1356 (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 10
- Предыдущая
- 10/81
- Следующая
- Которую оставить, Ваша Милость? – осведомился управляющий.
- Оставляй всех трёх. – бросил Дуглас.
- Мудрое решение, Ваша Милость. Что-нибудь ещё угодно Вашей Милости?
- Мой племянник здесь?
- Да, Ваша Милость.
- Пошлите за ним.
- Будет исполнено, Ваша Милость. – поклонился управляющий, - Его Величество ожидает Вашу Милость к ужину.
- Счастлив принять приглашение Его Величества. Так и передайте. – буркнул шотландец.
Уильяму, лорду Дугласу, никто не дал бы меньше сорока, хотя ему исполнилось всего двадцать восемь лет. Каштановую бороду он стриг коротко, а глаза его были холодны, как зимнее небо. По-французски шотландец говорил безупречно, так как вырос здесь. Здесь же он учился владению копьём и мечом. Последние десять лет Дуглас провёл вдали от ставшей второй родиной Франции, на родине первой. Там он возглавил клан Дугласов и вошёл в совет первых семейств Шотландии. Нынешнее зыбкое перемирие между Англией и Шотландией стояло у него поперёк горла, поэтому, не имея возможности драться с заклятыми врагами дома, Дуглас собрал единомышленников и приехал сражаться с англичанами во Франции.
- Раздевайтесь. – приказал он трём девкам.
Те переглянулись и начали стаскивать с себя одежду. Настоящий мужчина, думали они, крепкий, сильный. Ночь обещала быть долгой. Девицы успели обнажиться к тому времени, как пришёл племянник Дугласа. Он был ненамного младше дядюшки, имел круглую улыбчивую физиономию и одевался с шиком: бархатная куртка, вышитая золотом; небесно-голубые штаны в обтяжку, сапоги мягкой кожи с золотыми кисточками.
Брови дяди взлетели вверх:
- С чего это ты так вырядился?
Племянник стыдливо потупился:
- В Париже так все одеваются.
- Господи Боже! В Эдинбурге так одеваются шлюхи, Робби! Кстати, что скажешь об этих трёх?
Роберт Дуглас с интересом оглядел обнажённых девиц:
- Мне нравится средняя.
- Ну и вкус у тебя. Кожа да кости. Нет, я люблю, чтобы на костях было за что взяться. Что решил король?
- Ждать, куда кривая вывезет.
Дуглас-старший хмыкнул и повернулся к окну. От реки, покрытой оспинками дождя, ощутимо попахивало нечистотами.
- Король понимает, к чему дело идёт?
- Я объяснял ему. – вздохул Роберт.
Дядя прислал его в Париж заранее договориться с королём Иоанном об условиях службы ему шотландцев, об оплате и снабжении. Англичане засели во Фландрии, Бретани, Гаскони, принц Уэльский предал огню и мечу пол-Франции, и Дугласу-старшему не терпелось пустить англичанам кровь. Ненавидел он англичан.
- Ты говорил королю, что сорванец Эдди в грядущем году с севером Франции проделает то же, что проделал с югом?
«Сорванцом Эдди» он звал принца Уэльского.
- Говорил и не раз.
- А он?
- А что он? – озлился племянник, - Король Иоанн занят жратвой, музычкой и прочими увеселениями. Ему не до войн.
- Парню надо вправить мозги, потому что когда это сделают англичане, будет поздно.
Последние годы Шотландию преследовал злой рок. Около десяти лет назад англичане разбили под Дурхэмом шотландскую армию. Разбили и разбили, бывало такое и раньше. Но заклятые соседи взяли в плен короля Давида и заломили за него выкуп, начисто опустошивший карманы населения на многие годы. А население недавний мор изрядно поубавил, и король Давид всё ещё сидел в английской темнице.
Лорд Дуглас верил, что освободит монарха не золото, а сталь. Потому и привёз бойцов во Францию. Весной принц Уэльский вылезет из логова в Гаскони, и его подонки будут делать то единственное, что умеют, то есть убивать, насиловать и грабить. Французский король-рохля никуда не денется – выставит армию, и армию его выкосят безбожные английские лучники, полонив самых знатных, чтобы выкупы за них умножили богатство и без того пухнущей от наживы, как клещ от крови, Англии.
Но лорд Дуглас знал, как укротить лучников, и знание это он привёз в дар Франции. Если бы удалось вселить немного мужества в заячью душонку французского короля, то англичан ждало бы оглушительное поражение. А лорд Дуглас пленил бы их принца и назначил за него выкуп, равный выкупу за короля Давида. Только для этого, стиснул зубы Дуглас, надо было заставить короля Иоанна сражаться.
- А ты, Робби? Ты будешь сражаться?
Роберт виновато отвёл глаза:
- Я же дал слово чести.
- Да к чёрту твоё слово! Да или нет?
- Я дал слово. – повторил Роберт.
Он побывал в плену у англичан, и получил свободу в обмен на выкуп и обещание никогда не сражаться против англичан. Заплатил выкуп и взял обещание один и тот же человек – его друг Томас Хуктон. Вот уже восемь лет Роберт держал слово, и дядя твёрдо намеревался вынудить племянника дурацкую клятву нарушить.
- За чей счёт ты живёшь, Робби?
- За твой, дядя.
- Из тех денег, что я дал тебе с собой, что-нибудь осталось? – ответ Дуглас прочитал на лице племянника, - Проиграл?
- Да.
- Долги?
Кивок.
- Значит, так, мой дорогой племянник. Хочешь расплатиться с долгами и жить, как жил, - снимешь эти шлюхины шмотки и наденешь кольчугу. Ради Бога, Робби, ты же боец, каких мало! Ты нужен мне! Где твоя гордость?
- Я слово дал.
- Ну, смотри сам. Сомневаюсь, что тебе понравится быть честным и голодным. А теперь бери тощую задрыгу и докажи, что ты мужчина. Увидимся за ужином.
На котором лорд Дуглас попытается вселить немного мужества в трусливую душонку короля Франции.
Засаду устроили по всем правилам. Лошадей стерегли двое бойцов в глубине чащи, лучники же засели у самой кромки леса и, когда первые всадники графа Лабрюиллада приблизились на расстояние в сотню шагов, стрелы сорвались с тетив.
Эллекины никогда не испытывали недостатка в нанимателях. По двум причинам. Первая заключалась в том, что командир отряда, Томас Хуктон обладал живым умом, помноженным на немалый опыт. В южной Франции, впрочем, хватало наёмников и поумнее, и поопытнее Хуктона. Но у них не было того, из-за чего заказчики выстраивались в очередь, чтобы нанять эллекинов. Английских луков.
Английский лук – нехитрая штука. Тисовая жердь в рост человека, желательно, срезанная где-нибудь поближе к Средиземноморью. Мастер обтёсывал её, оставляя с одного боку плотную сердцевину, с другой – пружинистую заболонь; красил, чтобы древесина не пересыхала; на концы ставил два куска рога с канавками под свитую из пеньковых волокон тетиву. Некоторые стрелки вплетали в тетивы женские волосы, утверждая, что пряди не дают тетиве лопнуть прежде времени (Томаса, имеющего за плечами двенадцать лет боёв, действенность подобного усиления давно лишь смешила) Посередине, там, куда накладывалась стрела, тетива дополнительно обматывалась пенькой. Таков был английский боевой лук, - крестьянское оружие из тиса, пеньки и рога с ясеневыми, берёзовыми или грабовыми стрелами, оснащёнными стальными наконечниками и перьями с гусиных крыльев.
Дёшево и сердито. Брат Майкл не смог натянуть лук, а ведь слабаком его никто не назвал бы. Лучники Томаса натягивали луки до самого уха, и могли делать это шестнадцать-семнадцать раз в минуту благодаря мощным спинам, широким плечам и крепким мускулам, без которых лук был бы бесполезен. Из арбалета мог стрелять любой. Хороший самострел бил дальше лука, только и стоил в сто раз дороже, и заряжался в пять раз медленнее. Пока арбалетчик крутил вороток, натягивая тетиву, лучник мог подойти ближе и нашпиговать того стрелами. Английских и валлийских лучников готовили с детства, как Томас сейчас готовил Хью. Из маленького лука сын выпускал в день не менее трёх сотен стрел. Хью должен был стрелять, стрелять и стрелять, покуда лук не превратится в часть его самого, как рука или нога, а попасть стрелой в цель не станет столь же естественно, как положить в рот краюху или поставить ногу на ступеньку. К десяти годам мышцы Хью окрепнут, и он сможет занять место в шеренге взрослых лучников с боевым луком в руках.
Тридцать лучников Томаса с края леса в первые полминуты выпустили полторы сотни стрел. Не война, бойня. Стрела могла прошить кольчугу с двух сотен шагов, да только ни на одном из латников Лабрюиллада не было ни кольчуги, ни брони. Кое-кто не снял кожаных поддоспешников, вот и вся защита. Стрелы ранили и убивали лошадей с людьми, сея хаос. Пешие арбалетчики, нагруженные виллонской добычей, отстали. Затянись схватка здесь минут на пять, они могли бы поспеть на помощь хозяину, однако Томас им этих пяти минут давать не собирался, выведя с фланга своих конных бойцов.
- Предыдущая
- 10/81
- Следующая
