Первый дневник сновидений - Гир Керстин - Страница 50
- Предыдущая
- 50/60
- Следующая
Но ночью мне никто не мешал раздумывать о нас с Генри. Мне понадобилось невероятно много времени, чтобы уснуть, а когда я наконец заснула, всё обошлось без кошмаров (и всего один раз я посмотрела «Гамлета» с Флоранс в обеих ролях), но абсолютно везде передо мной появлялась зелёная дверь.
Каждый раз я решала открыть её и каждый раз передумывала. Нет, пусть не надеется, что всё будет так просто! Если Генри хотел со мной поговорить, он вполне мог бы сделать это днём. Ведь он прекрасно знал, где меня искать…
Кроме того, никогда нельзя знать наверняка, кто или что может встретиться в этом коридоре.
А Генри тем временем, казалось, избегал меня. Несколько раз я натыкалась на Артура и Джаспера, но я была вместе с Персефоной, поэтому они лишь улыбались и многозначительно смотрели на меня. Такие знаки внимания каждый раз чуть не доводили Персефону до сердечного приступа, а меня хоть немного веселили. Сны снами, но когда я думала о тайном ритуале, который мы проводили дома у Джаспера, мне каждый раз хотелось смеяться.
Ночи тянулись целую вечность, дни же, напротив, пролетали невероятно быстро. Не в последнюю очередь из-за того, что жизнь в доме Спенсеров была новым и особенным переживанием для всех. Как ни странно, в быту всё ладилось гораздо лучше, чем я предполагала. Может быть, из-за того, что мама и Эрнест были так очевидно счастливы вместе. Честно говоря, никогда раньше я не видела маму такой счастливой. В этих обстоятельствах нам с Мией становилось всё труднее с каждым днём делать вид, будто мы до сих пор ненавидим Эрнеста. Мы по-прежнему избегали прямого обращения к нему, но всё чаще вместо «мистер Спенсер» у нас невольно вырывалось «Эрнест». И улыбка.
Привыкнуть к Грейсону тоже оказалось несложно. У него, правда, было несколько неприятных привычек: он забывал вернуть пакет молока в холодильник и оставлял на раковине жирные пятна от зубной пасты. Но, в сущности, Грейсон был неплохим соседом. Больше всех его полюбила Кнопка, настоящей преданной собачьей любовью. Потому что каждый день он гулял с ней в саду, и даже когда Кнопка прокусила ему баскетбольный мяч, восторгался, как она ловко ловит предметы на лету.
Казалось, что в течение недели Грейсон не особенно много времени проводит с Эмили, но когда она звонила ему, узнать об этом было несложно, потому что голос его становился каким-то странным и он спешил исчезнуть в своей комнате. (За что мы были очень благодарны Грейсону – нам вполне хватало любовного лепета Эрнеста и мамы.)
Каждое утро по дороге на работу Эрнест сначала завозил в школу Флоранс, Мию и меня, а потом провожал маму на вокзал. Грейсон ездил в школу на велосипеде, и это было замечательно, потому что в машине уже не оставалось места. Лотти с огромной радостью приняла под свою опеку ещё трёх человек (и одного кота). Она покупала еду, готовила ужин, следила за порядком, хлопотала на кухне и распространяла исключительно хорошее настроение. Даже Спот и Кнопка к концу недели уже спокойно полёживали рядышком на диване. Если бы не выходки Флоранс, мы смотрелись бы подозрительно гармонично. Но, к счастью, в этом можно было на неё положиться. Держа наготове вечную отговорку «я же просто хотела помочь», она вмешивалась абсолютно во всё: давала советы по дрессировке собак, заглядывала в наши домашние задания, выбирала бальные платья и даже пыталась решить, когда нам идти спать. Конечно же, Флоранс не упустила возможности поучаствовать в организации моего шестнадцатого дня рождения. Хотя организовывать тут было нечего. На дни рождения у нас никогда не принято было устраивать большой тарарам. Несколько подарков, торт, обязательный звонок папы, а вечером мы обычно все вместе отправлялись в кино – идеальный день!
Флоранс, Грейсону и Эрнесту тоже полагалось по куску торта, но я не видела никаких причин для того, чтобы праздновать этот день рождения как-то иначе, чем обычно. Тут я явно недооценила Флоранс.
В пятницу после обеда я, клокоча от ярости, прибежала из школы домой, чтобы собственными руками её задушить. Флоранс как раз сидела на кухне с мамой, Мией и Лотти и учила их играть в бридж.
Эта идиллическая картина разъярила меня ещё сильнее. Я смела карты со стола и стала нос к носу с Флоранс.
– Почему Персефона Портер-Перегрин утверждает, что получила приглашение на мой день рождения? – Я хотела проорать эти слова, но сквозь сжатые зубы раздался лишь сдавленный хрип.
Впервые с тех пор, как я познакомилась с Флоранс, она, казалось, не на шутку струхнула. Примерно на одну секунду.
– Но мышонок, – сказала мама, – это я попросила Флоранс пригласить кого-нибудь из твоих новых друзей.
– А с Персефоной ты однозначно проводишь больше всего времени в школе, – добавила Флоранс. – Вот я и подумала…
– Ты что, совсем спятила? – сейчас у меня уже почти получилось закричать. – Да Персефона меня просто выводит! Она не отстаёт от меня ни на шаг и болтает без передышки! И если бы она хоть рассказывала что-нибудь интересное. Так нет, она во всех подробностях описывает мне бальные платья, которые она не купила! Ни один человек на земле такого не выдержит. Хотя бы в свой день рождения мне хотелось бы от этого воздержаться!
– Мышонок, – обняла меня мама, – Флоранс сказала: «Шестнадцать лет бывает только раз в жизни». Вот мы и подумали, что этот день можно отпраздновать чем-то большим, чем кусок торта.
– Который, конечно, тоже предусмотрен, – вставила Лотти. – И воздушные шарики!
– Мы устраиваем пикник, – гордо заметила мама. – Настоящий английский пикник в парке с семьёй и твоими новыми друзьями! Мы уже продумали замечательные игры и развлечения. Эмили принесёт с собой молотки и колышки для крокета…
– Эмили..? – я с шумом вдохнула.
– Естественно, мы её тоже пригласили, она ведь подруга Грейсона. И практически член семьи.
– А я должна притащить Дейзи Дон, – подмигнула мне Мия. – Э-э-э, то есть я имела в виду, что могу пригласить Дейзи Дон, конечно.
– Это будет замечательно, – мама так и сияла от радости. – Генри тоже согласился, и Чарльз, наверное, пожарит мясо на огне…
– Генри?
– Да, мышонок, тот самый мальчик, с которым ты идёшь на бал. Я буду так рада с ним познакомиться, – мама наморщила лоб. – Только не говори, что он тоже тебя выводит!
– Нет!
Действительно. Нет. Разве что самую малость. Я тяжело дышала. Кого, интересно, Флоранс ещё решила пригласить? Её тайного кавалера, которого она вытащила из недр математического кружка? Сумасшедшего брата Эмили – Сэма? Шерочку с Машерочкой? Джаспера с Артуром? Лондонский симфонический оркестр? И, возможно, Леди Тайну, чтобы она нащёлкала фотографий на память?
– Мы же хотим как лучше, – сказала мама. Она чувствовала, что моя ярость начала испаряться, и положила свою ладонь поверх моей. – А сейчас скажи, будь добра, почему ты так переживаешь. Это будет замечательный день, который ты действительно заслужила!
– Но… но вы… вы же не можете так просто… Это ведь… – пробормотала я.
– Я знаю. На твоём месте я бы тоже не знала, что сказать, – Флоранс скромно улыбнулась. – Но, прошу, не надо благодарностей, мне действительно было приятно это для тебя сделать.
– Шестнадцать лет бывает лишь раз в жизни, – повторила мама.
А Лотти сказала:
– Мы все с таким нетерпением ждём этого дня!
Я сдалась. Они победили. Может, мне повезёт и на мой день рождения пойдёт дождь, тогда этот глупый пикник придётся отменить. Мы ведь в Англии как-никак и сейчас осень.
– Я пошла собираться на тренировку, – покорилась я.
Глава двадцать седьмая
Вопреки всем ожиданиям, тридцатого сентября, на мой день рождения, выдалась прекрасная осенняя погода, чистейшее голубое небо, будто с картинки. На солнце воздух прогрелся до пятнадцати градусов, а то и больше, и мы были далеко не единственными, кому пришла идея устроить пикник в такой замечательный день.
- Предыдущая
- 50/60
- Следующая
