Сентябрьское утро - Палмер Диана - Страница 31

• Предыдущая
• 31/31

Кэтрин повернулась к ней, стоя уже на лестнице. В ее глазах было столько душевной боли, что она, казалось, прожигала их насквозь.

– Не могу я больше здесь оставаться, – тихо ответила она. – Это свыше моих сил. Я… подыщу себе квартиру, прежде чем он…

В ее голосе дрожали слезы. Она отвернулась и поднялась наверх.

Она сложила все вещи в дорожную сумку и надела скромную голубую в полоску блузку и белую юбку. Но тут дверь отворилась, и в комнату вошел Блейк.

Широко раскрытыми глазами она глядела на него из-за кровати. Он выглядел немного отдохнувшим, но все еще был небрит и утомлен.

– Я… почти готова, – прошептала она, откидывая со вспыхнувшей щеки непослушную прядь длинных вьющихся волос. – Если Филлип отвезет меня…

Он прислонился спиной к закрытой двери и пристально посмотрел на нее. Белая рубашка, расстегнутая до середины груди, синие брюки, густые волосы всклокочены, лицо напряжено, сузившиеся зрачки потемнели.

– Лидсы уезжают, – тихо произнес он.

– Уезжают? – переспросила она, уставившись на белое покрывало. – Надолго?

– Насовсем. Я летал на Гаити подписывать контракт. Я перевожу лондонский филиал в Порт-о-Пренс, – ответил он.

Она недоуменно уставилась на него.

– Но Вивиен…

– Кэтрин, я пригласил ее потому, что она имеет огромное влияние на отца, – устало произнес он. – Я знал, что, если смогу убедить ее принять мои условия, она убедит его. Но ты совершенно неверно истолковала ситуацию, и, кажется, в этом есть и моя вина. Я хотел, чтобы ты ложно ее истолковала.

Она взглянула на него и сразу же отвела глаза.

– Теперь это не имеет значения.

– Почему же? – ласково спросил он.

– Я подыщу себе квартиру, как только вернусь домой, – сказала она, гордо подняв к нему свое вспыхнувшее лицо. – Я хочу жить одна.

Он поймал ее взгляд.

– Ты сказала, что любишь меня, Кэтрин, – тихо промолвил он, наблюдая, как при этих словах жаркий румянец заливает ее щеки.

Она нервно сглатывала и водила пальцем по покрывалу, чертя какой-то бессмысленный узор.

– Я… была вне себя, – еле выдавила она.

– Не притворяйся. Не увиливай. Ты сказала, что любишь меня. Как ты меня любишь? Как старшего брата? Опекуна? Или как любовника, Кэт?

– Ты измучил меня! Запутал! – Ее трясло как в лихорадке.

– Ты мучаешь меня вот уже целый год, – обессиленно и как-то вяло произнес он, с трудом удерживая слезы. – Я только и делаю, что бьюсь головой об стену, пытаясь пробиться к тебе.

Она уставилась на него.

– Я этого не поняла.

Он засунул руки в карманы и оперся спиной о дверь. Его взгляд пристально всматривался в ее фигуру.

– И никогда не понимала, – вырвалось у него.

Ей больно было смотреть на его усталое, измученное лицо.

– Блейк, ты еле жив, – ласково сказала она. – Почему ты не ложишься?

– Только с тобой, Кэт, – отрезал он, наблюдая, как снова вспыхнуло румянцем ее лицо. – Я же глаз не сомкну, если буду знать, что проснусь, а тебя не будет. Донован, – бушевал он. – А потом Филлип. Мой родной брат, которого я ненавидел, потому что он мог приблизиться к тебе, а я не мог. И ты считала, что я просто хотел тебя!

Ее лицо раскрылось, как весенний бутон, и она замерла, едва дыша, вслушиваясь в этот глубокий, хриплый голос.

– Хотел! – в ярости повторил он, сжимая челюсти к сжигая ее взглядом? – Господи, я чуть не сошел с ума, пытаясь разгадать, кому же я служил заменой в ту ночь на пляже, и всю дорогу!.. – Он сглотнул. – Ты еще долго будешь скрывать это от меня, Кэтрин? Собираешься уехать домой и спрятаться в своей раковине?

Слезы затуманили ее глаза. Она подошла к кровати и взялась за столбик низкой спинки в ногах. Осторожно погладив гладкую поверхность красного дерева, она прошептала:

– Блейк?

– Ты сказала Филлипу, что я жив, потому что твое сердце бьется, – произнес он странным сдавленным голосом. – Со мной происходит то же самое. Вот уже год. Пока я дышу, я знаю, что ты есть. Потому что, не будь тебя, я не выжил бы нигде на всей земле.

Она бросилась к нему, не видя перед собой ничего, кроме огромного расплывчатого пятна, оно втянуло ее в свои объятия и с сокрушительной силой сжало хрупкое тело, так что она едва не задохнулась.

– Поцелуй меня, – срывающимся голосом шептал он, наклоняясь к ней, чтобы поймать ртом ее мягкие воспаленные губы. – Кэти, Кэти, я же люблю тебя…

Они поцеловались жадно, как безумные, и он все продлевал и углублял этот требовательный, изощренный, интимный поцелуй, и ей казалось, что у нее в крови отбивают ритм стальные барабаны и она, не сопротивляясь, подчиняется их власти.

Наконец он оторвался от ее губ и прижался ртом к ее нежной шее. И вдруг, не веря самой себе, с ощущением чуда, она почувствовала, как дрожат обнимающие ее большие сильные руки.

– Я думала, ты меня ненавидишь, – шептала она, отдаваясь этому невероятному потрясению – любить и быть любимой.

– За что? – хриплым голосом спросил он. – За то, что ты пыталась соблазнить меня на пляже?

– Я не пыталась, – робко возразила она.

– Значит, мне померещилось. Ты никогда не узнаешь, насколько была близка к этому.

– Я так тебя любила, – шептала она, – и думала, что потеряла навсегда, и хотела сохранить хоть одно настоящее воспоминание…

– Оно и останется таким, – нежно произнес он. Его руки ласково сомкнулись. – Я навсегда запомню тебя в лунном свете, твою бархатную кожу, пылающую…

– Блейк! – прошептала она, заливаясь краской смущения.

– Не надо стесняться, – тихо попросил он. – И стыдиться. Это было прекрасно, Кэт; каждая секунда той встречи на пляже была прекрасной. И так будет всегда, когда я буду ласкать тебя, всю жизнь, пока не умрем.

Она взглянула ему в лицо:

– Так долго?

Он заглянул в самую глубину ее зеленых глаз:

– Так долго. Выйдешь за меня?

– Да.

Он легко, очень осторожно коснулся губами ее рта – словно давал обет и скреплял его печатью.

– Надеюсь, ты любишь детей, – прошептал он у самых ее губ.

Она лукаво улыбнулась:

– Сколько вам угодно?

– На следующей неделе мы поженимся и тогда поговорим на эту тему.

– На следующей неделе! – Он застал ее врасплох. – Блейк, я не могу, а как же приглашения и подвенечное платье!..

Он поцелуем остановил этот поток слов. Она была словно в тумане, но и сквозь туман она почувствовала его руки, медленно, со знанием дела изучающие ее податливую плоть, и она застонала.

Он перевел дыхание.

– На следующей неделе, – неуверенно прошептал он.

– На следующей неделе, – едва слышно повторила она и, обхватив его за голову, притянула к себе.

Закатное солнце расплескало розовые блики по заливу, где мягко ударялись о берег рыбачьи лодки. На горизонте в оранжевых и золотых вихрях цвета чудилось обещание безоблачного завтра.

• Предыдущая
• 31/31