Бабочка из Поднебесной - Лубенец Светлана - Страница 15

• Предыдущая
• 15/28
• Следующая

Утром на пляже Ника проглядела все глаза — Долинских нигде не было.

— Не трать энергию зря, — посоветовал ей Стас. — Твой одноклассник с родителями уехал на какую-то экскурсию.

— А ты откуда знаешь?

— Видел из окна, как они садились в автобус.

Ника рассердилась на себя, что очередной раз так откровенно выдала свой интерес к Глебу, а потому поспешила сказать:

— На самом деле я вовсе и не Долинского высматривала.

— А кого же? — Стас усмехнулся.

— Знаешь, я удивляюсь китайцам! Они так странно экипируются для купания. Вон посмотри на девушку: на ней и купальник чересчур закрытый, и шапочка, и маска, и на ногах какие-то тапки, и что-то вроде перчаток. И не на ней одной! Да и вообще, китайцы мало купаются почему-то. Привыкли, наверно, к морю.

— Они купаются больше вечером, когда начинает смеркаться и не так жарко, — вступил в разговор Николай Иванович. — Мы-то с вами пожаримся, покупаемся и уедем в свою питерскую промозглость, а у них всегда жара и соленое море — вот они и берегут кожу, хотя, казалось бы, должны уж привыкнуть. Китайцы… вон посмотрите… даже на пляже в основном одетые… В общем, я и вам советую поменьше высовываться из-под зонтика!

— А море тут чрезмерно соленое… Вот та девушка в маске и перчатках бережет глаза и руки… — добавил Стас.

— Ну, а я, пожалуй, пойду-ка и окунусь в это чрезмерно соленое море и ничего не буду беречь! — улыбнувшись, заявила Ника. — Даже под этим огромным зонтом, в тени, и то душно…

— Это ты зря! — Стас покачал головой. — Я уж не стал жаловаться, но, когда мы прошлый раз купались, мне какая-то капля в глаз залетела. Я думал — выжжет напрочь! Если бы не вода из фонтанчика, которой промыл, точно без глаза бы остался!

— Дети мои, пойдемте все же искупнемся, но давайте будем осторожными! — подытожил Николай Иванович.

И они купались, коротали время в тенечке зонта и болтали о всякой ерунде. Потом купили у китайского подростка кокос. Тот резким и точным движением отсек верхушку с помощью мачете. Так называемое кокосовое молоко всем настолько понравилось, что кликнули паренька еще раз и «распили» на всех еще один орех. После, устав от палящего солнца, гуляли в тенистом саду отеля возле озера и даже съели по маленькой золотистой рыбке, которую зажарили тут же при них. Всем хотелось повторить вкуснейшую трапезу, но, посовещавшись, решили не перебивать окончательно аппетит перед обедом.

Стас все это время вел себя очень отстраненно. Сам с Никой не заговаривал, на нее не смотрел. Девочке казалось, что она совершенно перестала его интересовать, что почему-то было неприятно. Все-таки каждой женщине, даже такой юной, очень приятно находиться внутри облака восхищения. Похоже, с самого утра это облако унесло морским бризом. Хотя… может быть, это случилось уже прошлым вечером, когда Стас решил променять Нику на обезьяний парк. Девочка не знала, что и думать. Ей казалось, что даже отец посматривает на нее с иронией. К чему бы это? Но не спрашивать же его об этом…

Когда после обеда Ника осталась одна, у нее окончательно упало настроение. И чего она не поехала с отцом и Стасом? Наверняка в Китае все не так, как в России, и парк обезьян не имеет ничего общего с обыкновенным зоопарком! Там наверняка очень красиво: тропические деревья, экзотические цветы, беседки в виде пагод, может быть, даже маленькие озерца, как у китайцев принято. Обезьяны никогда не казались Нике симпатичными животными, но иногда они и правда бывают очень уморительными.

В конце концов, девочка решила перестать себя травить и, взяв электронную книгу, пошла на улицу, чтобы почитать в тени какого-нибудь развесистого дерева все у того же озера, возле которого они сегодня лакомились жареной рыбкой. Не успела Ника вникнуть в хитросплетения детектива, как услышала знакомый голос:

— Фу! Нашел! Думал, что вы куда-то уехали!

Девочка оторвала голову от электронной книги и сразу встретилась взглядом с глазами Долинского. Они лучились радостью. Неужели он так был доволен тем, что видел Нику?

— Папа со Стасом действительно уехали в обезьяний парк, — отозвалась она.

— А ты?

— А я не люблю обезьян…

— Сейчас я не могу не порадоваться этому… — Глеб сказал это с большим значением, но Ника сделала вид, будто не уловила особых нот в его голосе, и поспешила задать свой вопрос:

— А где вы сегодня были?

— Сначала мы ездили в музей бабочек.

— И как?

— Да та-а-ак… Как ты не любишь обезьян, так я не люблю насекомых!

— Но бабочки же красивые!

— Крылья красивые — это да, а тельца — бррррррр! И лапки у них как у мух… И эти их хоботки… Фу! Не люблю! А сушеные бабочки на булавках — еще хуже!

— Зачем же тогда поехал? — удивилась Ника.

— Ради мамы, конечно. Обещал ей. Но, правда, вторая часть музея — «Сад бабочек» — получше… Это такое небольшое ущелье, поросшее тропическим лесом. И везде бабочки, бабочки… Разноцветные… Некоторые прямо-таки огромные!

— И что, они не улетают?

— Они, может быть, и хотели бы улететь… Но над ними тент. А ты разве у нас в Питере не была на выставках тропических бабочек?

— Не была…

— Принцип и у нас, и здесь одинаковый: натянутая сетка — бабочкам не улететь. Правда, здесь, в «Саду бабочек», говорят, есть эндемики, стоимость которых на международных аукционах достигает двадцати тысяч долларов!

— А эндемики — это дорогие бабочки?

— Не обязательно. Могут быть бабочки, а могут быть растения или животные, которые больше нигде не встречаются, кроме как в этом месте.

— И что, ты видел таких дорогущих бабочек?

— Не знаю… Я экскурсовода почти и не слушал! Но одна бабочка мне, правда, понравилась… Не знаю уж, сколько стоит… Называется, кажется, Павлиноглазка.

— А какие у павлинов глаза? — с изумлением спросила Ника. — Ты когда-нибудь видел?

— Конечно, нет… Посмотрел бы я на того, кто при виде павлина вместо хвоста стал бы пялиться на его глаза! Но эта Павлиноглазка, представь, величиной — с ладонь! А крылья будто бархатные, с коричневым кантом, с пятнами… Не умею я описывать… В общем… — Глеб почему-то смутился, полез в карман шорт, вытащил оттуда руку, сжатую в кулак, и очень тихо сказал: — Закрой глаза и протяни мне свою ладонь… пожалуйста…

— Зачем? — так же тихо спросила Ника.

— Не бойся, ничего плохого не будет…

— Я и не боюсь… — тоже почти прошептала Ника и протянула Долинскому руку. Он опустил в нее что-то холодное, похожее на остроугольный камешек, сам сжал ее пальцы в кулак, а потом сказал:

— Ну… можешь посмотреть…

Ника открыла глаза, но разжимать пальцы сразу не стала. Она попыталась предположить, что мог вложить ей в руку Глеб. Может быть, красивый морской камешек? Но они, обкатанные волнами, обычно круглые, без острых углов… Да и их почти нет на побережье, один песок…

— Ну что же ты? Посмотри… — попросил одноклассник.

Ника осторожно разжала ладонь. На ней лежала маленькая бабочка, мастерски выточенная из полупрозрачного зеленоватого камня.

— Ой… — только и смогла произнести Ника.

— Это нефрит… Тебе нравится?

— Конечно! Как такое чудо может не нравиться?

— Ну вот… Это тебе на память… Мы завтра уже улетаем.

— Как завтра? — огорченно воскликнула Ника. Разумеется, она знала, что Долинские должны скоро уехать. Недавно ей об этом и Стас напоминал, но девочке почему-то казалось, что времени у них с Глебом еще много. Крепко сжав подаренную бабочку, она спросила: — В какое время?

— После обеда уезжаем из отеля.

— Жаль…

— Ну… ничего… — по-прежнему тихо сказал Долинский. — Мы же скоро снова увидимся — как-никак одноклассники! Да и живем недалеко друг от друга!

— Да, конечно… — пролепетала Ника.

Глеб окинул ее взглядом, нервно сглотнул и еле слышно спросил:

— Ну, так что? Ты наконец выбрала одного из нас?

Ника не узнавала обычно самоуверенного и, как ей казалось раньше, несколько нагловатого одноклассника. Девчонки на него, что называется, гроздьями вешались, но ни на одну он никогда не смотрел таким трогательным, незащищенным взглядом. Неужели она ему так понравилась? Но почему? За те несколько недель, которые прошли с конца учебного года, она не могла кардинально измениться. Она все та же Вероника Томилина, которую он запросто подвел в зимние каникулы.

• Предыдущая
• 15/28
• Следующая