Город и ветер - Парфенова Анастасия Геннадьевна - Страница 62
- Предыдущая
- 62/105
- Следующая
Паника была острой и болезненной, как удар в спину. Тэйон застыл, пережидая первый приступ удушья.
До этого момента ему удавалось держать в узде свою клаустрофобию, это профессиональное проклятие всех магов воздуха, но теперь самовнушение, не позволявшее обращать внимание на тонны и тонны камня над головой, разлетелось стеклянными осколками. Маг ясно осознавал, что находится глубоко в подземелье, в каменном мешке, в царстве враждебной стихии. Что он беспомощен, нет, хуже чем беспомощен, — его сила обернулась смертельной слабостью.
Только смерть была бы милосердием по сравнению с тем, что его ожидало.
Инстинктивным ответом на страх под кожей начала собираться магия, обжигающее дуновение силы, готовой выплеснуться из тела в неконтролируемой попытке ударить по несуществующему врагу.
Именно это его и отрезвило. Сила уже пылала в обожжённом магией разуме, сворачиваясь в формулы заклинания, которого ему не осилить. Закусив нижнюю губу Тэйон отозвал её назад, в глубины своего существа. Сейчас нельзя было творить магию. Никак нельзя. Чем больше ментальной энергии учует душильник, тем крепче он вцепится в свою жертву, тем настойчивее будет высасывать эту силу, ещё и ещё. Это был враг, становящийся сильнее с каждым обрушенным на него ударом. Единственным способом выиграть хоть немного времени в поединке было просто не вступать в бой.
Тэйон отодвинул страх в сторону и попытался обдумать своё положение.
Вариант позвать на помощь он даже не стал рассматривать. Если лаэссэйцы поймут, что фактически беспомощный Тэйон Алория находится в их полном распоряжении, то душилка может оказаться не самой худшей из перспектив, ожидающих магистра воздуха. Придётся выкручиваться самому.
«Это всего лишь тупой булыжник, сокол. Если ты окажешься глупее, чем какой-то там минерал, то сойти с ума не сможешь просто по причине отсутствия у тебя этой важной субстанции!»
Шерениз вытягивает магию. Чем больше силы, тем активнее камень. Значит, никакого, даже самого примитивного использования магии.
Легко сказать — «никакого». Разум и тело мага, настолько сроднившегося с его искусством, что он получил ранг магистра, были до такой степени пропитаны силой, что становились практически неотторжимы от избранной стихии. Тэйон давно уже не напрягал свои способности, чтобы почувствовать воздух: напротив, ему приходилось постоянно поддерживать блокировку, позволяющую не видеть мир магии и быть адекватным в мире материи. Если он сейчас снимет свои щиты, шерениз начнёт вытягивать его внутреннюю суть. Если он их не снимет, проклятый камень вскоре разгрызёт эти казавшиеся такими прочными барьеры. Нагуляет на них аппетит и, прорвавшись сквозь них, окажется куда более сильным.
Дилеммы, дилеммы… Маг сжал зубы, отгораживаясь от нового приступа паники. Стены слишком близко в каменном мешке, душно, потолок надвигается на него, падает, падает, падает… Он дышал слишком часто, слишком глубоко, перед глазами уже плавали чёрные точки.
«Если тебе остался лишь пепел, используй его для возрождения клана».
Щиты опускать нельзя. А как насчёт остальных заклятий, которые он постоянно носит в своём теле и к которым так привык, что даже не считает настоящей магией?
Ругаясь сквозь зубы в выражениях, в правильности воспроизведения которых он даже не был уверен, маг распустил жёсткую магическую сеть, опутывавшую нижнюю часть его тела. Заклятия, постоянно стимулировавшие мышцы ног, чтобы не дать им ослабнуть и атрофироваться, заклятия, сообщающие о любых повреждениях, которые маг мог не заметить, заклятия, регулирующие деятельность кишечника и мочеиспускание. На несколько мгновений Тэйон смог отвлечься даже от нависающего потолка, думая о том, как он будет пахнуть через несколько часов. Затем решительно выбросил это из головы. Сеть всё равно уже начала разрушаться под напором душильника. Лучше пожертвовать некоторыми аспектами личной гигиены, нежели иметь дело с мощью, которую камень получил бы, поглотив такое количество статичной энергии. По крайней мере маг очень старался себя в этом убедить.
Хватит.
Использование магии исключено. Что ещё есть в его распоряжении? Половинка тела — слишком мало, чтобы представлять собой серьёзную угрозу для охранников. Да и заманить их в камеру для нападения почти нереально. Охранники слишком боятся душилки, чтобы приближаться ней без приказа свыше.
Что осталось из снаряжения? Тэйон быстро обыскал себя и свирепо улыбнулся, обнаружив, что не так безоружен, как казалось на первый взгляд. Охранники, зная, что имеют дело с магом, и искали в основном магическое оружие. Все его амулеты были конфискованы (интересно, зачем, если они всё равно бы стали лишь кормом для душильника?). Кинжалы, расположение которых было очевидно даже при самом поверхностном обыске, тоже отобрали. Как близоруко. Ни один халиссиец не успокоился бы на этом, имея дело с главой (пусть и бывшим) погрязшего в вендеттах клана. Лаэссэйцы так и не додумались отобрать всю его одежду, обрить налысо и остричь для верности ногти.
Зря.
Из шва рубашки была извлечена гаррота. Из жёстких складок штанов — толстые иголки, которые в случае необходимости можно было использовать как снаряды для духовой трубки. Сама трубка, увы, исчезла вместе с креслом. Зато ему оставили заколку для волос. Тэйон стянул и взвесил на ладони короткую чёрную ленту, украшенную по краям двумя крупными камнями. Камни были полыми, и внутри них содержался завораживающе интересный состав из запасов мастера Ри. Не имеющий, что примечательно, ни малейшего отношения к магии. Так, противоядие должно быть в тёмном самоцвете или в светлом?
Но самое ценное из его арсенала было спрятано в ножнах на правой руке. Кинжал, который должен был там храниться, разумеется, забрали, но сами ножны специально сконструированы так, что снять их, не зная секрета, было крайне сложно. Халиссийцы обязательно задумались бы, зачем это было сделано. И, подумав, могли бы отрезать подозрительный предмет вместе с рукой, на которой он держался. Так, на всякий случай. Учитывая репутацию пленника…
Лаэссэйцы, к счастью, не страдали паранойей в столь острой форме. Браслеты и кольцо они конфисковали, справедливо полагая, что магистр Алория будет носить такие вещи, только если в них присутствует магическая начинка. А вот практическое назначение ножен было очевидно, как и то, что без кинжала они не представляли опасности. Теперь Тэйону оставалось только придумать способ воспользоваться вплетённым в материал заклинанием прежде, чем душильник высосет всю вложенную в него энергию.
Маг мрачно оглядел свой арсенал и медленно выдохнул через ноздри, пытаясь успокоиться. Получалось плохо. Клаустрофобия билась о хрупкие границы его самообладания точно так же, как шерениз бился о ментальные щиты: и то, и другое опасно истончилось, грозя рухнуть, погребая под собой остатки разума. Тэйон отчётливо представлял себе, что тогда случится. Движимый животным страхом, он обратится к магии, швыряя против невидимого врага одно защитное заклятие за другим, черпая всё глубже и глубже, черпая то, прикасаться к чему было нельзя, если ты не плетёшь последнее в своей жизни заклятие. Он будет сопротивляться, пока наконец не истощит себя полностью, пока его сердце не остановится, не в силах дать то, что требовала ослеплённая паникой воля.
Тэйон Алория, лэрд клана Алория, магистр воздуха стоял перед чертой, за которой ожидало уничтожение всего, чего он достиг в своей жизни. Всего, что имело значение, за что он сражался, что пестовал долгими годами, чему посвящал бессонные ночи и наполненные упрямыми упражнениями дни. Его истинная страсть, его подлинный клан, его единственное настоящее дитя.
Мгновение осознания скользнуло под ресницы и разбилось, брызгами разлетаясь в бесконечности.
Маг откинул голову, совладав наконец со страхом. Засмеялся, смехом резким и колким, как разбитый алмаз. А когда перестал смеяться, заплакал. Долгие годы Тэйон считал, что смысл его жизни исчез, когда у него отняли его клан. И лишь теперь понял, как был не прав.
- Предыдущая
- 62/105
- Следующая
