Ловец человеков - Старицкий Дмитрий - Страница 34

• Предыдущая
• 34/74
• Следующая

— Нас не так много для освоения тех земель. И народец там проживает дюже воинственный и нравом не то что дикий, но весьма коварный и кровожадный.

— От кого я слышу жалобы на кровожадность? — удивился я. — От викингов? Да и плевать нам пока на этот континент на севере. Оттуда, кроме корабельной сосны и кленового сиропа, еще долго возить будет нечего. Разве что те же звериные шкуры. И то еще надо посмотреть, как эти краснокожие дикари их обрабатывают. А насчет людей… после первого похода на Русь у вас будут деньги напрягать капудана на поставку вам рабов, которыми вы будете также заселять этот остров. Условие одно: на острове они получают свободу. Не трели, а бонды. Трели для вас только те, кого в море захватите. Это мое обязательное условие. Можете еще забрать туда желающих переселиться с Ютландии и Норвегии, тех, кому там тесно. Но флаг там будет только один — мой. Никаких других колоний.

— Не будет ли оттуда путь на восток дольше, чем из Биаррица, сир? — поинтересовался один из шкиперов.

— Не дольше чем отсюда, — ответил я, — Микал, давай контур и карандаш.

Микал достал из сумки требуемое. Тот же пергамент, на котором я мурманам уже рисовал берега Баренцева и Белого морей, и свинцовую палочку.

На этот раз я продолжил намечать абрис берегов океана на запад. Исландию, Гренландию, Лабрадор и Ньюфаундленд.

— Вот так будете плыть: мимо Гренландии и Исландии на Фареры, а там мимо Норвегии промахнуться трудно. Идти на север вам еще поможет большое теплое течение. В Исландии можете делать остановки для ремонта и пополнения припасов. И на одном из Фарерских островов, если припрет.

Переглянувшись со шкиперами, алькайд задумчиво сказал:

— Надо думать, сир. Крепко думать.

— Поэтому я вам не приказываю, а предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Всегда лучше, когда человек знает, что в конце тягот его ждет награда. Причем такая награда, которая не зависит от моего сиюминутного расположения или пренебрежения. Оговоренная заранее. Поэтому я и предложил вам создать со мной торговую компанию, имеющую монополию на торговлю с Русью. Теперь — о насущном уже сейчас…

Снова протянул Микалу руку, в которую он вложил еще один кожаный тубус.

— Здесь шесть каперских патентов, — положил я этот тубус на стол между собой и мурманами. — Будет мало — выдадим еще. По ним шкипер судна на свой счет, страх и риск, но от моего имени в любых водах ведет охоту за кораблями франков до тех пор, пока не получит от меня стоп-приказ. Чтобы капера не считали пиратом, этим патентом ему присваивается чин капитана наваррского военного флота. От добычи моя монаршая доля — пятая часть. Имена в патенты впишете сами, только не забудьте сообщить их нам, хотя бы Микалу. Флаг, который вы будете нести во время каперства — зеленый Андреевский крест на белом поле. Кстати, и для каперов морская база на острове Благодати также будет не лишней. Пока нам благоприятствует бретонский дюк, и все порты Бретани для нас открыты, но кто знает, что будет завтра…

Оглядел я посерьезневших мурманов и хмыкнул про себя: «Пиратствовать — это вам, граждане, не лобио кушать».

— Кстати, большое у вас поселение в Сен-Жан де Люзе?

— Большое, сир, но…

— Что «но»?

— Там живем не только мы, сир. В бухту впадает река. На север от нее наша земля, а вот южнее там барония целая. И город за рекой считается уже отдельным.

— Вот завтра поедем и пощупаем за вымя моего барона, — усмехнулся я.

— Это не ваш барон, сир. Там домен руа франков.

Двор замка Биаррица напоминал текстильную ярмарку пополам с закроечным цехом. По периметру у стен и башен стояли столы, на которых по-турецки восседали в ряд портные и, без устали отмахивая правой рукой, что-то шили.

Посередине все столпились перед возами с тканями, что-то выбирая, растягивая, дергая на прочность, чуть ли не на зуб пробуя. А им в это время горожане, в некоем подобии тюрбанов со свесом тряпки с макушки на плечо, ездили по ушам, на все лады расхваливая свой товар. И тут же наматывали на локоть выбранные ткани.

Гвалт.

Рев мулов.

Бардак и анархия.

Самое интересное, что всем этим действом дирижировала моя Ленка, которая решительным голосом отдавала распоряжения, и, что самое удивительное — ее слушались и с поклоном бежали исполнять. В том числе валлийцы и приставленные ко мне пажи.

Сайон за всем этим бардаком на вверенной ему территории наблюдал с высоты второго этажа донжона, стараясь выглядеть невозмутимым. Разве что, увидев меня верхом в воротах замка, поклонился, насколько низко ему деревянная нога позволяла.

«Везет мне на колченогих управляющих замками, — подумалось мне. — Или это общая тенденция пенсионного обеспечения героев феодализма при отсутствии самих пенсий по увечью? Надо осторожно выяснить этот вопрос».

Надев шишак с широкой стрелкой, мне удалось прошмыгнуть сквозь эту толпу никем не замеченным. А уже в королевской башне я поднялся на ее верхнюю площадку, чтобы с высоты обозреть все это безобразие разом, и все прикидывал: хватит ли у меня денег за все это рассчитаться? А то разгулялась придворная братия — обратно не отнимешь. А отнимешь — так на всю оставшуюся жизнь станешь ходить с погонялом «король-скряга». Не столько даже от придворных, сколько от купцов, что еще хуже. Мне это надо?

Купцы мне в будущем нужны будут даже больше, чем придворные. В следующем веке значение купцов поймут все продвинутые монархи и обеспечат им режим наибольшего благоприятствования. А вот царь державы, где основная промышленность — государственная, будет писать через губу королеве, которая эту фишку просекла: «А так как твоей державой торговые людишки вертят, как есть ты пошлая девица».

Обратный путь от верфи я отказался проделать на лодке, к тому же ветер волну поднял, для сёрфинга, может быть, и хорошую, но никак не для прогулки на вельботе.

Мурманы привели нам своих низкорослых мосластых коней. Так себе коняшки, скажем, но — за неимением гербовой и на пипифаксе векселя пишут… Да и путь не длинный.

Проскакали мурманский поселок насквозь, походя отвечая на приветствия, и вышли на берег реки напротив сарацинской галеры. Времени этот вояж занял намного меньше, чем на весельной лодке через залив.

Для переправы нам подали с замкового берега четырехвесельный тузик. А на самом берегу меня уже встречали сарацины с приглашением от старого Хасана подняться на борт.

Капудан, угощая меня кофе, витиевато и многословно благодарил за саму возможность ремонта его галеры в спокойной и дружественной гавани. И за доставленный в необходимом количестве лес. Попросил разрешения покинуть мою бухту и продолжать свое путешествие.

Напоследок Хасан-эфенди одарил меня просто по-царски дамасским клычом с елманью и рукоятью из цельного куска нефрита, перевитого золотой проволокой, юшманом и низким шишаком с бармицей. И юшман и шишак имели золотую насечку, но не письменами из Корана, как это обыкновенно делалось на восточных доспехах, а легким цветочным орнаментом. Все предусмотрел мудрый старик, в том числе и возможные для меня религиозные осложнения.

Узкие пластины юшмана из дамасской стали имели двойное перекрытие. Даже если и удастся врагу всадить железко под пластину, то до тела оно не достанет, уйдя по пластинам в сторону. И самое главное — весил юшман всего восемь килограмм, вместе с кольчужными рукавами и защитой ног до бедер. Меньше чем европейский бронежилет — бригантина. В руках он гляделся как фрак наизнанку. И его очень удобно было надевать, как простой пиджак, застегивая спереди на груди крючками. А то пока тут все через голову надевают…

Шишак кроме небольшого козырька имел забавную стрелку, которую можно было устанавливать двояко. С одной стороны она была просто стальной полосой, с другой ее венчал округлый трилистник, который в походном положении торчал надо лбом, а в боевом играл роль забрала, защищая нос, скулы и рот.

— Хасан-эфенди, я бы с удовольствием купил бы у вас еще четыре таких шлема, — подбросил я шишак на ладони. — Можно попроще, без украшения золотом и серебром.

• Предыдущая
• 34/74
• Следующая