Город и ветер - Парфенова Анастасия Геннадьевна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/105
• Следующая

Тэйон выслушал всё это с ничего не выражающим лицом и только чуть-чуть сжал пальцы, когда был упомянут ультиматум поварихи. Если выбор стоял между ссорой с правящей семьёй Лаэссэ и ссорой с госпожой Укаттой, то какой из вариантов хуже, оставалось вопросом, открытым для дебатов.

Близняшки виновато сопели из-под опущенных чёлок. Одна попыталась было неуверенно вставить:

— Это Тавина виновата… — но, встретив полное отсутствие сочувствия у слушателей, вновь повесила голову.

Магистр Алория молчал. С одной стороны, если оставить эту парочку сейчас безнаказанной, они совсем сорвутся с поводка. Были бы это его сыновья — выпорол бы так, что света белого не взвидели бы. Однако вассалу заниматься рукоприкладством по отношению к детям суверена, пусть даже и условного, нельзя. Да ещё девочки… О воспитаний девочек Тэйон знал только то, что от этого процесса лучше держаться подальше. Учениц женского пола у него за всю карьеру было лишь две: Ноэханна и Ойна. И в обоих случаях педагогический процесс окончился катастрофой: одна влюбилась в простолюдина, другая погибла.

Итак, дисциплина необходима, но требуется осторожно переложить её на другие плечи.

— Одрик, как только принцесса Шаэтанна прибудет с Совета, предъявите ей, пожалуйста, счёт на починку гобелена и шкафа, а также на полную стоимость зеркала и ковра. Включите стоимость кейлонгского фарфора из моей коллекции. Общая сумма, полагаю, получится весьма круглой. Также сообщите принцессе, что дом Алория подаёт иск в суд против Лаэссэйской короны по поводу возмещения морального и физического ущерба ученикам магистра Алория, а также госпоже Укатте и, конечно, её уважаемому коту. Сумма иска тоже будет немалой. И попросите её высочество оказать вам содействие в установке блокирующих заклятий на перила в резиденции. Передайте ей мою уверенность в том, что высокородная наследница отнесётся к столь незначительной просьбе с пониманием.

Вот теперь двойняшки уже были на грани слёз по-настоящему. Тэйон тут же счёл, что на сегодня с него достаточно их общества.

— Одрик, пожалуйста, проводите принцесс в их комнаты и проследите за тем, чтобы они благополучно дождались прибытия сестры.

Бывший халиссийский рейнджер, сообразивший, что его назначили на роль дежурной няньки, посмотрел на магистра с ужасом, который в нём не смогли пробудить ни глава гильдии наёмных убийц, ни злополучный демон. Двойняшки же оглядели высоченную и широкоплечую фигуру золотоглазого полуорка с искренним интересом. Подхватив принцесс, Тэйон вручил их дворецкому, по одной на каждую руку, и барским жестом позволил ему удалиться.

Затем, когда тяжёлая дверь за спиной дворецкого и его опасного для общества груза закрылась, осел в кресле, массируя виски. Послать, что ли, к мастеру Ри за ещё одной порцией того порошка? Нет, учитывая «подвиги» маленьких проказниц, чёрный маг сейчас скорее склонен травить ближних своих, а не помогать им. Жаль, сомнительное юридическое положение целителя не позволило включить и его потери в счёт Короне.

Тэйон подлетел к столу, на котором располагался коммуникационный кристалл, мрачно хмыкнул. Провёл пальцем по прохладной ровной грани и, когда поверхность вспыхнула под его прикосновением, раздельно произнёс:

— Таш вер Алория.

Она, должно быть, действительно ждала его звонка, потому что связь установилась мгновенно. Малый кристалл висевший у Таш на цепочке, передавал информацию в кабинет Тэйона, где над столом появилось изображение адмирала леди д’Алория, облачённой в самый строгий вариант своей формы: чёрное на чёрном. На этот раз никаких доспехов, помимо скрытого под кителем корсета, отметил Тэйон. И неодобрительно прищурился. По его мнению, в дебрях политического собрания дополнительный слой металлической защиты был едва ли не нужнее, чем в гуще морского сражения. Судя по чуть опущенным уголкам губ и теням под глазами госпожи адмирала, она была с супругом полностью согласна.

— Моя лэри. — Тэйон чуть поклонился и окинул взглядом призрачно обрисованные за её спиной детали обстановки. Похоже, один из коридоров ратуши, но не зал заседаний. — Я так понимаю, Совет уже закончил свою встречу?

— Айе, мой господин. Я уже отослала домой Шаэ. Её величество прибудет к Вам с минуты на минуту.

Он отметил про себя, какое количество посланий ей удалось передать этой фразой. Шаэ — не Шаэтанна. Величество — уже не высочество. «Отослала». «Домой». «К Вам». Лаэссэйский диалект, на котором они говорили ради того, чтобы не накалять и без того подвергшиеся за последние дни серьёзному «подогреву» отношения, был беден, почти схематичен по сравнению с их родным языком. Но те, кто десятилетиями мыслил категориями высшего халиссийского, умудрялся передавать тончайшие нюансы неуловимой игрой слов или совершенно случайным на первый взгляд построением фразы.

Какое-то время они молчали, зная, что сказать надо многое, но не зная, что сказать. Тэйон скользил взглядом по шее, закованной в высокий чёрный воротник, по стянутым в высокую причёску тяжёлым волосам, по лицу, заснеженному вежливой отчуждённостью. Его собственное лицо представляло сейчас ту же безупречно вежливую маску.

Даже если б и было желание, железные заповеди халиссийского этикета не позволили бы им сказать ничего лишнего. Не тогда, когда разговор могли прослушивать.

— Хорошо ли Вы чувствуете себя, мой господин? — Голос госпожи адмирала струился светлозмейной вьюгой, но звёздные глаза смотрели серьёзно и испытующе.

— Да, вполне, благодарю Вас.

Ресницы на мгновение прикрыли бездонные глаза. Он пренебрёг использованием халиссийской утвердительной частицы, что автоматически меняло смысл фразы на прямо противоположный. «Я не в порядке. Я не смогу помочь». Она поняла. Губы дрогнули, но больше вопросов о самочувствии не было.

— Я рада слышать это, мой господин, — в строгом соответствии с приличиями склонила обвитую косами голову адмирал. — Ваши достижения в магическом искусстве наполняют меня безмерной гордостью.

Когда она с милой улыбкой произнесла эту фразу, у Тэйона возник кинестетический образ — прикосновение ветра к коже, нецензурный суховей оскорбления, слитый с приторно-сладким бризом комплимента. Маг чуть поклонился, пряча тень гримасы. Выслушивать мораль и терпеть ехидство от сумасбродной супруги он был не в настроении. Пора переводить разговор на её безумные выходки.

— Совет прошёл… спокойно? — Тэйон постарался, чтобы голос его прозвучал равнодушнее обычного.

— Глава Академии был в своём духе, — точно в тон ему ответила Таш. — Но возразить достойному магу было нечего.

Магистр откинулся в кресле, оценивая восхитительную двусмысленность этой фразы. Так он мог бы оценить надвигающийся на побережье муссон. Затем не без усилия переключился с личного на более важные сейчас события.

Итак, Совет официально признал Шаэтанну ди Лаэссэ наследницей и назначил дату коронации. У города вновь появилась полновластная королева.

— Дата коронации?

— Первый день первого месяца нового года.

Таш действительно не собиралась терять время. Как, во имя стихий, ей удалось заставить их назначить церемонию всего лишь через девять дней? Хотя, с другой стороны, вздумай члены Совета упираться и отказываться, госпожа адмирал просто провела бы коронацию прямо там и была бы крайне довольна отсутствием «лишних проволочек». Скорее всего, это она и предложила сделать, открывая Совет. А все последующие дебаты свелись к попыткам оппонентов выторговать хотя бы несколько дней. Они, наверное, сейчас поздравляют себя с тем, что добились столь значительных уступок.

— Решение, я так полагаю, было единогласным?

— К сожалению, нет, мой господин, — её голос был образцом бесстрастности. — Страж восточного предела решил воздержаться.

Тэйон не вздрогнул, но внутри у него точно стены обрушились. Какое именно послание генерал ди Шрингар пытался донести до всех этим жестом?

Или он пошёл наперекор лишь потому, что был единственным, кто мог сейчас безнаказанно позволить сколь угодно вызывающие жесты?

• Предыдущая
• 44/105
• Следующая