Амазонки космоса: магическая сфера (СИ) - Кулик Елена Николаевна - Страница 61

      - Да что это с ним? Я такое впервые вижу.

      - Биенор, подай мне воду.

      - Королева, может не стоит? Он от этой воды в обморок падает. Сейчас снова отключится.

      - Пусть лучше так, пусть лучше обморок, чем такое.

      'Только не обморок' - хотел закричать Андрей. Только не снова этот проклятый лес. Он боялся, что на этот раз его душевных сил не хватит выбраться из этого безнадежного плена.

      Прохладная вода полилась в рот Андрея, но оцепенение в теле не давало ему сделать ни глотка.

      - Я этого вампира... И почему его нет, когда он нужен. Ланг, шакац тебя раздери, где ты?!

      - Надо было сразу меня позвать, - раздался рядом еще один голос. Андрей узнал его, и какое-то странное тепло появилось в душе. Он узнал его. Но никак не мог подать знак, что слышит, понимает, помнит. - Отойди, Биенор.

      - Ага, думаешь, после всего, что случилось, я могу тебе доверять?

      - Да, мне плевать, доверяешь ты мне или нет. Главное, он доверяет.

      - Что ты собрался делать? - в женском голосе появилась тревога.

      - Он дал мне свою кровь, теперь я могу поделиться с ним своей силой. Отойди, королева.

      Большая горячая ладонь легла на грудь Андрея, и приятное тепло стало разливаться по всему телу, оттесняя оцепенение и холод, сковавший его. Но вместе с этим в теле появилась боль. Она сосредоточилась в его левой руке, а оттуда распространялась по всему телу. Какая знакомая боль, давно знакомая и такая необходимая, желанная. Андрей застонал.

      - Рэй, ты как? - Андрей повернул голову на голос и вымученно улыбнулся вампиру. - Теперь все будет хорошо, просто поспи.

      Мужчина закрыл глаза, и сон тут же окутал его, даря забвение и избавление.

      - И что теперь? - взволновано спросил кентавр.

      - А теперь пусть спит, - вампир выпрямился, и его закачало. Амура тут же подхватила его под руку, и Ланг улыбнулся, но его улыбка получилась слишком вымучиной и блеклой.

      - Тебе тоже бы не мешало поспать, - заботливо поддерживая вампира, сказала амазонка.

      - Да, было бы не плохо, - ответил Ланг.

      - Амура, вы можете идти, - не глядя на парочку, произнесла Серил.

      - Ты уверена? Может...

      - Нет, вы уже все сделали. - Серил повернулась к амазонке и тепло улыбнулась. - Все хорошо. Дальше я сама справлюсь со своим самцом. - Королева с благодарностью кивнула вампиру.

      - Если что - просто позови, - ответил Ланг, стараясь скрыть промелькнувшее в его взгляде удивление.

      Вампир был еще слишком бледным, но его губы уже не казались мертвецко-синими. Как только Амура с Лангом покинули шатер, королева повернулась к Биенору.

      - Ты тоже иди. Мурима все еще ждет тебя.

      - А как...

      - Ты не слышал? Я, кажется, сказала, что сама справлюсь.

      - Да, королева.

      - Что-то в последнее время все сомневаются в моих силах? - приподняв одну бровь, удивленно произнесла Серил.

      Биенор улыбнулся и почтительно поклонился ей.

      - Спокойной ночи, королева, - учтиво произнес он и направился к выходу.

      - Биенор, - остановила кентавра Серил. - Я хочу спросить. После ... после... после слияния, как ты себя чувствуешь?

      - Словно обескровленный вампир, которого лишили не только крови, но и силы, - горько усмехнулся кентавр.

      - Понятно, - только и произнесла Серил, а кентавр, больше не сказав ни слова, вышел из палатки.

      - Шакац, - выругалась амазонка. - Что здесь происходит? - прошептала она, присаживаясь на край кровати, на которой мирно спал Андрей.

      Амазонка осторожно провела ладонью по его щеке, слегка коснулась губ.

      - Что ты со мной делаешь? Откуда в тебе такая власть? Какой силой ты обладаешь? Почему мое сердце так сильно бьется, стоит мне только подумать о тебе? Что за странные чувства сжимают мою грудь? Ты злишь меня, приводишь в бешенство, но я все равно хочу быть с тобой. Ты дразнишь меня, а я хочу поцеловать тебя в ответ. Ты раздражаешь меня, а мое тело жаждет твоего тепла. Что ты, кто ты, почему ты...?

      Серил нагнулась и нежно поцеловала губы мужчины. Потом она еще несколько мгновений смотрела на его спящее лицо, затем резко поднялась с кровати, схватив перевязь с мечом, и быстро вышла из палатки.

      Андрей проснулся резко и сразу. Как будто что-то выдернуло его из сна. Он открыл глаза и несколько секунд соображал, где находится и почему именно здесь. Потом медленно поднялся и сел на кровати. Его голова раскалывалась, рука ужасно болела, словно вместо браслета на него надели раскаленный докрасна обруч.

      Андрей, стараясь делать меньше резких движений, поднялся, не глядя, сунул ноги в стоящие у кровати сандалии, и, пошатываясь, направился к выходу. Ему срочно нужен был свежий воздух. Казалось, что в палатке воздух был слишком горячим и тяжелым, а стены неимоверно давили на него.

      Выйдя из палатки, Андрей направился к озеру. На улице во всю царила ночь. Кругом стояла такая глубокая тишина, что звук его шагов на каменной дорожке был чересчур громким и отдавался резкой болью в голове. Поэтому Андрей сошел с тропинки и пошел прямо по траве. Теперь не было слышно ни звука. Даже кузнечики и цикады молчали. Хотя вполне возможно, что в этом мире таких насекомых и нет.

      Пока Андрей медленно шел, он старался ни о чем не думать, только слушать свою боль, которая пульсировала в голове. Дойдя до озера, он уселся под деревом, которое использовал как турник всего несколько дней назад.

      - И сколько я уже тут? Сколько дней я в этом мире? - нахмурившись, тихо произнес Андрей, потирая лоб. Он еще несколько минут пытался решить эту задачу, но поняв, что ему не удастся найти правильный ответ, просто откинул голову на гладкий ствол дерева и закрыл глаза.

      В его больной голове сейчас теснилось столько разной и противоречивой информации, что он совсем ничего не понимал, и абсолютно не знал, во что и кому верить. На прощание Алур вернул ему те самые воспоминания, что запечатала Матушка. Он вспомнил все: и как она пришла к нему, и что рассказывала, и как его усыпила, вернее, попыталась усыпить. Он помнил все, каждое ее слово. А также хорошо помнил то, что показал ему дракон, и воспоминания Алура кардинально отличались от слов Матушки.

      - Боже, как же я запутался, - застонал Андрей. - И кто мне теперь поможет все это распутать. Кому мне верить? Черт. Как во всем этом разобраться?

      Пока Андрей размышлял над всеми этими вопросами, он не заметил, что небо начало светлеть, принося в этот непонятный для него мир новый день. Вдруг рядом зашуршал песок под чьими-то осторожными шагами.

      Андрей открыл глаза и, стараясь не шевелиться, посмотрел в сторону, откуда шел звук. Его брови подскочили на лоб, а глаза стали как два блюдца. К озеру шел молодой ... молодая... точный пол этого создания трудно было установить вот так сразу. Это существо имело очень длинные белые волосы - белые, словно чистый снег. Они даже сияли так же, как сияет снег на солнце. Да и вся стройная фигура этого необычного создания тоже сияла. Андрей хотя и видел только его профиль, но почему-то был уверен, что это существо обладает неземной красотой. Он никак не мог оторвать от него завороженного взгляда. Какое-то странное чувство стало тревожить его душу. Андрей все еще не шевелился, глядя, как создание скинуло длинную белую рубашки, оставаясь обнаженным, и медленно, плавно и грациозно стало подходить к озеру. Это волшебное существо испускало вокруг себя какой-то чарующий свет: на него хотелось смотреть и смотреть, любоваться и боготворить. А создание тем временем зашло в озеро и стало плескаться в воде. Его звонкий смех словно оживил природу вокруг: первый луч солнца озарил воды озера, запели птицы, повеял легкий ветерок и воздух наполнился тонкими ароматами травы и цветов.

      Андрей не мог ни пошевелиться, ни оторвать взгляд от существа. Он смотрел на него и не мог понять своих чувств и вообще своего состояния. Его словно снова загипнотизировали. Как только эта мысль появилась в его затуманенном сознании, он будто бы очнулся ото сна. Все очарование и волшебство слетело с него. Сейчас перед ним в озере плескался молодой, красивый парень, и не больше. Ничего чарующего в нем не было.