Рождение Императора (СИ) - Еремина Дарья Викторовна - Страница 34

Повернув голову, я увидел исчезающий замок гильдии псиоников. Вздохнул. Через пару минут впереди показались знакомые белые стены нашего дома. Когда цинн остановился у ворот, мама уже бежала к нам. Я вылез, придерживая руку. Карел задержалась с Торусом. Отец ждал у двери. В библиотеке сидел Эзнер.

- Рейнджер умер… в пещере. Ты разве не помнишь? - поднял отец взгляд на маму.

- Забыла совсем... – мама вздохнула, садясь в свое кресло.

В комнату вошла Карел, села справа от меня на диван. Неожиданно перед глазами пронеслось воспоминание. Карел, сидящая на этом же месте, Тайрен – на моем, и я – на мамином. Было бы у меня больше шансов, знай я тогда обо всем, что знаю сейчас?

- Там был еще один псионик. Как его звали? – подалась вперед мама.

- Не знаю. Я так и не спросил.

- Ну, вы даете… - выдохнул я.

- Я знаю лишь одного рейнджера, излазившего полмира, включая Мертвые горы… - подал голос Эзнер. Интонациями эта фраза не отличалась от любой другой. Но я понял, что он тоже не сможет помочь.

- Кто же? – Карел подобрала ноги с пола, обнимая ступни.

- Кларисс…

Я усмехнулся. Мама тяжело вздохнула.

- Андрес, зачем? – спросил отец. Я оторвал взгляд от напряженно белеющих костяшек пальцев Карел. Мотнул головой, стряхивая эмоции, витающие по маленькой комнате библиотеки.

Остановил взгляд на его лице. Ты бы не использовал все возможности, все самые ничтожные шансы?

- Она все равно уйдет, Андрес, – говорил он тихо, почти гипнотически проникновенно. – Не сама, так уведут силой. Они приняли решение.

- Это решение принял Ранцесс. Один за всех.

- Это ничего не меняет. Они уйдут. Ты можешь отпустить Целесс сейчас и попытаться успокоиться. Или же подвергнуть себя и окружающих опасности и все равно потерять её.

Я резко подался вперед, но поморщился от боли. Откинулся на спинку, смотря на отца.

- Ты бы отпустил маму?

По его лицу пробежала тень. Он перевел взгляд на маму. Она сглотнула, выдыхая. Я видел, как задрожал её подбородок. Глаза отца заблестели от слез. Я и сам поморщился, отворачиваясь. Как вы можете? Как можете так мучить друг друга?

- Отпустил, – прошептал он, не отводя взгляда от мамы.

Я вздрогнул, когда Карел встала. Обогнув диван, она вышла и тихо затворила дверь.

- Мне надо в Мертвые горы… - проговорил я тихо. – Если я могу сделать еще хоть что-то, я это сделаю.

Мама обернулась. Кивнула, чуть улыбнувшись, будто понимая. По её щеке скатилась слезинка. Поднявшись, я дотронулся до её плеча и вышел. Горло сжимали раскаленные щипцы, челюсти сводило от напряжения.

- Где у тебя ближайший к Мертвым горам портал? – Карел сидела на белых ступенях у входа в дом.

Я особо нигде и не был. Достав из кармана осветительную пластинку, а за ней и свой иллюзор с библиотекой – подарок отца – я вызвал глобус. Минуты две искал город у границы Объединенных земель, до которого дошел из степи днями раньше. Ткнул в него пальцем. Карел поднялась со ступеней.

- Неплохо. Мертвые горы – здесь.

- Сколько до них?

Повернувшись к Торусу, она подала ему знак. Водитель подошел к нам. Минут пять они соображали.

- Как далеко ты можешь перемещаться своими некреациновыми порталами?

- Несколько километров, до горизонта. Дальше не пробовал. Если слишком далеко, я не могу представить себе поверхность. Не достаю взглядом…

- Сколько за день? По глобусу. Примерно так… - Карел провела кривую линию между городом и горами. Я приблизил карту настолько, чтобы видеть деревушку, которую посещал в степи. Правда, я не был уверен, которая из нескольких на карте была именно той. Но расстояние от ближайшей деревни и до города – приблизительно оценить было можно.

- Пару недель – точно. Это если не спать…

Карел тряхнула головой.

- У нас выходит чуть быстрее. Договаривайтесь о цене.

Наблюдая за псионичкой, возвращающейся к цинну, я легонько вздохнул. Перевел вопросительный взгляд на водителя. Вопрос цены передо мной не стоял. Торус понимал это.

14.

Через десять дней пути мы пробирались по узкой дороге сквозь заросли джунглей. Непонятно откуда взявшаяся мошкара тонко звенела внутри цинна. Я же был готов зубами вгрызаться в переломанную руку.

Каждый вечер, когда на незнакомую дорогу опускалась глубокая непроглядная тьма, я доставал отодранную от цинна Торуса осветительную пластинку и иллюзор. Что-то изменилось в маме, но я не мог понять что именно. Притом, что мой мир готов был рухнуть - она с каждым днем становилась все спокойней и свежей. До Целесс же я  достучаться не мог.

- Впереди будут пустоши. Там практически никто не живет. Нужно запастись теплой одеждой, – предупредила Карел.

То, что в горы нам придется идти пешком, я уже знал. Торус собирался отоспаться во время нашего отсутствия за всё время пути. Я не был уверен, что вернусь. По крайней мере, что вернусь вместе с Карел и тем же путем. Самым сложным, по моим ожиданиям, было найти ту тропу, о которой упоминал отец. Они с мамой обещали помочь отыскать её. Нужно было лишь немного перенастроить иллюзор. Этим я и занимался оставшиеся дни. Одной рукой это делать было не очень удобно. Карел помогала, чем могла.

Мама упоминала о магических и псионических щитах, оберегающих пещеру. Тогда с ними были Тальцус и Ахельцесс – лучшую пробивную единицу через все возможные щиты было сложно представить. Сможем ли мы с Карел подойти к пещере? Придется постараться.

Для меня дороги назад не было. Только вперед. Если я застану там Ранцесса, у меня  появится мизерный шанс. Возможно, он поймет? Если в пещере еще есть тот артефакт… хотя бы то, что от него могло остаться за эти годы – шансов будет больше.

Закупившись провиантом и теплой одеждой в последнем городке перед горами, через двое суток мы приблизились к подножию гор. Когда Карел сказала «пустоши», я представил себе степь. Она до сих пор то и дело поднималась перед внутренним взором. Просыпаясь по утрам, я иногда удивлялся людям и деревьям вокруг. В городах находиться было тяжело. Яркие эмоции и чувства давили со всех сторон так сильно, что я старался не задерживаться среди скоплений масс людей надолго. Открывшиеся же пустоши озадачили меня. На стелящейся у подножия Мертвых гор равнине не росло и травинки. Изредка из серой как пепел земли торчал какой-нибудь полудохлый жалкий кустик. Почва хрустела под ногами, чуть ли не поскрипывая. Поверить в возможность того, что под ногами километры вокруг лежала зола, было сложно. То, что вокруг не задерживалась надолго ни одна живая душа, казалось закономерным. Здесь нечем было жить…

Мы медленно ползли мимо пологого подножия. Карел держала в руках иллюзор. Я вглядывался в серые камни с редкими порослями полуживого кустарника поверх её плеча.

- Кажется, там. Видишь выступ слишком правильной прямоугольной формы? – подал голос отец.

Я подался вперед. Не вижу я ничего…

- Да! Вон! – вытянула руку Карел. Я проследил за её пальцем. Что же в нем правильного и прямоугольного? – Давай туда!

Торус прибавил скорости, вздыхая. Держать цинн на скорости было намного проще. Положив иллюзор на сидение, Карел спрыгнула на землю и прошла чуть вперед. Несколько минут осматривалась. В конце концов, развернулась, крича:

- Тут есть намек на тропу. Ты уверен?

- Я был тут единственный раз в жизни. И ты прекрасно знаешь как у меня с топографией… - ответил отец. Карел, конечно, не могла его слышать.

- Вроде тут, – услышал я голос мамы.

- Тут, так тут. Завтра свяжусь.

- Будь осторожен, сынок, – предостерегла мама, и я потянулся к иллюзору. Карел возвращалась к цинну, зябко потирая плечи.

- Ты уверен, что хождение босяком по снегу прибавит тебе здоровья? – посмотрела Карел на мои ноги.

- У меня ноги так же как у тебя руки…

- Им холодно… - улыбнулась она, демонстративно сжимая ладони в кулаки передо мной. Усмехнувшись, я вылез из цинна. Её безуспешные попытки отвлечь меня становились все жальче. Я чувствовал приближение неотвратимого. Нутром чувствовал. Как Карел терпела меня последние дни, было просто удивительным. Попрощавшись с Торусом, я натянул телогрейку. К вечеру Карел накинула капюшон, а я шапку. Найти в последней деревне теплую одежду на меня получилось с трудом. О том, чтобы застегнуть найденный тулуп речи не было. Рука все еще висела в своем медицинском каркасе на перевязи. Придерживая правой рукой левый край безразмерной одежи, я шел и смотрел в спину псионичке.