Корона полуночи - Маас Сара Дж. - Страница 26

• Предыдущая
• 26/87
• Следующая

Селена не заметила, когда у нее полились слезы. Губы дрожали. Она понимала, что ей нельзя плакать здесь, где столько чужих, враждебных глаз. И вдруг теплая мозолистая рука сжала под столом ее руку. Селена повернулась. Шаол смотрел прямо на нее. Он слегка улыбнулся. Он понял ее состояние!

Селена подняла заплаканные глаза на капитана королевской гвардии и тоже улыбнулась.

Холлин извивался на стуле, бубня, что ему скучно и он больше не желает слушать эту дурацкую певицу. Дорин тоже смотрел не на Раэну. Его взгляд был устремлен в дальний конец зала. Магия пения Раэны захватила и его, но сейчас он смотрел на Селену и Шаола, и ему казалось, что они не видят никого, кроме друг друга.

Это был не просто обмен взглядами, а нечто такое, что отвлекло внимание Дорина от музыки и пения.

На него Селена никогда так не смотрела. Ни разу. Ни единой секунды.

Раэна заканчивала балладу. Дорин заставил себя оторвать взгляд от Селены и Шаола. Вряд ли между ними уже успело что-то произойти. Шаол — человек упрямый и верный. Он первым не сделает шаг. Он даже не понимал, что смотрит на Селену таким же взглядом, как и она на него.

Капризы Холлина становились все громче. Дорину хотелось влепить брату затрещину, но вместо этого он глубоко втянул в себя воздух.

Он понимал, что должен отступить. Нельзя уподобляться древним королям из баллады, которым была нужна лишь сила той удивительной женщины. Селена заслуживала смелого и верного рыцаря, способного принять ее такой, какая она есть, и не испугаться. И он сам тоже заслуживает девушки, которая не польстится на его происхождение… даже если эта девушка будет не похожа на Селену и их любовь потечет в ином русле.

Дорин закрыл глаза и сделал еще один глубокий вдох… Он отпустил Селену.

Выступление Раэны Златоголосой имело продолжение… в подземных застенках королевской тюрьмы. Тайные служители приволокли ее в камеру, у стены которой стоял адарланский король. Середину камеры занимала окровавленная плаха. Рядом валялось обезглавленное тело скрипача. Из него и сейчас тонкой струйкой вытекала кровь.

Рядом с королем стояли Перангтон и Рулан.

Стражники заставили певицу опуститься на колени перед плахой. Один из них намотал себе на руку прядь ее золотисто-рыжих волос и дернул, чтобы Раэна подняла голову и смотрела на короля. Тот приблизился на несколько шагов:

— Всякие разговоры о магии и ее воспевание караются смертью. Мало того что ты оскорбила богов. Своей поганой балладой ты оскорбила меня на глазах у моих подданных.

Раэна Златоголосая ясным взглядом смотрела на короля. Она не вскрикнула, увидев обезглавленное тело своего спутника. Она даже не сопротивлялась, когда вскоре после концерта люди короля схватили ее и притащили в подземелье. Казалось, она ждала такой развязки.

— Тебе дается последнее слово. Будешь говорить?

Морщинистое лицо певицы осветилось тихой, но неукротимой яростью. Подняв голову и глядя в глаза королю, она сказала:

— Десять лет я потратила на то, чтобы стать знаменитой и удостоиться приглашения в этот замок. Десять лет мечтала, как спою песни, восхваляющие магию, которую ты пытался извести. Зачем я это сделала? Затем, чтобы ты знал: мы не исчезли. Ты можешь объявлять магию вне закона, можешь казнить нас тысячами, но мы — хранители древних путей — неистребимы.

Рулан, стоявший за спиной короля, презрительно усмехнулся.

— Довольно, — сказал король и щелкнул пальцами.

Стражники притиснули шею Раэны к плахе.

— Моей дочери было шестнадцать, — продолжала Раэна. Слезы текли на окровавленную плаху, но голос оставался сильным и громким. — Всего шестнадцать. Ее сожгли по твоему приказу. Ее звали Калена. У нее были глаза цвета грозовых туч. Я и сейчас в своих снах слышу ее голос.

Король кивнул палачу. Тот шагнул вперед.

— Моей сестре было тридцать шесть. Ее звали Лиэсса. У нее осталось двое сыновей, которых она любила больше жизни.

Палач поднял топор.

— Моему соседу и его жене было по семьдесят. Его звали Жон, а ее — Стрэлла. Их убили потому, что они дерзнули защитить мою дочь, когда твои люди пришли за нею.

Взмах топора прервал устный мартиролог Раэны Златоголосой.

Селена попробовала кашу и щедро ее подсластила.

— Куда приятнее завтракать вместе, чем гулять на пронизывающем ветру, — сказала она.

Быстроногая, уткнувшаяся головой в колени хозяйки, одобрительно тявкнула.

— Псина меня поддерживает.

Нехемия сдержанно улыбнулась и откусила от ломтика поджаренного хлеба.

— Утро — единственное время, когда мы с нею тебя видим, — сказала она по-эйлуэйски.

— Я была занята.

— Выслеживала заговорщиков из королевского списка?

Принцесса язвительно посмотрела на Селену и принялась хрустеть хлебом.

— А что ты хочешь от меня услышать?

Селена размешивала сахар, избегая смотреть на Нехемию.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела мне в глаза и ответила на один вопрос. Считаешь ли ты оправданной такую плату за свою свободу?

— Ты поэтому в последние дни стала такой раздраженной?

Нехемия бросила недоеденный ломтик.

— Как я могу рассказать своим родителям о тебе? Какие доводы приведу, чтобы убедить их, что моя дружба с королевской защитницей — занятие достойное? Поверят ли они, что твоя душа не наполнилась чернотой?

Слова «королевская защитница» она намеренно произнесла по-адарлански, выплевывая их, как капли яда.

— Я и не знала, что дружба со мной требует родительского одобрения, — тихо сказала Селена.

— Ты имеешь силу и знания, однако служишь ему. Служишь, не сомневаясь в том, что делаешь. У тебя все подчинено единственной цели — твоей свободе.

Селена покачала головой и отвернулась.

— Ты отворачиваешься, потому что я говорю правду.

— А что плохого в моем стремлении к свободе? Может быть, я мало выстрадала, чтобы заслужить право на свободу? И что такого, если мой путь к свободе не усыпан благоуханными цветами?

— Элентия, я не отрицаю, что ты много страдала. Но не ты одна. Страдальцев — тысячи, и у многих страдания потяжелее твоих. Они тоже заслуживают свободы. Однако они не продались королю. С каждой новой жертвой, убитой тобой, я нахожу все меньше и меньше причин оставаться твоей подругой.

Селена с шумом бросила ложку на стол и отошла к камину. Ей хотелось в клочья изодрать шпалеры и картины, разбить и раздавить безделушки, которыми она пыталась украсить свою спальню. Но больше всего ей хотелось, чтобы Нехемия перестала видеть в ней чудовище, подобное тому, что восседало на стеклянном троне. Она глубоко вздохнула и прислушалась. Сейчас они с Нехемией были вдвоем.

— Я никого не убивала, — все так же тихо сказала она.

— Что?

— Я никого не убивала.

Селена осталась там, где стояла. Ей требовалось это расстояние, разделявшее ее и Нехемию.

— Я имитировала убийства этих людей и помогла им бежать.

Нехемия провела руками по лицу, размазав золотистую пудру на веках. Ее красивые темные глаза округлились.

— Ты не убила никого из тех, кого король приказывал тебе убить?

— Никого.

— А что будет с Аркером Фэнном?

— Аркеру я предложила сделку. Я дам ему время до конца месяца. Пусть приведет свои дела в порядок. Потом я имитирую его убийство, а он скроется из города. За это он предоставит мне сведения о настоящих врагах короля.

Селена решила ограничиться этим. О замыслах короля и о ее путешествии в катакомбах под библиотекой она расскажет Нехемии потом. Сейчас принцесса забросает ее вопросами, на которые Селене не хотелось отвечать. Да и не на все вопросы она могла ответить.

Нехемия поднесла к губам чашку. У нее дрожали руки.

— Если король узнает, он тебя казнит.

Селена повернулась к окну. Невзирая на мороз, утро было солнечным и красивым.

— Я знаю. Тебя и это не устраивает?

— Дело не во мне. А что ты собираешься делать со сведениями, которые получишь от Аркера? И какого рода эти сведения?

• Предыдущая
• 26/87
• Следующая