Молотодержец. Легенда о Зигмаре - Макнилл Грэм - Страница 30

— На запад, — ответил Кутвин. — Через леса они двинулись к побережью.

— Но они не придерживались выбранного направления, верно?

— Нет, мой господин, — подтвердил Кутвин. — Примерно через три мили они свернули на север, следуя течению реки.

— Молодцы, ребята! — похвалил лазутчиков Зигмар, вставая.

— Ты ведь знаешь, кто за это в ответе, да? — спросил Пендраг.

— Предполагаю.

— Кто же? — допытывался Вольфгарт. — Скажи, и мы покараем негодяев!

— Думаю, тевтогены, — ответил Зигмар.

— Тевтогены? — воскликнул Вольфгарт.

— Артур знает, что наша армия сражается на севере. Пользуясь отсутствием отца, он решил проверить, на что мы способны, — объяснил Зигмар. — Вывод вполне логичный.

— Тогда мы сровняем с землей одну из его деревень, — прорычал Вольфгарт, — и покажем ему, что значит нападать на унберогенов!

Зигмар в упор посмотрел на друга. Когда он рукой махнул в сторону обугленных, искалеченных тел, в глазах его пылал гнев.

— Хочешь спалить деревню тевтогенов? Ради мести убить женщин и детей?

— А ты предлагаешь оставить резню без ответа? — парировал вопрос Вольфгарт.

— Артур сам заплатит за это, — пообещал Зигмар. — Но не сейчас. Нас слишком мало, чтобы его наказать. И мы не дадим ему шанс выступить против нас большим отрядом. Пока армия унберогенов воюет на севере, придется поступиться гордостью.

— А когда вернется король? — спросил Вольфгарт.

— Тогда мы и сочтемся, — дал слово Зигмар.

Северный холод и пронизывающий ветер пробирали до костей. Король Бьёрн поправил плащ из белого волчьего меха, удивляясь, как можно мерзнуть, если ты укутан с головы до ног. Они зашли далеко на север. Здешний климат, как день от ночи, отличался от свежих зим и благоуханных весен родины короля.

Здесь, в краю темных сосен, суровых долин и продуваемых всеми ветрами равнин, могли выжить лишь самые стойкие. Северное лето было сырым и коротким, а зима — настолько лютой, что порой за ночь вымерзали целые деревни.

Столь суровый климат воспитал выносливый народ, и во время сражений жители северных земель удивили Бьёрна храбростью и упорством.

Король унберогенов шел по лагерю армии союзников и по пути с улыбкой восхвалял отвагу каждого отряда. Голые, разукрашенные татуировкой дикари-черузены, в одних только набедренных повязках плясали вокруг горящих синим пламенем костров. Талеутены пили крепкие напитки и обсуждали, кто сколько сегодня проломил черепов.

В битву пошли семь тысяч человек. Около тысячи с поля боя не вернулись, став пищей воронью и червям. Сотни раненых вопили от боли, пока лекари пытались их спасти. Долину заполонили неровные ряды шатров, но большинство воинов, завернувшись в шкуры, спали у сотен походных костров.

Рядом с королем шагал Альвгейр, с головы до ног закованный в бронзовую броню. На голове у него красовался шлем в форме оскалившегося волка, с поднятым забралом. Сверху Королевский Защитник был облачен в такой же, как у короля, плащ из белых волчьих шкур — дар короля Алойзиса в честь того, что армия унберогенов перешла Талабек и вступила на земли черузенов.

За двумя предводителями шли десять вооруженных тяжелыми боевыми молотами воинов. Нагрудники у них были выкрашены в красный цвет, а длинные бороды заплетены в тугие косицы, как принято у талеутенов. Они были настолько убеждены в своем мастерстве, что считали излишним защищаться шлемами и щитами. Бьёрн знал, что самоуверенность десятка смельчаков вполне оправданна.

По крайней мере трижды за время сражения они спасли его жизнь: могучими молотами крушили черепа норсов и сшибали громадных монстров, которые пытались подобраться к королю. Каждый член свиты Бьёрна носил плащ из белых волчьих шкур, и уже поговаривали о том, что эти воины наделены силой Ульрика.

Армия норсов вторглась далеко вглубь страны, и столица короля удозов Вольфилы, прибрежная крепость, все еще была осаждена врагом. Чтобы прогнать норсов обратно к морю, предстояло пролить еще немало крови. Пока их удалось потеснить, но эти схватки были лишь краткими стычками, прелюдией перед большим сражением к востоку от Срединных гор.

Норсы славились неистовством и свирепостью, но им явно недоставало дисциплины южных племен. Три короля сформировали из своих армий могучее войско и подавали всем личный пример храбрости, когда неслись в самую гущу сражения, воодушевляя воинов.

Семь тысяч воинов южных королей дали бой шеститысячному войску убийц с ледяными глазами и хищным разбойникам из-за моря, облаченным в черные доспехи. Бой начали отряды неистовых воинов, измазанных запекшейся кровью и краской, с зубчатыми гребнями волос. Они отделились от рядов врага, выкрикивая ужасные молитвы своим Темным богам и размахивая цепями.

Стрелы сразили этих безумцев, но слюнявых псов с запекшейся в шерсти кровью и завывающих монстров так просто не остановишь, они разрывали горла союзников желтыми клыками и зажатыми в страшных ручищах лезвиями могли одним махом сразить дюжину человек.

Бьёрн помнил ужасный миг, когда атакующий клин темных всадников на храпящих, отливавших синевой черных конях вломился в брешь, пробитую псами. Много воинов полегло от их черных копий, многих смяла неистовая ярость ринувшихся вперед конников. Но дикари-черузены, не страшась опасности, бросились в гущу закованных в броню всадников и принялись стаскивать их с седел, а воины унберогенов ловкими ударами топоров мрачно расправлялись с упавшими.

Отважные южане стойко держались. Шло время, атаки норсов сделались менее яростными, и Бьёрн почуял в рядах врага некую слабину.

Союзники наступали, размахивая топорами и мечами, а всадники талеутенов обошли вражеские фланги и изводили противника смертоносно-точными стрелами. Воины унберогенов убивали десятками, крушили ряды северян, которые подались назад, и теперь их строй напоминал дугу туго натянутого лука. Бьёрн понял, что пришел момент оказать влияние на ситуацию, и приказал знаменосцу пробиваться вперед. Сам он яростно атаковал и, чтобы все его воины видели, высоко над головой замахнулся топором.

Короли черузенов и талеутенов увидели бросок Бьёрна и тоже ринулись в битву. Запели боевые рога, затрещали барабаны. Сотни конников вломились в ряды северной армии, во множестве убивая врагов и разметая их, словно солому.

Воздух в долине задрожал от победных криков, и казалось, исход сражения уже решен. Тогда военачальник северян, воин в алых доспехах с рогатым шлемом, проехал сквозь войско к передним рядам под сенью кроваво-красного знамени. Под ним был черный конь с глазами, похожими на два ярко пылающих горна. Предводитель восстановил порядок в своих рядах. И северяне, продолжая отбиваться, отступили из долины.

Для погони у армии союзников не хватило ни сил, ни слаженности действий. А потому Бьёрн с тяжелым сердцем выслушал лазутчиков, которые доложили, что северяне перегруппировались и исправным строем отошли в густо поросший лесом горный кряж.

Этим вечером воины трех королей хорошенько отдохнули и плотно поели, ибо все знали, что им предстоит еще одно сражение и многих ждет смерть.

Несколько дней союзники тревожили северян, стремясь выманить их из убежища. Однако дерзкие выходки талеутенских лучников не могли заставить врага покинуть занятые позиции.

Командующие армией союзников размышляли, как же теперь воевать против северян. Для ответа на этот вопрос созвали военный совет.

— Кругар захочет атаковать на рассвете. Наверняка Алойзис тоже, — сказал Альвгейр, когда они приближались к окруженному вооруженными воинами и пылающими факелами шатру, где был назначен совет.

— Знаю, — кивнул Бьёрн. — Я отчасти тоже сторонник атаки.

— Дорого обойдется наступление вверх по склону, — заметил Альвгейр, когда они подошли к шатру короля Алойзиса. — Погибнет много людей.

— И это я тоже понимаю, Альвгейр, но разве у нас есть выбор? — спросил Бьёрн.

Зигмар пришел к выводу, что время — величина непостоянная, совсем не железная и непреклонная, а гибкая и растяжимая, словно нагретое золото. С тех пор как из Рейкдорфа уехал отец, недели тянулись болезненно-медленно, а когда между патрулированием земель ему удавалось урвать несколько Часов и провести их с Равенной, они пролетали подобно молнии.