Ангелы на льду не выживают. Том 1 - Маринина Александра Борисовна - Страница 36
- Предыдущая
- 36/58
- Следующая
И тут Михаил Валентинович Болтенков решил заграбастать чужое сокровище. Он договорился с очень известной дамой-тренером, весьма именитой, которая в то время тренировала в Америке, а в России бывала наездами. Как раз один из ее приездов на родину совпал со временем проведения каких-то кубковых соревнований во Дворце спорта в подмосковном Одинцове, в которых должна была принимать участие талантливая пара Ламзина. Михаил Валентинович подарил даме-тренеру дорогое кольцо, и они обо всем договорились.
Болтенков привез почетную гостью на соревнования и показал ей родителей юных спортсменов. Дальше все происходило просто и по давно отработанной схеме.
Тренер подошла к родителям, представилась (исключительно для виду, потому что представляться ей не нужно было, ее и без того знала в лицо вся общественность, интересующаяся фигурным катанием) и сказала:
– У вас замечательные детки, очень талантливые, но у этого тренера они уже достигли своего потолка, а им нужно расти дальше. Жаль, они для меня слишком молодые, были бы они года на три постарше – я б их взяла к себе в группу. Вот подрастут – обязательно возьму, будут у меня в США тренироваться. А пока хорошо бы им у Болтенкова покататься, он – как раз то, что им сейчас нужно. Болтенков за три года доведет их до того уровня, с которым я их приму и сделаю олимпийскими чемпионами. Я Мише доверяю, после него спортсмены катаются очень хорошо и делают потрясающие успехи. Так что подумайте.
Родители юниоров думать не стали, а сразу воодушевились и начали подговаривать детей уйти от Ламзина к Болтенкову…
Гулин умолк и снова бросил на Настю настороженный взгляд. Будто ждал чего-то.
– Вы, наверное, хотите спросить, кто была эта дама-тренер? – наконец произнес он не то с опасением, не то с вызовом. – Так вот имейте в виду: никаких имен я называть не стану!
– Ну что вы, ни в коем случае, – успокоила его Анастасия. – Никаких имен не нужно. Имя в данном случае не имеет значения, ведь это было давно и к нынешнему убийству отношения иметь не может. Мне просто важно разобраться в механизме. Я в вашей сфере ничего не понимаю, поэтому мне все нужно объяснять подробно.
– Но я вам и имен спортсменов тоже не скажу, – продолжал упираться тренер.
– И не нужно. Продолжайте, пожалуйста, мне очень интересно, – улыбнулась Настя.
В это время из прихожей послышались голоса жены Гулина и ребят.
– А уроки кто делать будет? Вы и так сегодня школу прогуляли, балбесы, но уроки-то сделать надо все равно!
– Да успеем мы, – ответил ломающийся басок. – Чего теперь, даже в кино не сходить?
– Так обед же через час! Какое тебе кино? А ну марш в комнату математику делать, я проверю. И ты, Катерина, не смотри на меня так, у тебя по русскому языку «тройки» уже второй год, стыдно! Темка у вас заводила, а вы ему в рот смотрите. Ну-ка снимай кроссовки, надевай снова тапочки и иди правила учи. Давайте-давайте!
– Да ладно, мы в городе чего-нибудь съедим, не вопрос, – ответил звонкий девичий голосок.
Настя невольно отметила это выражение – «в городе», такое нехарактерное для жителя Москвы.
– Знаю я, что вы там в вашем городе слопаете, – не сдавалась Гулина. – И думать забудьте. Быстро все за уроки, через час съедите то, что вам положено. А потом можете в кино идти.
Из-за двери послышались звуки, свидетельствующие о том, что юные спортсмены переобулись и нехотя, но послушно потопали туда, где им велено было делать уроки. Как же ловко супруга тренера управляется с подростками! Вот ей бы так научиться с племянником управляться… Хотя он, конечно, постарше, этим-то, судя по голосам, от двенадцати до четырнадцати, и пока еще они чувствуют себя зависимыми от тренера. А Санек от тетки своей ни в чем не зависит. Он вообще, похоже, зависит только от своего дружка Петруччо, вернее, не от него самого, а от его мнения и желаний. Эх, кабы Санек был таким послушным, как эти юниоры, она бы, по крайней мере, была спокойна за его язву: парень ел бы то, что она ему готовит, и диету не нарушал.
– У вас строго с питанием? – спросила она у тренера.
– Очень, – кивнул он. – Особенно для девочек-парниц. Партнерам нужно их в поддержку поднимать, выбросы делать. Тут каждый грамм веса на учете. У меня-то одиночники, но и девочке-одиночнице нужно следить за весом. Да и мальчишкам не нужно есть все подряд. Хотя с ними, конечно, попроще.
– Так чем закончилась та история с переманиванием пары у Ламзина?
– Закончилась? – Гулин как-то недобро усмехнулся. – Да эта история в тот момент только началась…
Пара победителей юниорского чемпионата ушла к Болтенкову, и Валерия Петровича Ламзина сразу стали и льдом ущемлять, и зарплату понизили. Уход из группы к другому тренеру – очень плохой пример, потому что другие спортсмены смотрят и думают: раз эта пара ушла – значит, наш тренер не годится, он слабый, с ним карьеру не сделаешь, нам тоже надо уходить. Уход талантливых ребят был страшным ударом для Ламзина, потому что это была его первая чемпионская пара. Ненависть Ламзина к Михаилу Валентиновичу Болтенкову зашкаливала, изливаясь наружу многократными и совершенно недвусмысленными высказываниями, которые Валерий Петрович допускал не только в узком семейном кругу.
И дело было не только в личной обиде. Пока у тренера есть так называемый топовый спортсмен, тренера не трогают. Как только спортсмен уходит (например, к другому тренеру или вообще из спорта) и другого топового пока нет, тренера начинают гнобить, отбирать у него лед, спортсменов, не пускать за границу… О том, что он воспитал этого спортсмена и вывел на пьедестал, все сразу забывают. Именно тренер делает из ребенка чемпиона, а никак не наоборот, однако спортсмен добивается результата и начинает смотреть на тренера свысока.
Поэтому тренер очень зависит от топового спортсмена и боится его потерять. Уходит такой спортсмен – зарплаты падают в два-три раза. В результате тренер вынужден держаться за чемпиона зубами, ведь если он уйдет, то за один год воспитать нового чемпиона невозможно, нужно время, чтобы довести младших до кондиции, а зарплата-то упала, к тому же за ушедшим чемпионом потянулись и другие. Надо на что-то жить… И уже тот тренер, от которого ушел спортсмен, начинает переманивать фигуристов из других групп. А тут и чиновник из Федерации, покровительствовавший Ламзину, перешел на другую работу и влияние свое на ситуацию полностью утратил.
Валерий Петрович Ламзин очень переживал и прощать давнего своего недруга не собирался. Поэтому, как только представился подходящий случай, обиженный тренер своего не упустил. Михаил Валентинович Болтенков серьезно взялся за новую пару и готовил ребят к участию в международных соревнованиях. Когда до старта осталось чуть больше недели, Болтенкова по «Скорой» госпитализировали с серьезным заболеванием. В таких случаях выводить оставшихся без тренера спортсменов на лед поручают другому тренеру, ученики которого в данной дисциплине не участвуют.
Ребят отдали под опеку Светланы Ващенко, которая ехала на эти соревнования с девочкой-одиночницей. Узнав об этом, Валерий Петрович возликовал: Светочка Ващенко когда-то была его ученицей и до сих пор очень тепло относилась к своему наставнику, часто просила у него совета и всячески демонстрировала уважение и преданность. Ламзин был уверен: Света сделает все, как надо. Даже не ради своего бывшего тренера, а просто ради себя самой и собственной карьеры. Ведь она тоже заинтересована в том, чтобы ее ученица получила место повыше.
Но тут нужна была многоходовая комбинация. Перебрав мысленно всех членов российской делегации, выезжающей на грядущие соревнования, Валерий Петрович остановился на кандидатуре тренера сильной юниорской пары, которая вполне реально составляла конкуренцию его бывшим ученикам, а ныне – ученикам Михаила Болтенкова. Если пара Болтенкова выступит плохо, то у пары этого тренера, избранного Ламзиным на роль посредника в своей комбинации, появлялся отличный шанс занять более высокое место.
- Предыдущая
- 36/58
- Следующая
