Анжелина и холостяки - О'Рейлли Брайан - Страница 12

Тина прошла мимо школы, за церковью повернула направо, через железную калитку попала в крошечный дворик священника и бедром отодвинула щеколду, потому что руки были заняты большой кастрюлей супа. Да, газону, пожалуй, не помешает хорошая прополка. Когда она училась в школе, по весне монашки выбирали хороших девочек из пятого класса для помощи в саду, а хорошие мальчики выдергивали сорняки на газоне.

Локтем надавив на кнопку звонка, Тина пробралась за кружевную занавеску, а навстречу по коридору, шаркая шлепанцами, уже спешил падре Ди Туччи, в черном свитере грубой вязки. Завидев ее, он приветственно раскинул руки и широко улыбнулся, когда Тина протянула ему кастрюлю. Священник благословил девушку, и та поспешила по следующему адресу.

У Сантагвидасов хозяйка дома Джинни, слишком хрупкая и юная для матери шестерых детей в возрасте от десяти месяцев до двенадцати с половиной лет, потеряла дар речи, когда на ее пороге внезапно появилась Джиа с огромным жареным цыпленком, контейнером соуса, горой ризотто и зеленой фасоли – вполне достаточно для всей семьи и ровно в то время, когда пора начинать готовить обед. После краткого объяснения Джинни принялась смеяться так, словно выиграла в лотерею, и пригласила Джиа выпить кофе, пока цыпленок, прикрытый листом фольги, разогревается в духовке.

Джиа вытащила из высокого детского стульчика малютку Рози и пристроила ее на своих широченных коленях. Еще двое малышей возились у ее ног, трехлетний мальчик уцепился за юбку и протянул ручонки, чтобы его тоже взяли на коленки. Джиа махнула Джинни, чтобы та спокойно пила кофе, – сама она и так уже была на вершине блаженства.

Тина добралась до второго пункта своей программы. С глубоким сотейником в руках она поднялась на крыльцо дома Каппуччио и позвонила в дверь. Миссис Каппуччио, милая старушка, жила вместе со своим внуком Джонни, чьи родители скончались несколько лет назад.

Дверь открыл Джонни. Высокий, стройный, с добрыми голубыми глазами, он был тихоней, но очень симпатичным, по крайней мере по мнению Тины. На заднем дворе кто-то играл в мяч.

– Привет, Джонни.

– Привет, Тина.

Тина смущенно протянула ему посудину:

– Это для тебя и твоей бабушки. Тушеная говядина, моя тетя Анжелина приготовила. Она очень хорошо готовит. Просто разогрей в духовке, и все.

– Ух ты. Вот это да. Спасибо. Классно выглядит. Передай спасибо миссис Д’Анжело, ладно?

– Хорошо.

Тина повернулась и медленно спустилась по ступеням.

– Пока, Джонни.

Ей нравилось произносить его имя, а Джонни нравилось слышать, как она его произносит.

– Пока, Тина.

Джонни шагнул в дом, а Тина пошла дальше по улице, но при этом оба умудрялись не отводить глаз друг от друга, пока Тина не повернула за угол.

За следующие пару часов Анжелина распределила еду по соседям, пока, наконец, не осталась одна лазанья. Анжелина помнила давешнюю доброту Дотти и хотела отблагодарить ее особо. Она набросила жакет, подхватила форму с лазаньей и поспешила к соседке.

– Анжелина, что это у тебя? – встретила ее на пороге Дотти.

Анжелина с улыбкой сунула форму ей в руки:

– Дотти, ты вчера принесла мне суп и вообще очень помогла, и вот я испекла для тебя лазанью.

– Господи, какая красота. Но тебе не стоило беспокоиться. Как тебе суп?

– Уже закончился.

– Чудесно. Не хочешь зайти?

– Нет, мне пора бежать, но спасибо, Дотти, большое, еще раз.

– Не за что, дорогая. – Дотти увидела кого-то за спиной Анжелины. – Ой, погоди минутку, я должна вас познакомить. – И сбежала по ступеням, прямо с лазаньей в руках.

Анжелина обернулась. Пожилой мужчина медленно шел по улице, уткнувшись в газету. Слегка лысеющий, среднего роста и телосложения, одетый просто, но со вкусом – от коричневых кожаных туфель до бледно-голубого кашемирового кардигана, видневшегося из-под пальто «в елочку». Он все время то опускал, то приподнимал очки, словно пытался обрести компромисс между безудержным стремлением немедленно получить информацию и необходимостью не сбиться с дороги и ни на что не наткнуться. Мужчина был так поглощен чтением, что едва не прошел мимо своей двери, но, почувствовав, что за ним наблюдают, вовремя поднял взгляд и заметил двух поджидающих его женщин.

– Бэзил, – окликнула его Дотти. – Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Бэзил перевел взгляд с Дотти на Анжелину:

– О, приветствую.

– Анжелина, это мой брат Бэзил Купертино. Он только что вышел на пенсию и теперь будет жить вместе со мной. Это Анжелина, соседка из дома напротив, я тебе о ней рассказывала.

– Как поживаете, мистер Купертино? – протянула руку Анжелина. – Добро пожаловать в наши края.

– Счастлив познакомиться с вами, очаровательная юная леди. И искренне соболезную, я слышал, вы потеряли мужа.

Анжелина на миг потупилась. При слове «муж» она вздрогнула. На какое-то мгновение даже пожалела, что пришла. Но потом все же посмотрела в глаза мистеру Купертино, и это чувство растаяло без следа. Он, кажется, славный дядька.

– Спасибо, – от души ответила она. – Фрэнк был замечательным.

Мистер Купертино едва заметно улыбнулся.

– И очень мудрым, если женился на такой красавице. А что это за изделие?

– Анжелина принесла нам лазанью, – пояснила Дотти.

Мистер Купертино внимательно посмотрел на блюдо, потом на Анжелину:

– Очень любезно с вашей стороны.

– Пустяки. Надеюсь, вам понравится.

– Зайдете на чашечку кофе? – предложил он.

– Мне пора идти. Но все равно большое спасибо. Может, как-нибудь в другой раз?

– Отлично, – учтиво кивнул он, наконец-то засовывая очки в карман.

– Ну ладно, – засуетилась Дотти. – Пойду поставлю в духовку. Спасибо, Энджи.

Бэзил последовал за Дотти, на прощанье еще раз дружески помахав свернутой в трубочку газетой. Дома Анжелина подумала, как, должно быть, довольна Дотти, что ей теперь есть с кем разделить трапезу.

Прошло несколько дней. Анжелина наконец-то смогла относительно нормально выспаться и теперь суетилась по хозяйству. Она гордилась тем, что пол в ее кухне настолько чист, что с него можно есть, как с тарелки, – у грязи не было ни малейшего шанса. И вот когда она, опустившись на четвереньки, претворяла в жизнь свою философию чистоты при помощи жесткой щетки и ведра горячей мыльной воды, раздался звонок в дверь.

Анжелина задержалась еще на несколько секунд, оттирая особо упрямое пятно, но звонок не умолкал. Она поднялась на ноги, бросила щетку в ведро и резко распахнула дверь, даже не сняв фартука и желтых резиновых перчаток.

На пороге стоял Бэзил Купертино, с пустой формой из-под лазаньи в руках.

– О, привет, мистер Купертино.

Она стянула перчатки, сунула их в карман фартука. Мистер Купертино все молчал. Анжелине вдруг показалось, что он мысленно оценивает ее размеры.

– Здравствуйте, Анжелина. Сестра отправила меня с этим, – он показал взглядом на блюдо, но не сделал попытки передать его Анжелине. – Вернуть, – добавил он после долгой паузы.

Анжелина не могла понять, следует ей забрать у него форму или подождать. Мужчина, похоже, не спешил расставаться с посудиной.

– Вот, пожалуйста. – Он все же нехотя протянул пустую форму.

– Спасибо, мистер Купертино. Не стоило беспокоиться, я и сама могла забежать к вам.

– Ну, теперь в этом нет нужды.

Он сунул руки в карманы и стал похож на человека, ожидающего автобус. Или просто чего-то ждущего.

– Поверьте, мне это совершенно не трудно.

Анжелина взялась за дверь:

– Что ж, спасибо еще раз…

– Мне это было приятно.

– Тогда ладно.

– Рад был помочь, – продолжал он.

Он не сделал ни малейшей попытки уйти и всячески демонстрировал, что у него определенно что-то на уме. Анжелина не в силах была побороть собственное хорошее воспитание, так что выбора не оставалось – придется на время отложить возвращение к благородной борьбе с несуществующей грязью.