднелась бледная лысина. На экране застыла картинка: молодой человек выходит из больничной палаты. Внизу на фотографии стояла цифра – 20.12.

В это время у Ронни вырывали сердце. А Колеску сидел перед телевизором.

Тим вооружился лупой, чтобы детальнее рассмотреть фото. Картинка увеличилась, но стала более размытой. К тому же Хесс тяжело дышал, и стекло сразу запотело. Тиму показалось, что он глядит на Колеску через заснеженное окно лютой зимой. После долгого раздумья он пришел к выводу: "голова" Мороса могла быть подушкой, мячом или куклой, наряженными в парик. А также голографическим изображением или головой Лаэл с укороченной стрижкой. Черт побери! Это голова Матамороса Колеску, и нечего нести ахинею! Он сидел у себя дома и смотрел "ящик", в то время как кто-то другой потрошил Веронику Стивенс на стройке.

Фотографии были неоспоримым доказательством того, что Морос никуда не выходил в тот вечер. И не вылезал из окна – угол дома освещался лампой соседнего крыльца, и соседи наверняка увидели бы Колеску.

Хесс разложил снимки в хронологическом порядке. Теперь он перебирал их, полностью восстанавливая картину. Что-то все же казалось ему странным. Хесс силился понять, что именно, но его попытки напоминали прогулки в темноте. Он позвал Мерси на помощь.

– Не вижу ничего необычного, – сказала она.

– Что-то меня поразило.

– Дай-ка лупу. – Мерси наклонилась и внимательно изучила фото. – Не знаю. Я заметила только одну странность: Колеску вроде бы не двигается, смотря телевизор. На снимках он всегда статичен и сидит на месте, словно замороженный. У Майка сынишка так же прилипал к "ящику", будто впадал в гипноз.

– Ну...

– Не то?

– Ты, конечно, права, но меня беспокоит что-то снаружи, не сам Колеску.

– Здесь есть дата и время. Хесс, не вижу никакой проблемы, честно.

Хесс пристально глядел на снимок.

– Ушло, – вздохнул он. – Теперь и я не чувствую.

– Он все-таки мерзкий тип!

Хесс снова вздохнул и убрал фотографии, решив вернуться к ним позднее.

– Колеску мог достать информацию о сигнализации на своей работе, – сообщил он Мерси.

Тим сделал звонок, чтобы узнать о результатах поиска серебристого фургона. Ему доложили, что пока и вторая смена не добилась успеха.

Тогда он встал, пожелал Мерси спокойной ночи и отправился домой.

По дороге в больницу Хесс вспоминал развесистые дубы рядом с шоссе Ортега, "шелби-кобру" из автомастерской, кабинет Алана Боба, гараж Матамороса Колеску. Виделись ему и волнующие черные волны океана, но Тим попытался изгнать этот образ из своего сознания и думать только о работе.

Во время облучения Хесса неожиданно бросило в горячий пот. Покрыв все тело тонкой пленкой, он, казалось, разъедал его. Хесс чувствовал себя так, словно кожу обожгли. Доктор пояснил Тиму, что "повышенное потоотделение – один из побочных эффектов лечения", и улыбнулся, как неразумному ребенку.

Хесс застегнул рубашку на все еще влажной груди и вышел в приемную.

– Я за тобой шпионила! – Из-за журнала появилась голова Мерси.

– Мне оставили четыре фургона для самостоятельной проверки.

– Знаю, ты угоняешь их из соседних штатов. Я решила, что в этом нелегком деле тебе понадобится помощник. К тому же на работе меня поджидали надоедливые репортеры, и я сбежала от них. Я поведу машину.

– Тогда пошли.

– Ух ты, какой румяный!

– Очень смешно.

– Хесс, нет, я... правда... ты выглядишь... черт. Забудь! Вечно я ляпну что-то не то.

Мерси смущенно посмотрела на напарника, и он улыбнулся. С трудом подавляя неловкость, она слегка приобняла Тима, словно говоря: "Ну извини. Я не умею выражать свои чувства, но буду стараться".

– Знаешь, врачи утверждают: чем больше смеешься, тем дольше живешь! – сказала Мерси.

Тим молча смотрел на нее.

• Предыдущая
• 52/73
• Следующая