Обрекающие на Жизнь - Парфенова Анастасия Геннадьевна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/99
• Следующая

Клинки столкнулись в воздухе и зазвенели хрустальным смехом. По крайней мере в звоне Молчаливого, моего пребывающего в последнее время в довольно желчном настроении меча, слышались отчётливо насмешливые нотки. Критик. Ладно, допустим, этот удар я действительно парировала чудовищно неуклюже. Но смеяться-то зачем?

Тело действовало на полном автомате: единым движением отвести вновь устремившийся ко мне клинок, фиксируя его в дальней точке, а нога взлетает, пытаясь подъёмом стопы достать горло нахала. Разумеется, тот ушёл в сторону, а вот я, вынужденная менять стойку с мечом, всё ещё отведённым в блоке, оказалась уязвима. Чем тут же не преминули воспользоваться ещё два противника. Пришлось срочно принимать меры. Легчайшее движение кистью — и инерция моего стремительно несущегося в сторону меча исчезла, будто её и не было. Что позволило неожиданно для противника и вопреки всем законам физики без замаха нанести два мощнейших удара, прикрывшие меня, пока не удалось занять более устойчивую позицию.

Грязный трюк. Мысль Беса была выражена не в человеческих словах, но общее значение примерно таково. В следующий раз будем работать с учебным мечом.

В ответ мне в руку ударило несогласие Сергея (Молчаливого). Я и так чаще тренируюсь на учебных клинках, чем с ним. А в битве, если мне не повезёт и я влипну во что-то подобное, драться придётся скорее всего собственным оружием. С использованием всех находящихся в его распоряжении «грязных трюков». Долю секунды учителя препираются, а я использую передышку (относительную, конечно, удары всё равно продолжают сыпаться со всех сторон) для того, чтобы внутренне настроиться на серьёзный бой. Если я что-то понимаю в своих наставниках, то сейчас они попробуют доказать, что и с магическим мечом мне не грозит выстоять против настоящего противника.

И зачем, скажите на милость, я трачу последние дни жизни на это издевательство?

Понятия не имею. Но трачу.

Темп не ускоряется — мы и так работаем на запредельных скоростях, и тут в ход идут уже не сила и не ловкость, а чистое мастерство. И воля. С этим у меня всегда были некоторые проблемы.

Пятеро Безликих воинов в своих ритуальных чёрных балахонах и масках кружат вокруг, время от времени обрушиваясь на меня короткими экономными выпадами. Рваные, аритмичные атаки — никакого рисунка боя, который можно было бы уловить или перекроить на свой вкус. Никаких поблажек. В звоне мечей появляется жёсткость, характерная скорее для настоящего боя, чем для заурядной ежеутренней разминки.

Мои ноги плели запутанный узор из скольжений и стоек, манёвров и прыжков. Азбука боя. Его геометрия и алгебра. Почти танец.

Почти.

Танец и бой. Когда-то мне было не по силам разделять эти два состояния. Когда-то, стоило начать двигаться в единстве с другим существом, как тело само подхватывало ритмы и переливы, составляющие суть противника. Даже сейчас соблазн «нырнуть» в глубины мастерства моих учителей, отразить в себе, как в зеркале, их невероятное искусство был велик. Но теперь удержание в рамках собственных умений уже не требовало таких колоссальных усилий. Танцевать я всегда могла. А вот драться — этому долго и, боюсь, безуспешно пыталась научиться. И не стоит без крайней необходимости смешивать одно с другим.

Нажим усиливался. Не обращая внимания на ломоту в натруженных получасовой тренировкой запястьях, я попыталась создать вокруг себя сверкающую завесу из стали. Руки двигались с умопомрачительной скоростью, доступной разве что истинным вене, тело перетекало из одного положения в другое, почти растворяясь в воздухе. Но северд-ин, и вместе, и по отдельности, были лучше. И мы все это понимали.

Первые удары прошли наискосок, с целью не задеть моё тело, а скорее смять защиту. По крайней мере я так думала. Пока Злюка не хлестнула мечом куда-то в сторону… куда я вдруг прыгнула, прямо под её удар, уходя из-под очередной атаки Кастета. Вывернуться удалось лишь чудом. Попытались захватить меня в «тиски», зафиксировав на месте и удерживая ударами из двух диаметральных позиций, а Клык пошёл в красивой атаке древнекираанского стиля, которая называлась, кажется, «Птица Сольвэо, выхватывающая из реки рыбу».

Рыба возмущённо забила плавниками.

А почему бы и нет? В конце концов, жить осталось всего три дня. Было бы красиво напоследок утереть нос своим бессменным «теломучителям».

Я распласталась в низкой стойке, против всяких правил полоснув по Дикой когтистой рукой. Та тут же описала мечом дугу, чуть было не оттяпав нахальную конечность, но тем самым дала мне необходимое для манёвра свободное пространство, куда я и сиганула. Блок, встретивший изощрённый удар Клыка, получился такой жёсткий, что у нас обоих едва не выбило из рук мечи, а моё запястье отозвалось вспышкой ноющей боли. Но противника отбросило назад, что позволило мне остаться на выбранной позиции и получить драгоценное мгновение, необходимое, чтобы подготовиться к атаке Дикой.

Это была ловушка. Безумно рискованная — северд-ин не часто баловали противника такой роскошью, как действия по навязанному этим самым противником плану, но она сработала. Дикая уже делала выпад в незащищённую зону, как вдруг налетела на встречную, не очень мощную, но прекрасно сбалансированную атаку наискосок. Мой меч полоснул её по груди, тем же, всё ещё продолжающимся движением отбил клинок Беса и уже на излёте достал горло бросившегося вперёд Кастета.

Но тут меч Дикой наконец достиг своей цели, глубоко погрузившись в призрачные учебные доспехи. Внутренности обожгло холодом и болью, не будь этой магической защиты, я после такого удара безусловно была бы мертва. Перед глазами завертелись тёмные пятна, а тело бессильно осело на пол.

В моё горло упёрлось сразу три меча. Всего три. Я позволила себе бледную, но тем не менее торжествующую улыбку: это было ровно на два меньше, чем то, к чему я успела привыкнуть за тридцать лет ежедневного истязания.

— Вы мертвы, госпожа, — проинформировал меня невозмутимый голос Беса.

Эту его коронную фразочку, встречающую вот уже три десятилетия каждое моё утро, я успела возненавидеть. Но, сегодня у меня было чем ответить.

— Дикая и Кастет — тоже, — последовало логичное возражение.

— Но вам бы это жизни не вернуло.

— Зато принесло бы глубокое моральное удовлетворение.

Я несколько обеспокоенно наблюдала, как поднимаются на ноги «поверженные» учителя. Северд-ин в своё время наотрез отказались от любого вида защиты, хотя защита считалась обязательной для учебных боев. Тогда я не возражала: мысль о том, что неумеха вроде меня сможет хотя бы поцарапать этих идеальных воинов, была просто смешна. Даже пустяковые раны, которые они всё-таки изредка получали в последние два-три года, можно было объяснить скорее благоволившей ко мне слепой удачей, чем каким-то серьёзным искусством… Зато сегодня…

Но тут со стороны Сергея пришёл успокаивающий импульс, заверивший, что он не стал бы серьёзно ранить на простой тренировке, так что я с лёгким сердцем вернулась к перебранке с Бесом.

— Я ведь вас достала! Достала северд-ин! — Мой голос звенел от удивления и торжества. Теперь можно было умирать спокойно. Большего достигнуть мне вряд ли суждено.

Сергей и Бес одновременно презрительно фыркнули, причём очень презрительно. Поразительное единодушие. Северд-ин продолжил лекцию всё в том же холодном, профессиональном тоне.

— Если вы, госпожа, считаете, что свою жизнь стоит разменять ради призрачного удовольствия пустить кровь паре противников, то, боюсь, мы лишь зря потратили время на все эти тренировки.

Хам.

— Вообще-то я так не считаю. Но вы ведь всё равно через пару секунд меня бы прижали, так почему было не попробовать?

— Попробовать? Зачем? Разве вас этому учили? Вы должны были победить, а не… не устраивать это издевательство над искусством! — Кажется, он рассердился.

• Предыдущая
• 12/99
• Следующая