Удушье - Паланик Чак - Страница 22

• Предыдущая
• 22/95
• Следующая

Однажды днём, когда глупый маленький мальчик и его приёмная мать были в магазине, они услышали объявление. На дворе стояло лето, и они скупались перед школой: в том году он шёл в пятый класс. В том году нужно было носить полосатые рубашки, чтобы быть одетым по форме. Это было многие годы назад. То была только его первая приёмная мать.

Полоски сверху вниз, объяснял он ей, когда они услышали это.

Это объявление.

— Внимание, доктор Поль Уэрд, — сказал всем голос. — Пожалуйста, подойдите к своей жене в отдел косметики магазина «Вулворт».

То был первый раз, когда мамуля вернулась забрать его.

— Доктор Уэрд, пожалуйста, подойдите к своей жене в отдел косметики магазина «Вулворт».

Это был тайный сигнал.

Поэтому малыш соврал и заявил, что ему нужно сходить поискать туалет, а вместо этого пошёл в магазин «Вулворт», и там, за открыванием коробок с краской для волос, застал мамулю. На ней был большой жёлтый парик, который делал её лицо на вид слишком маленьким и вонял сигаретами. Она открывала ногтями каждый коробок и вынимала оттуда тёмно-коричневый пузырёк краски. Потом открывала другой коробок и вынимала ещё один пузырёк. Клала первый пузырёк во вторую коробку и ставила её на полку обратно. Открывала новый коробок.

— Хорошенькая, — заметила мамуля, глядя на картинку женщины, улыбающуюся с коробки. Заменила пузырёк внутри на другой. Все пузырьки — из одинакового тёмно-коричневого стекла.

Открывая следующую коробку, спросила:

— Как ты считаешь, она хорошенькая?

А малыш был таким глупым, что переспросил:

— Кто?

— Сам знаешь, кто, — ответила мамуля. — Она ещё и молоденькая. Только что видела, как вы двое смотрели шмотки. Ты держал её за руку, так что не ври.

А малыш был таким глупым, что даже не знал, что можно взять и убежать. Он даже не пытался поразмыслить о вполне конкретных пунктах её условного заключения, или об ордере на арест, или за что последние три месяца она провела за решёткой.

И, подсовывая пузырьки для блондинок в коробки для рыжих, а пузырьки для брюнеток в коробки для блондинок, мамуля спросила:

— Так она тебе нравится?

— Ты про миссис Дженкинс? — переспросил наш мальчик.

Даже не стараясь хорошо позакрывать коробки, мамуля ставила их обратно на полку немного неаккуратно, чуть торопливо, и повторила:

— Она тебе нравится?

И, как будто оно было к месту, наш малолетний слизняк ответил:

— Она же просто приёмная мама.

И, не глядя на малыша, продолжая разглядывать улыбающуюся женщину на коробке в своих руках, мамуля сказала:

— Я спросила — нравится ли она тебе.

Мимо них по проходу протарахтела магазинная тележка, и белокурая леди потянулась, взяв с полки коробок с изображением блондинки, но с пузырьком какой-то другой краски внутри. Эта леди положила коробку в тележку и удалилась.

— Она считает себя блондинкой, — заметила мамуля. — Нам нужно всего лишь чуток перепутать людям их шаблонные представления о собственной личности.

Мамуля называла такое — «Терроризм сферы красоты».

Маленький мальчик смотрел леди вслед, пока она не удалилась слишком далеко, и помочь уже было нельзя.

— У тебя уже есть я, — сказала мамуля. — Так как ты там называешь эту приёмную?

«Миссис Дженкинс».

— И нравится она тебе?

А маленький мальчик прикинулся что раздумывает, и сказал:

— Нет?

— Ты её любишь?

— Нет.

— Ты её ненавидишь?

И этот бесхребетный малолетний червяк сказал:

— Да?

А мамуля ответила:

— Ты всё уяснил правильно, — она наклонилась, чтобы заглянуть ему в глаза, и спросила:

— И как же ты ненавидишь миссис Дженкинс?

И малолетняя соска сказал:

— Очень и очень?

— И очень и очень и очень, — ответила мамуля. Протянула ему руку и сказала:

— Нам надо поторопиться. Нужно ещё поймать поезд.

А потом, проводя его через проходы, буксируя его за безвольную ручонку навстречу дневному свету за стеклянными дверьми, мамуля говорила:

— Ты мой. Мой. Отныне и навсегда, и не смей забывать об этом.

И, протаскивая его сквозь двери, она сказала:

— Да, просто на тот случай, если полиция или кто-то ещё потом начнёт тебя расспрашивать, я расскажу тебе про все мерзкие, грязные вещи, которые эта так называемая приёмная мать делала с тобой всякий раз, когда заполучала тебя наедине.

• Предыдущая
• 22/95
• Следующая