Молотодержец. Легенда о Зигмаре - Макнилл Грэм - Страница 25

— Мрачный выдался день, — заметил Зигмар.

— Бывало и хуже, — пожал плечами Вольфгарт.

— Тогда что тебя беспокоит?

— Вот это все, — махнув рукой в сторону могил, сказал друг. — Резня, которую устроили зверолюди, и месть, ради которой мы потеряли пятерых.

— К чему ты клонишь?

— Эта деревня находится на территории азоборнов, и люди, которым мы помогаем, — азоборны.

— И что же?

Вольфгарт вздохнул и объяснил:

— Они не унберогены, так почему мы должны их спасать? Мы потеряли пятерых, еще трое больше не смогут сражаться. Так скажи мне, зачем мы делаем это? Разве стала бы помогать нам королева Фрейя?

— Может, и нет, — признал Зигмар, — но это не имеет значения. Все они — наш народ: и азоборны, и унберогены, и тевтогены… Той ночью у Клятвенного Камня мы собирались все наши дела, все помыслы направить на благо Империи людей… Это для тебя что-то значит, Вольфгарт?

— Ну конечно же! — воскликнул Вольфгарт.

— Тогда почему тебе не нравится, что мы помогаем азоборнам?

— Сам не знаю, — пожал плечами Вольфгарт. — Возможно, я полагал, что мы завоюем другие племена и так построим Империю.

Зигмар опустил руку на плечо друга и развернул его так, чтобы он видел кипящую в деревне работу. Все вместе. Бок о бок с крестьянами трудились воины, извлекая из-под руин погибших. Их руки и лица были испачканы сажей и кровью.

— Взгляни на этих людей, — проговорил Зигмар. — Это азоборны и унберогены. Ты знаешь, кто из них кто?

— Само собой, — кивнул Вольфгарт. — Шесть лет я вместе с ними ходил в походы. И отлично знаю каждого нашего воина.

— Предположим, ты лично ни с кем не знаком. Сможешь ты понять, кто азоборн, а кто унбероген?

Вопрос смутил Вольфгарта, но Зигмар продолжал настаивать:

— Говорят, все волки ночью серы. Слыхал такую поговорку?

— Да.

— С людьми то же самое, — объяснял Зигмар. И показал на мужчину, который с опечаленным лицом нес на руках мертвого ребенка. — Все мы люди. Различия не важны. Все мы одной крови, причем то же самое думают наши враги. Полагаешь, зверолюдям или оркам есть дело до того, кого они убивают: азоборнов или унберогенов? Или талеутенов, или черузенов? Или остготов?

— Думаю, им без разницы.

— Верно. — Зигмара неожиданно разозлила ограниченность Вольфгарта. — Так и для нас разницы быть не должно. Что касается завоевания племен… Друг мой, я не хочу прослыть тираном. Деспот рано или поздно падет, и враги разрушат построенное им царство. Я же хочу основать Империю, которая сохранится навечно. Это должна быть держава, мощь которой зиждется на справедливости и умелом руководстве.

— Кажется, я тебя понял, брат.

— Вот и отлично, — улыбнулся Зигмар. — Мы разобщены как раз из-за таких надуманных расхождений, нужно возвыситься над ними.

— Прости.

— Не нужно просить прощения, — сказал Зигмар. — Просто стань лучше.

Спустя пять дней Зигмар со стен Рейкдорфа смотрел, как у пирса на противоположном берегу остановилась баржа. Это была широкая посудина с высокими бортами, прикрытыми осадными щитами. Судя по изображению двух свернувшихся соболей и черепа, судно принадлежало ютонам.

Верхняя палуба баржи была заставлена бочонками и деревянными ящиками, а нижняя — тяжелыми брезентовыми мешками и узлами со связками мехов и красками. Болота вокруг Ютонсрика изобиловали минералами для производства красок. Торговцы, которые могли позволить себе заплатить воинам, готовым рискнуть сунуться в облюбованные призраками болота, возвращались нагруженные яркими красящими веществами, которые даже со временем не тускнели.

Выше по реке плыло еще одно судно, на сей раз с черным гербом короля Марбада. Зигмар отдал себе мысленный приказ не забыть напомнить ночным стражам получше присматривать за прибрежными пивными, потому что там, где встречаются эндалы и ютоны, непременно вспыхивают драки.

С недавно построенной пристани взгляд Зигмара скользнул на новые дома на том берегу реки. Суденрейкский мост стал одной из самых оживленных артерий города, и уже велись работы по возведению третьего моста через реку, потому что вторым пользовались главным образом для перевозки строительных материалов в новый район города.

Пендраг многому научился у мастера Аларика и даже основал в этом районе школу, куда дважды в неделю дети приходили узнавать о мире за пределами Рейкдорфа и о том, как там живут люди.

Многие родители жаловались королю Бьёрну, что дети попусту тратят там время, тогда как им надо заниматься посевами и выполнять работу по дому. Но Зигмар убедил отца в необходимости образования, и уроки продолжались.

Южные леса расчистили под посевы, оборудовали новые пастбища для скота, построили зернохранилище и бойню. За последние несколько лет в Рейкдорф пришло так много тех, кто надеялся найти здесь работу, что город рос быстрее, чем можно было вообразить.

Под прикрытием защищавших город с южной стороны стен селились ремесленники: сапожники, бондари, кузнецы, ткачи и гончары, а также конюхи и шинкари. Через год после возведения высоких деревянных стен здесь возник второй рынок.

Тем временем укрепляли и северные стены. Вместо бревен устанавливали привезенные из леса каменные блоки, которые под бдительным оком Аларика обтесывали недавно обученные этому ремеслу работники.

По мере того как в окрестностях Рейкдорфа разрабатывались карьеры по добыче камня, все больше и больше домов в городе возводили по замысловатым и продуманным проектам.

Зигмару еще не довелось повидать Замок Ворона, где жил Марбад, и обитель Артура на горе Фаушлаг, но сын короля все же сомневался, что окружавшие эти замки территории были столь же благоустроены, как Рейкдорф.

Залогом процветания унберогенов стала река Рейк и плодородные земли по ее берегам. Торговля с гномами и племенами людей приносила в казну много золота, амбары ломились от зерна. Высок был боевой дух войска, и, поскольку каждый кузнец в землях унберогенов трудился на благо вооружения армии, теперь каждый боец имел в своем распоряжении железную кольчугу, литой нагрудник, оплечья, ножные латы, наручи и латные воротники.

Во время военного марша доспехи всадников сияли на солнце, и серебристые воины унберогенов выглядели великолепно и воинственно. Мастер Аларик даже предложил выковывать броню для лошадей, но она оказалась слишком тяжела для скакунов и была под силу лишь самым крупным из них.

Вольфгарт занялся покупкой самых сильных рабочих лошадей и самых могучих боевых коней. Он мечтал вывести такую породу, которая будет быстронога и настолько вынослива, что вес доспехов не станет для нее помехой. Он считал, что через несколько лет получит таких коней.

Скоро настанет пора сказать об Империи и за пределами племени унберогенов.

Скоро Зигмару исполнится двадцать один год. Молодой человек с улыбкой смотрел на Рейкдорф.

— Я сделаю его величайшим городом Империи! — воскликнул он, спускаясь с наблюдательного пункта на стене и направляясь к Большой палате.

Когда он проходил по базарной площади, солнце садилось. Большинство торговцев уже укатили свои тележки. Вытоптанная земля была усыпана мусором и отбросами, в которых рылись собаки. Придерживаясь середины улицы, чтобы не наступить в собиравшиеся у домов грязные лужи, Зигмар прошел мимо кузницы Беортина.

Обогнув Большую палату, он увидел на Поле мечей сияющие доспехи Альвгейра. Несмотря на поздний час, Королевский Защитник наставлял молодых унберогенов в искусстве владения мечом. Зигмар решил прогуляться до учебной площадки.

На поле в тренировочном бою сошлись шесть пар мальчишек. Бронзовые доспехи Альвгейра сияли, отражая лучи вечернего солнца. Королевский Защитник единственный из всех унберогенских воинов все еще пользовался бронзовыми доспехами. Рядом с Альвгейром стоял Герреон, ибо никто из унберогенов не фехтовал лучше его, следовательно, и обучать подрастающее поколение тоже надлежало ему. Зигмар бросил взгляд на гробницу Триновантеса на Холме воинов. Потом вновь переключил внимание на тренировку, упиваясь летящими искрами и звоном оружия. Глядел, как Альвгейр распекает последнюю пару учеников, один даже получил оплеуху. Зигмар сочувственно поморщился. Хоть он и сын короля, но во время обучения на Поле мечей ему тоже перепадало такое.