Разная доля нас ожидает - Черчень Александра - Страница 9
- Предыдущая
- 9/63
- Следующая
Я вздрогнула от того, как он меня назвал. Впервые назвал… Такое горько-сладкое чувство… как и его губы, которые в очередной раз накрывают мои, но теперь в нежном, почти трепетном поцелуе. Наверное, таким должен быть первый поцелуй. Но у нас же все не так, как у нормальных пар, и первый поцелуй был такой же испепеляющий, как и огонь, из которого я вышла живой.
— Мне странно, — призналась, как только смогла снова говорить, — ты ведь думаешь, что я… — покраснела, все же не в силах без смущения разговаривать о таком, и обтекаемо закончила: —…Стала с ним женщиной.
— Как ты тактично выражаешься, — хмыкнул Ев. — Думал. Пока мне немного не отказал самоконтроль. Твоя реакция была красноречивее. Женщины хоть с каким-то опытом себя так не ведут, тем более с любимыми мужчинами.
— Какой ты у меня специалист! — саркастично заметила я. — В таких нюансах разбираешься.
— Потому и не считаю возможным ставить тебе в укор что-либо, — пожал плечами Рыж. — Я сам далеко не святой, и те полгода, что ты находишься здесь, сама понимаешь, невинность не хранил. По этой причине я никогда не стану упоминать о том, что было до меня. Может, это и неправильно, но я даже думать не хочу на эту тему, так как чувство собственника, которое рычит «мое» и требует набить морду всем покусившимся, и меня не обошло.
— Не было у меня с ним ничего. — Потянула за прядь медных волос, вынуждая Алого склониться ниже, посмотрела в посерьезневшие зеленые глаза и уже сама подалась вперед поцеловать самого теплого человека.
А тему надо бы сменить, а то с «ничего» я малость слукавила.
— Знаю.
Я почувствовала, как сильные руки с нажимом проводят по спине, ласково треплют волосы, которые так и не собраны в прическу и свободно спадают ниже пояса. Ладонь Рыжа повторяет путь шелковистых прядей, без колебаний гладит бедра, ноги, опускаясь все ниже и ниже. Я вздрагиваю и ощущаю, как его губы складываются в улыбку. Отстраняюсь, чтобы возмущенно заглянуть в зеленые глаза и сказать:
— Рыж, ты опять увлекся.
— Пока нет, — со смешком ответил он, поглаживая мои ступни. Но тут он прищурился и так стремительно подался вперед, что я машинально отшатнулась и с писком упала на ковер. Голову не ушибла только потому, что он оказался проворнее и подложил руку прежде, чем мой затылок встретился с полом. Уже через секунду меня целовали так, что не осталось никаких сомнений: недавно была лишь невинная игра. Хрипловатый смешок дрожью отозвался в теле. — А вот теперь начинаю… увлекаться.
А я… я ничего не имела против. Дышать почему-то становилось все труднее, а мужчина рядом — все желаннее. Чего-то очень хотелось. Не знала чего, разве что… быть еще ближе. Запустить руки в медные пряди, провести губами по коже, прижаться, обнимая крепче, и не запрещать. Ничего не запрещать. Отзываться на поцелуи, выгибаться под ласками, не краснеть от чересчур смелых прикосновений, не гасить пламя, вихрем закручивающееся где-то внутри. Огонь, Ветер, Свет, Тьма — все стихии вспышками поднимались из самых глубин моей сути, напирали, требовали выхода, искрами рассыпались по телу, делая его невероятно чувствительным.
Я выгибаюсь ему навстречу, глажу шею, испытывая почти болезненную потребность коснуться обнаженной спины. Мимолетно удивляюсь тому, что на нем уже нет камзола, только последняя преграда из легкого белого шелка. Создатель, какой же она кажется лишней! Он подхватывает меня, отрывает от пола, прижимая к себе, и снова жадно целует, одновременно рывком сдергивая платье с плеч, медленно-медленно ласкает, и от его ласк я дрожу и краем сознания сожалею, что наряд еще держится на груди. Но… и этого вполне достаточно, чтобы лишиться разума. От его взгляда, в котором полыхает что-то такое, от чего сводит живот, от огня внутри, который так стремится к родственному для него мужчине и тянет меня за собой. Создатель, как же не хочется сопротивляться! Разум протестует нерешительно, нашептывая, что меня испепеляют мои же стихии, моя же сила, которой требуется определенный гормональный баланс и она добивается этого любыми средствами.
Ухватившись за здравый смысл, я замерла, тяжело дыша и сильно сжимая плечи Пламенеющего, прижимаясь к нему так, чтобы не дать ему возможность продлить это безумие, и постаралась прийти в себя. Это должно быть мое решение!
— А вот теперь точно слишком увлекся, — ошеломленно пробормотал Рыж и, немного помедлив, вернул платье на плечи.
Я судорожно кивнула, уткнувшись взмокшим лбом куда-то ему в ключицу и постепенно успокаиваясь. Уже почти облегченно вздохнула, как вдруг сила разноцветным потоком снова растеклась по коже, и я с ужасом увидела, как кончики пальцев начинают светиться радужным светом. А потом искры снова вспыхнули, и… мне стало больно. Как-то очень знакомо больно. Как будто так уже было.
— Мамочки, — пробормотала, содрогаясь от того, что меня начинало жечь изнутри, и становилось все хуже и хуже.
— Ой-ей… — почти в унисон произнес Рыж и, приподняв мой подбородок, проговорил: — Зайка, у нас с тобой два варианта. Первый, я думаю, озвучивать не надо. Тебе нужно физическое удовлетворение. Но проблема в том, что я уже определенное время тебе верен, поэтому, к сожалению, за себя не ручаюсь и вполне могу воспользоваться ситуацией, потому как ты и так почти моя невеста. Это я так, честно предупреждаю. — Пока я ошеломленно хлопала ресницами, меня снова поцеловали, отчего я опять обмякла в руках Ева, прижимаясь к нему сильнее и даже не обращая внимания на то, что платье все же сползло до талии. Мужчина на это посмотрел, прерывисто выдохнул, тихо и малопонятно выругался, поднял с пола свой камзол и быстро закутал меня в него. Потом встал, пересадил на постель и отошел в другой конец комнаты.
— Ты куда? — рассеянно пробормотала, глядя на любимого затуманившимся взглядом, но тут же согнулась, зашипев от того, что изнутри в области солнечного сплетения меня как кипятком обдали.
— Милая, не заставляй меня говорить, что еще немного, и вариантов, кроме первого, у тебя не останется! — Ев недовольно посмотрел на меня. — Я же не железный!
— Мне плохо… И жарко.
— Знаю, — сухо кивнул Рыж. — Второй вариант — мы сейчас же идем на полигон, где ты часа эдак три-четыре очень активно бегаешь, прыгаешь и колдуешь.
— А что там с первым вариантом? — нахмурилась я, пытаясь вынырнуть из вязкого тумана. — Не помню…
— Аля! — рявкнул Пламенеющий, стремительно кинувшись ко мне, приподнял и поцеловал так, что у меня даже губы заныли, а потом вкрадчивым голосом «напомнил»: — Первый — это я тебя сейчас раздеваю и люблю. К общему удовольствию…
— Эм… — неуверенно пробормотала я. — Как-то рановато.
— Тогда позволь я заберу что смогу, чтобы ты хоть соображать начала, — вздохнул Рыж и склонился ко мне, забирая лишнюю силу. Когда он меня отпустил, я и правда стала пободрее, и даже уже не так больно мне было, потому что Рыж забрал родственный ему огонь, который, как выяснилось, и обжигал меня изнутри. Зато теперь в малахитовых глазах все чаще и чаще вспыхивали алые искры, лучше всяких слов показывая, что ему сейчас не легче, чем мне минуту назад. Стихия так просто не сдавалась.
А я хоть и стала более адекватная… но как представила себе полутемный полигон с препятствиями, пронизывающий осенний ветер, всяческую пакость вроде хондриев, на которых и надо расходовать резерв, — одним словом, мне туда резко не захотелось идти!
— Рыж, — нерешительно начала я, — надо признать, мне уже лучше.
— Это временно, — кратко отозвался он, аккуратно строя портал, который сегодня сверкал гораздо ярче, чем обычно. — Если не принять мер, тебе станет гораздо хуже и ты полдворца разнесешь. К тому же, если сейчас не уйти, всплеск силы почувствует кто-нибудь из вассалов и прибежит на выручку. А я, чувствую, выр-р-ручателю такое устрою, что Золотой дворец точно не уцелеет! — Он резко обернулся и раздраженно рыкнул: — И, Аль, еще один протест — и точно уйдем не дальше постели!
Я округлила глаза и машинально кивнула. Наконец огненное марево закрутилось воронкой, Пламенеющий притянул меня к себе, подхватил на руки и шагнул в телепорт. Когда мы вышли, стало очень холодно. Меня одолели странные дурные предчувствия, которые, впрочем, тут же рассеялись, так как меня снова медленно и тягуче поцеловали, одновременно забирая боль, которая начинала разрядами пробегать по телу, рождая желание.
- Предыдущая
- 9/63
- Следующая
