Воздушная битва за город на Неве. Защитники Ленинграда против асов люфтваффе. 1941–1944 гг. - Зубов Дмитрий Владимирович - Страница 4

Виллмс продолжал свой рассказ: «Прыгайте! – изо всех сил ору я. Все четверо ранены, лишь двое смогли благополучно выбраться на свободу. Я дернул за кольцо парашюта, раздался резкий толчок, шелестя, распахнулся шелковый купол. Теперь я медленно опускался на вражеский город, ветер, раскачивая, нес меня к Неве».

Немецкий летчик понимал, что вскоре неизбежно попадет в лапы «врага, который не знает пощады». У него в голове даже мелькнула мысль застрелиться прямо в воздухе. И это через пару недель после начала войны на Восточном фронте! Данный момент ярко иллюстрирует работу пропагандистских машин противоборствовавших тоталитарных систем. Но желание жить пересилило, и через пару часов Виллмса допрашивали в советском штабе. Вместе с ним удалось спастись лейтенанту Неелмайеру, остальные два члена экипажа не смогли покинуть горящий самолет и погибли[13].

А уже на следующий день, то есть 7 июля, в район Ленинграда отправился Ju-88D-2 «VB+KL», в котором в качестве бортмеханика летел Макс Лагода. Экипаж получил задачу произвести аэрофотосъемку Ленинграда, военно-морской базы в Кронштадте и всех аэродромов в этом районе. Летчики испытывали некоторый страх перед полетом, особенно памятуя о судьбе пропавшего днем раньше «Юнкерса». И действительно, с начала войны противовоздушная оборона данных объектов значительно усилилась. Лагода вспоминал: «Огонь тяжелых орудий встретил нас в Кронштадте. Здесь стоял на якорях российский Балтийский флот. Несколько тяжелых крейсеров типа «Максим Горький», эсминцев и кораблей старого типа, оставшихся с Первой мировой войны. Оставалось только «молиться», чтобы этот мощный зенитный огонь не поразил нас. Мы достигли в качестве меры предосторожности уже большой высоты 8500 м. Вальтер Фрошауэр вел машину зигзагами, часто меняя курс и обороты двигателей. В итоге нам удалось избежать опасностей. Мы были там лишь 20 минут, но они казались вечностью. В ходе разведки авиабаз мы обнаружили, что возникло несколько новых аэродромов. Тем временем мы находились в 20 км западнее Ленинграда и снова достигли нашей высоты 8500 м»[14].

Здесь Ju-88 Фрошауэра был атакован сразу несколькими перехватчиками МиГ-3 из 7-го ИАК ПВО. По воспоминаниям Лагоды, их было 10–15 штук! Поскольку самолеты были своевременно замечены штурманом Альфредом Полем, пилот сразу же начал выполнять маневры уклонения, сначала резкий правый вираж, потом пикирование. Одновременно разведчик вел интенсивный огонь из своих бортовых пулеметов. После этого часть истребителей отстала, но остальные продолжили преследование. Тогда Фрошауэр вторично начал уход с помощью резкого пикирования. За счет большей массы и мощности двигателей «Юнкерс» набирал при этом гораздо большую скорость, чем его противники. «Конец был очень близко, – продолжал свой рассказ Лагода. – Этот момент на грани смерти я запомнил на всю свою жизнь… Бой продолжался около 20 минут. Целая вечность! Теперь мы легли на северный курс и летели на низкой высоте в направлении Финского залива. Один никак не покидал нас и над водой. Расстояние до истребителя постепенно увеличивалось. Потом он отвернул…

В центральной части Финского залива мы увидели одиночный Ме-109. Это был немецкий самолет. Чтобы опознать себя, мы подали специальные сигналы ракетами и помахали крыльями. Пока мы летели на запад, он сопровождал нас, после чего мы сказали «до свидания», опять помахав ему. Он сделал то же самое. Только теперь я заметил, что я по-прежнему был в дыхательной маске. Система отопления, до сих пор работавшая на полную, была выключена»[15].

Оправившись после опасного задания, летчики поняли, что топлива для возвращения обратно в Инстербург им не хватит, посему недолго думая решили лететь в расположенный на северном берегу залива город Хельсинки. Лагода передал по рации краткие обстоятельства боя и сообщил, что они летят в столицу дружественной Финляндии. Между Третьим рейхом и союзником существовала договоренность о том, что в случае необходимости самолеты люфтваффе могут пользоваться любой из доступных авиабаз. Найдя подходящий аэродром, Фрошауэр произвел посадку.

Осмотр самолета показал, что на нем не было никаких серьезных повреждений, требовался лишь мелкий ремонт и техническое обслуживание. Затем немцы снова запустили двигатели, чтобы связаться с Инстербургом, после чего еще раз подробно изложили обстоятельства случившегося. После этого экипаж получил возможность отдохнуть. «На несколько дней для нас наступил мир, – радовался Лагода. – И мы уже были довольны». Вскоре Лассинг и Лагода нашли местного студента, который с радостью показал им основные достопримечательности города и красивые парки в районе порта. Летчики загулялись до темноты, в связи с чем получили возможность еще и понаблюдать за северным сиянием.

Когда «Юнкерс» был отремонтирован и готов к полету, экипаж отправился обратно в Инстербург. Тем временем войска немецкой группы армий «Норд» стремительно продвигались на северо-восток в глубь советской территории. В связи с этим 1-я эскадрилья 10 июля перебазировалась в Динабург[16].

В Ленинграде тем временем готовились к обороне. Обстановка, царившая в городе, теперь уже каждого заставила понять, что враг уже у ворот. На фронт уже отправлялись не регулярные части, а импровизированные подразделения, собранные с миру по нитке. 10 июля на Лужский оборонительный рубеж отправилась 1-я Кировская дивизия народного ополчения. Впоследствии за ней пойдут еще девять. Дивизии имели пестрый состав: молодежь, впервые взявшая в руки винтовку, люди зрелого возраста, имевшие за плечами опыт Гражданской войны, как физически крепкие, так и слабые здоровьем. Обученные на скорую руку, они должны были заткнуть дыры в разваливающемся фронте. Из личного состава кораблей, военно-морских частей и училищ спешно формировались бригады морской пехоты численностью 80 тысяч человек. Одновременно с этим почти полмиллиона ленинградцев отправились на строительство оборонительных рубежей на подступах к городу. На заводах круглые сутки изготовлялись сборные железобетонные орудийные и пулеметные точки, броневые артиллерийские доты, железобетонные пирамидные надолбы, которые густой сетью устанавливались в укрепленных районах[17].

Между тем к середине июля наступление вермахта на всех фронтах замедлилось. Танки оторвались далеко вперед от пехоты, а коммуникации непомерно растянулись. Кроме того, если в полосе группы армий «Митте» все более-менее шло согласно плану «Барбаросса», то на северном и южном направлениях из-за нехватки сил не удавалось равномерно продвигаться вперед. У группы армий «Норд» застрял правый фланг, а у группы армий «Зюд», наоборот, левый. В результате Гитлер решил приостановить наступление на Москву и передать часть войск с центрального направления на север и юг. Согласно подписанной им директиве № 34 от 30 июля, 41-й танковый корпус генерала Райнхарда и, главное, 8-й авиакорпус генерал-майора Рихтхофена временно передавались группе армий «Норд». Последней ставилась задача в течение полутора месяцев окружить Ленинград, соединиться с финнами и уничтожить советский Балтийский флот.

После отдыха и перегруппировки 8 августа 18-я немецкая армия перешла в решающее наступление. Не выдержав мощных ударов штурмовиков из StG2 «Иммельман», советские войска дрогнули и снова не смогли удержать линию фронта. И хотя настоящего блицкрига уже не было, немцы продолжали методично, со скоростью около 2–2,5 километра в сутки продвигаться к своей цели. Уже вскоре гарь от пожарищ, возникающих после постоянных бомбардировок, стала доноситься до предместий Ленинграда, а в город стекалось все больше и больше беженцев. Скрывать от населения истинное положение вещей больше было невозможно.