Частный детектив Выпуск 3 - Френсис Дик - Страница 42

Стив закурил, бросил пачку сигарет Коттону и спросил:

— С кем мы встречаемся сегодня ночью? Куда именно мы поедем в Метро–Сити?

— В «Какаду». Я иду в «Какаду»! — смешливый Коттон расхохотался. — Я имею в виду… Опять рифма! — хозяина «Какаду», вонючего подонка Оскара Гросса.

Стив нахмурился:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься встретиться с Гроссом после того, как вылил на него столько грязи?

— Нет, не с ним, а в связи с ним. С неким осведомителем. — Он резко поднял над головой руку, широко растопырив пальцы, — жест получился весьма патетическим. — Еще немного грязи о Гроссе мне не помешает. Мерзавцы вроде Гросса должны заживо гнить в застенке. — Он помолчал. — Этот парень не просто закулисный политикан, Стив, — у него руки в крови. Если мне удастся узнать о нем еще немного, он может оказаться в тюряге. Может, я узнаю кое–что сегодня ночью.

Стив забросил свои длинные ноги на подлокотник кресла и меланхолично пробормотал:

— Ты и твои осведомители!..

— А как, ты думаешь, я добываю сведения? От кого, ты думаешь, получают информацию копы? Главным образом от людишек вроде того, с кем мы встречаемся сегодня. Людишек, знающих что–то и готовых «запеть», надеющихся заработать на этом или имеющих зуб на кого–то.

— О'кей. Расслабься. Кто «запоет» сегодня? Коттон встряхнул головой:

— Какой–то новенький. Я его не знаю, и он не назвался, но я узнаю его по голосу. Такого высокого и гнусавого голоса я никогда раньше не слышал — похоже на банджо. — Он спрыгнул с дивана — долговязый, тощий как скелет. — Поехали. Этот мужик назначил мне встречу в баре «Какаду» — он знает меня в лицо. Там мы и пообедаем. По коням!

* * *

«Какаду» — самое крупное и роскошное ночное заведение в Метро–Сити, городе с шестьюдесятью тысячами жителей. Расположенный в самом центре, на Главной улице, сверкающий храм множества мелких и, возможно, некоторых серьезных пороков.

Под полосатым тентом над узким тротуаром, обрамленным зелеными кустиками, проходишь к массивным двойным дверям. Над входом вспыхивает и гаснет десятифутовый неоновый какаду, давший название клубу. Последовательно зажигающиеся картинки из неоновых трубок создают образ танцующей птицы. На первый взгляд, она исполняет всего лишь судорожную механическую джигу. Однако после трех–четырех коктейлей танец уже кажется тебе совершенно непристойным. И ты начинаешь удивляться, как это позволили установить здесь такую откровенно похабную штуку, но потом припоминаешь, что поначалу не увидел в ней ничего особенного. Может, на выходе все просто воспринимается иначе?

Такова была своего рода визитная карточка клуба «Какаду» Оскара Гросса.

Взять хотя бы здешнее представление. Если во время него ты занят едой, выпивкой или беседой, оно кажется обычным шоу, с обычной полудюжиной не обремененных одеждой танцующих девушек, еще один бурлеск. Внешне даже несколько консервативный, по мнению многих — «высокий класс». Но если более внимательно присмотреться к едва одетым пышненьким танцовщицам и прислушаться к тексту, в остротах слышатся обертона, а в глаза бросаются детали, не замеченные ранее.

Короче, шоу вполне соответствовало неоновому какаду снаружи.

Из Лагуна–Бич они приехали на «крайслере» Стива прошлогодней модели и оставили его на стоянке «Какаду». При взгляде на вспыхивающую над входом вывеску Стив воскликнул: «Ну и птичка!» Пройдя под полосатым тентом, он вошел в клуб.

— Только семь. Побалуемся пока пивком в баре? — предложил Коттон.

Стив кивнул: они вскарабкались на высокие табуреты и заказали выпивку надменному, но весьма умелому бармену. От главного ресторанного зала и танцевальной площадки клуба бар отделялся тонкой перегородкой с дверями по краям, через которые до выпивох доносились свинги и румбы, исполняемые попеременно двумя оркестрами. Три бармена в белоснежных куртках стояли за длинной стойкой, загибавшейся по краям к стене — сплошному зеркалу, отражавшему физиономии десяти — пятнадцати поклонников Бахуса.

Глотнув пива, Стив поинтересовался:

— Так ты даже не знаешь, с кем встречаешься сегодня?

— Не–а. Этот мужик позвонил мне после полудня, заверил, что мне не помешает подскочить сюда и что он сам нас найдет.

— Может, мне не следовало приезжать с тобой? Не отпугнет его мое присутствие?

Коттон тряхнул головой, откидывая лезшие в глаза рыжеватые волосы, и воскликнул:

— Черт! Мы всюду появлялись вместе. К тому же я спросил его, должен ли я приехать один. Он сказал, что его это не колышет, и я предупредил, что ты будешь со мной.

— Почему он сам не явился в Лагуну?

— Не знаю. Наверное, не смог. Да я и не спрашивал. Стараюсь не давить на таких типов. На этом рынке слово за продавцом.

Несколько минут они пили молча, не ощущая потребности в разговоре. Прикончив пиво, заказали еще. Внезапно Коттон повернулся к другу:

— Старик, в дальнем конце стойки спивается в одиночку роскошная деваха.

— И?..

— Я ее знаю. К сожалению, она умна. Репортерша–ас из местной газетенки «Крикун». Я сведу вас и понаблюдаю за развитием вашего романа. — Помолчав, он спросил более серьезным тоном:

— Или все женщины для тебя — фрейдовский суррогат некой Мэгги Уитни?

Стив невольно поморщился, припоминая…

На некоторое время он ощутил себя юнцом, столь же юной была и Мэгги, и они опять были вместе.

Тогда они постоянно были рядом — в школе, дома — у нее или у него, гуляли, играли, резвились на пляже, росли вместе. И постепенно от небрежного «Эй, Мэгги!» и «Привет, Стив!» доросли до робкой, нерешительной влюбленности мальчика и девочки.

Стив вспомнил времена, когда он и Мэгги с присущей юным невинностью купались голышом на пустынных пляжах. В те дни, сообразил Стив, Мэгги почти ничем не отличалась от мальчишки: такая же высокая, как он, немного неуклюжая и угловатая, она бегала, прыгала, плавала едва ли хуже Стива и лучше многих мальчишек их возраста. Но в ее лице уже проглядывала несомненная красота, в ее улыбке светилась девичья гордость.

Голенькие, они плавали, бегали по песку у кромки воды, плескали соленой водой в смеющиеся лица друг друга. Он помнил Мэгги с головой, облепленной короткими черными волосами, широко растянутыми губами и сильно зажмуренными глазами, неистово визжащую и колотящую руками по закручивающейся водоворотом вокруг ее талии волны.

Они «совершенно не стеснялись своей наготы, соприкосновения своих обнаженных тел. Ими безраздельно владело ощущение удивительной свободы; морская вода и бриз освежали их кожу; с восторгом носились они по линии прибоя и с наслаждением валялись на горячем песке. Даже сейчас Стив как бы вновь ощущал чувственное удовольствие от прикосновения нагретого солнцем песка к своей озябшей коже.

Потом наступило то лето.

Лето, подумал Стив, когда многолетние беззаботные, невинные отношения сменились внезапным, взрывным постижением друг друга. Он вспомнил странное мгновение, когда они впервые посмотрели друг на друга уже не детскими глазами.

Они находились в своей любимой уединенной бухточке за городом, на полумесяце белого песчаного пляжа; они долго добирались сюда по крутой и извилистой тропинке в скалах. Всю прошедшую зиму они часто общались, но тут, на пляже, оказались впервые с прошлой осени.

Был теплый, ясный день. Небо — словно бледное отражение спокойного моря. Ни облаков, ни ветра. Пляж спокойный и тихий, если не считать шороха прибоя. В предвкушении шока от погружения в холодную воду они раздевались, болтая и смеясь, как всегда. Но чувствовалось уже нечто новое.

Хохоча, пересекли они буруны и поплыли. Мэгги первой выбралась из воды и побежала по песку к скалам. Стив неспешно последовал за ней. Она повернулась к нему лицом, когда он приблизился и остановился в нескольких шагах от нее.

Стекавшая ручейками с ее спутанных волос на лицо и шею вода сверкала на ее коже. Он смотрел на розовое от солнца юное тело Мэгги, на ее тонкую талию, на маленькие торчавшие соски ее небольших грудей. Она тоже пристально смотрела на него.