Сентябрьское утро - Палмер Диана - Страница 3

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая

– Рекламируем свои достоинства, Кэт? – спросил он хрипло. – Я считал, что ты извлекла урок из истории с Харрисом.

– Не называй меня Кэт, – парировала она. – Мое платье открыто не больше, чем у других.

– Ты не изменилась, – раздраженно вздохнул он. – Все та же распущенность, капризы, вихляние бедрами. Я надеялся, что, окончив школу, ты немного повзрослеешь.

Ее изумрудные глаза вспыхнули от обиды.

– Мне уже двадцать, Блейк! Его темная бровь поползла вверх.

– И что мне прикажешь делать по этому поводу?

Она хотела ответить, что ровно ничего, что пусть он оставит ее в покое, но ее злость внезапно испарилась, и она жалобно простонала:

– О Господи, Блейк, ну зачем ты портишь мне вечер? Было так весело…

– Кому? – спросил он, метнув раздраженный взгляд на многочисленных политиков. – Тебе или Мод?

– Мод пытается сохранить заповедник в пойме Эдисто-Ривер, – произнесла она безразличным тоном. – А они хотят использовать часть прибрежной территории под промышленную зону.

– Ну конечно, теперь мы будем спасать мокасиновых змей и песчаных мух! – небрежно съязвил он, хотя Кэтрин знала, что он был таким же убежденным консерватором, как Мод.

– А мне смутно припоминается твое выступление по телевидению в поддержку идеи устроить в пойме национальный парк.

Он поднес сигарету к твердым губам.

– Каюсь, – произнес он со своей скептической неотразимой улыбкой.

Потом взглянул в сторону рок-группы, и улыбка поблекла.

– Они все время играют одно и то же? – поинтересовался он, не скрывая неприязни.

– Я не уверена. Я думала, ты любишь музыку, – сыронизировала она. Это его взбесило.

– Люблю. Но это, – он бросил выразительный взгляд в сторону музыкантов, – это не музыка.

– Мое поколение считает это музыкой, – парировала она с вызовом в сверкающих глазах. – А если она тебе не нравится, если ты такой ретроград и брюзга, зачем ты вообще притащился на этот вечер?

Он наклонился и коснулся ее щеки длинным сильным пальцем.

– Не умничай, – произнес он. – Я пришел, если честно, потому, что не видел тебя шесть месяцев.

– Зачем? Чтобы забрать меня домой и всю дорогу читать мне мораль?

Его густые брови сошлись на переносице.

– Сколько ты выпила этого пунша? – строго спросил он.

– Еще не все, – заявила она с отчаянной улыбкой и залпом осушила бокал.

– Дерзишь, девочка? – невозмутимо заметил он.

– Это больше похоже на самозащиту, Блейк, – призналась она, глядя на него поверх пустого бокала и ощущая на воспаленных губах прохладу хрусталя. – Я хотела набраться смелости, чтобы не обращать внимания, когда ты начнешь меня мучить.

Он глубоко затянулся.

– Это было полгода назад, – сказал он сухо. – Я об этом забыл.

– Ничего ты не забыл, – вздохнула она, видя по напрягшемуся лицу Блейка, что его захлестывает волна холодного бешенства. – Я ведь действительно не знала, что было у Харриса на уме. Наверное, мне полагалось бы это знать, но я ей-Богу не знала.

Он тяжело вздохнул:

– Конечно, не знала. Я привык считать, что это хорошо. Но чем старше ты становишься, тем больше я в этом сомневаюсь.

– И Мод говорит то же самое, – прошептала она, спрашивая себя, умеет ли он читать чужие мысли.

– Кажется, она права. – Он еще раз пристально оглядел ее всю в этом изящном и таком смелом платье, и его темные зрачки сузились. – Тебе еще рано носить такие туалеты.

– Значит ли это, что, когда я стану взрослой, ты позволишь мне носить их? – мягко спросила она.

Темная бровь выразительно поднялась.

– Я не заметил, чтобы ты нуждалась в моем позволении.

– И тем не менее я, кажется, в нем нуждаюсь, – настаивала она. – Стоит мне шаг ступить, как ты начинаешь язвить и издеваться.

– Все дело в том, что ты имеешь в виду, говоря о взрослении, – возразил он, давя в пепельнице сигарету. – Неразборчивость в знакомствах решительно запрещается.

– Однако себе ты ее позволяешь, не так ли? Его голова резко откинулась назад, глаза вспыхнули гневом.

– Какого черта ты интересуешься моей частной жизнью? – ледяным тоном осведомился он.

Ее отодвинули в сторону, поставили на место.

– Я… я просто поддразнила тебя, Блейк, – неловко оправдывалась она.

– Я не шучу, – отрезал он.

– Ты никогда со мной не шутишь, – произнесла она жалобно.

– Ты ведешь себя как глупая девчонка. Она прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать слезы. В ее мягких живых глазах задрожала обида.

– С вашего разрешения, – сказала она с горечью, – я отправлюсь домой играть в куклы. Спасибо за теплый прием, – прибавила она срывающимся голосом и отошла от него. Прокладывая себе путь сквозь толпу, она впервые пожалела о том, что попала в семью Блейка.

До самого конца вечера она избегала Блейка, держась поближе к Нэн и Филлипу и стараясь зализать свои душевные раны. Но Блейк, казалось, вовсе не замечал этого. Он увлеченно дискутировал о чем-то с Мод и каким-то моложавым конгрессменом.

– Интересно, о чем они толкуют? – спросил Филлип, танцуя с Кэтрин под одну из немногих медленных мелодий оркестра.

– О спасении мокасиновых змей, – буркнула она, состроив пренебрежительную гримасу, но в ее темных глазах затаилась обида. Филлип тяжело вздохнул:

– Ну что он натворил на этот раз?

– Ты о ком? – спросила она, вся вспыхнув. Во взгляде Филлипа читались снисходительность и ирония.

– О Блейке. Стоило вам оказаться в одной комнате в течение десяти минут, как вы уже начали избегать друг друга.

Она стиснула зубы:

– Он ненавидит меня, я же тебе говорила…

– Так что он натворил? – переспросил Филлип.

Она уткнулась взглядом в верхнюю пуговицу его рубашки:

– Он сказал… сказал, что я не должна заводить беспорядочных знакомств.

– Вполне в стиле Блейка, – с досадой отозвался Филлип.

– Ты не понял. Это было только начало, – объяснила она. – Я сострила в том смысле, что и он не монах, и тогда он разъярился на меня за то, что я лезу в его частную жизнь. – Она вся напряглась при воспоминании о бешеном приступе его гнева. – Я же ничего не имела в виду.

– Ты не знаешь ничего о Делле? – мягко спросил он.

Она вскинула на него глаза:

– О какой Делле?

– Делле Несс. Он только что порвал с ней, – объяснил Филлип.

Странная судорога прокатилась по ее стройному телу, и она с удивлением поняла, что это незнакомое ощущение было вызвано мыслью о близости Блейка с какой-то женщиной.

– Они были помолвлены? Он улыбнулся:

– Нет.

Она только выдохнула:

– Ох!

– С тех пор Делла не дает ему покоя, обрывает телефон, засыпает письмами… Можешь себе представить, как это на него подействовало. – Он закружил ее в такт музыке и мягко притянул к себе. – Это отнюдь не улучшило его настроения. Я думаю, он был рад поездке в Европу. Она не звонила ему уже больше недели.

– Может, он по ней скучает, – сказала она.

– Блейк? Скучает по женщине? Придумай что-нибудь получше, дружочек. Блейк – настоящий мужчина. Ему никто не нужен. Он никогда не привязывается к своим женщинам.

Она теребила отворот его смокинга.

– Он не должен срывать свое раздражение на мне, – сердито упорствовала она. – Тем более на вечере в честь моего приезда.

– Его мутит с похмелья, – сказал Филлип. Медленная мелодия кончилась, и музыканты снова грянули рок. – Давай пропустим этот танец, – крикнул он сквозь шум. – У меня ноги заплетаются, когда я пытаюсь попасть в такт.

Он дружески взял ее за руку и увел из гостиной на балкон, увитый плющом.

– Не позволяй Блейку испортить тебе вечер, – утешал он ее, когда они стояли у каменной балюстрады, глядя на огни Кингс-Форта, сиявшие как драгоценные камни на темном горизонте. – У него была тяжелая неделя. Не так-то просто было ему уладить забастовку на лондонской фабрике.

Она кивнула, припомнив, что в Англии размещалась одна из самых крупных фабрик и забастовка чуть было не остановила все производство.

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая