Как я влиял на Севку - Куликов Геомар Георгиевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/19
• Следующая

— Ты не унывай, — сказал Игорь. — В один день Мымрикова не перевоспитал бы сам Макаренко Антон Семёнович. Я тут думал, как тебе помочь. И, кажется, кое-что надумал. Сейчас что получается? Мымриков ляпнет какую-нибудь глупость — и весь класс хохочет. А Мымриков доволен — герой! Надо, чтобы в классе никто не смеялся его дурацким шуткам. Я уже почти всех предупредил.

— Не выйдет, — сказал я. — Перед ним Томка Новожилова сидит. Ей палец покажи — полчаса заливаться будет. И другие не выдержат. Севку не знаешь?

— Печально, Горохов, что ты не веришь в товарищей, — сказал Игорь.

— Почему не верю? Верю. Только они не египетские мумии и не каменные бабы из музея, эти самые мои товарищи.

— Нет, — сказал Игорь, — ты, как всегда, недооцениваешь коллектив.

— Это ты недооцениваешь Севку, — сказал я.

— Посмотрим! — сказал Игорь.

— Посмотрим! — сказал я.

На первом уроке Севка сидел, как мышь. Тише воды, ниже травы. Первым уроком была арифметика, а у Анны Ивановны особенно не разойдёшься.

Зато на ботанике Севка решил поразвлечься вовсю. Сначала он корчил рожи. Но, как видно, беседы Игоря всё-таки не пропали зря. Никто на Севку и внимания не обратил. Тогда Севка стал делать вид, что ловит муху. Это был его коронный номер. Надо прямо сказать, получалось здорово.

— 3-з-з-з-з-з… — потихоньку жужжал Севка и делал вид, будто это не он жужжит, а вокруг него летает муха и будто эту муху он хочет поймать. Севка косил глаза в разные стороны, физиономия при этом у него была уморительная. Иногда Севка быстрым движением хватал рукой воздух и муха его принималась жужжать печально и тонко.

Любовь Дмитриевна сперва на Севку не обращала внимания, а потом вдруг сердито стукнула ладонью по столу:

— Когда это кончится, Мымриков!

Севкина муха сразу пропала. Всё было хорошо. Но тут Вовка Краснопёров не знаю, что с ним случилось — громко, на весь класс брякнул:

— Проглотил!

Наверно, в этом ничего особенно смешного не было. Но все так долго терпели, чтобы не рассмеяться, когда Севка изображал муху, что теперь повалились от хохота. Даже Любовь Дмитриевна покачала головой и улыбнулась.

На перемене я сказал Игорю:

— Ну, кто был прав насчёт Севки?

— Это всё из-за Краснопёрова, — сказал Игорь. — Сейчас я с ним серьёзно побеседую.

Я видел, как Игорь прижал Вовку к стенке и долго что-то бубнил. А Вовка оправдывался:

— Я нечаянно! Честное пионерское, сам не знаю, как вырвалось.

И всё-таки Севке приходилось туго.

— Слушай… — подошёл он к Тольке Овчинникову.

Толька равнодушно оглядел Севку с головы до ног, зевнул и, не сказав ни единого слова, вразвалочку двинулся по коридору.

Девчонки, мимо которых прошёл Севка, отвернулись и кто-то из них сказал:

— Бывают же такие подлые люди…

На немецком Лариса Васильевна вызвала Севку читать параграф про зиму. Обычно Севке подсказывали и он с грехом пополам вытягивал на тройку. А тут в классе сделалась такая тишина, которая бывает только, когда на уроке присутствует директор.

Севка беспомощно побарахтался в незнакомых словах и замолчал.

— Плохо, Мымриков! — сказала Лариса Васильевна. — Никуда не годится! Ставлю тебе «два». До конца четверти осталось совсем немного дней. Не знаю, о чём ты думаешь…

Севка всегда умел легко переносить неприятности.

Он и сейчас, когда Лариса Васильевна отвернулась, скорчил такую смешную рожу, что оглянувшаяся Томка Новожилова не выдержала и фыркнула. Но мне показалось, что на этот раз Севке было не так-то уж весело.

Нам было тоже не очень весело, когда мы вышли первый раз на хоккейное поле без нашего капитана.

Встреча закончилась со счётом 12:3 в пользу наших противников.

Я приуныл. А Федя хлопнул меня по спине и пропел:

— Капитан, капитан, улыбнитесь!

И прибавил:

— Надо понимать, кому проиграли. Они же в розыгрыше первенства дворовых команд участвуют. Погоди, будет и на нашей улице праздник!

Скоро наши дела, и правда, пошли на лад. Я даже удивился. Мы вдруг стали выигрывать у таких команд, у которых с роду не выигрывали.

— Во, что значит настоящий капитан! — говорил Федя.

А я не делал ничего особенного. Просто старался быть справедливым. Не орал на ребят и не строил из себя самого лучшего игрока и самого главного командира..

Начались зимние каникулы и Севку я почти не видел. Он болтался где-то по соседним дворам.

В последний день занятий Игорь отозвал меня в сторону и сказал:

— Попробуй во время каникул установить контакт с Мымриковым. Если не получится, не волнуйся, пожалуйста, и не дёргайся. Начнётся третья четверть, возьмёмся за него общими силами.

— Ладно, — сказал я. — Только заранее ничего не обещаю. Ты Севку знаешь.

Как-то договариваться к нам насчёт встречи пришёл Витька Лузгин, капитан той самой команды, с которой я играл первый раз. Он загадочно посмеивался и делал какие-то туманные намёки. На прощание Витька бросил:

— Мы вам сюрпризик приготовили — закачаетесь!

— Чего это он? — забеспокоился Серёжка, когда Витька ушёл.

— Психическая атака, — сказал Федя. — Страху нагоняет! А вот они, когда увидят нас в форме, локотки покусают.

Мы давно собирались ввести у себя форму, как в настоящей команде. И теперь она у нас была: синий свитер с нашитой широкой белой полосой поперёк груди и синяя в белую полоску вязаная шапочка. Свитеры были не совсем одинакового цвета. А у Серёжки вообще скорее зелёный, чем синий. Серёжка сам красил, за что был выдран матерью. Зато шапочки были, как на подбор. Мы их купили в одном магазине.

На встречу с Витькиной командой мы первый раз надели форму. Результат получился потрясающий. Едва мы появились на льду, набежали зрители и, хотя мы ещё играть не начали, стали хлопать в ладоши.

Мы лениво купались в лучах славы, когда ко мне подъехал Эдик.

— Идут!

— Вижу, — сказал я.

— Гляди на второго после Витьки.

Я всмотрелся. Через игрока от Витьки шёл Севка.

— Ловко! — круто затормозил возле нас Федя. — Что делать будем?

Витька и его команда были страшно довольны произведённым впечатлением.

— Начнём, — сказал Витька.

Я выехал вперёд и поднял руку:

— Стоп!

— В чём дело? — спросил Витька.

— А где же ваш шестой игрок? — спросил я.

— Товарищ Горохов, — сказал Витька, — каникулы только начались, а вы уже разучились считать до шести? Вот шесть игроков нашей команды.

Сосчитайте по пальчикам.

— Извиняюсь, — сказал я. — Тут какая-то ошибка. Я лично вижу пять игроков вашей команды.

— А этот? — Витька показал на Севку.

— А этот, — сказал я, — капитан нашей команды.

— Ха! Ха! — гоготнул Витька. — Был ваш, да весь вышел. Теперь наш.

— Извиняюсь! — опять сказал я. — Снова ошибка. Он и сейчас наш. Кто не верит, может убедиться — у него на груди наш капитанский значок. Правильно говорю, ребята? — обратился я к своей команде.

— Правильно! — рявкнули они в один голос.

Витькина команда и он сам уставились на крохотные коньки и клюшку, светившиеся на Севкиной груди.

— Если, конечно, он сам откажется и отдаст капитанский значок, тогда другое дело…

— Факт, откажется! — сказал Витька.

Но Севка стоял и, задрав голову, сосредоточенно изучал телевизионные антенны на крыше нашего дома.

Витька забеспокоился.

— Ха-ха, — гоготнул он не очень уверенно. — Прохлопали вы своего капитана! Тю-тю! Он сам пришёл. Сам сказал, что за нас играть будет!

— Чудаки вы, — сказал я. — Он же пошутил. Он вообще любит шутки. Верно я говорю, ребята? — снова спросил я у команды.

— Верно! — дружно гаркнули они.

Ребята стояли полукругом. В одинаковых шапочках. С одинаковыми белыми полосами поперёк груди. И почти в одинаковых свитерах. Даже Серёжкин свитер был сегодня больше синим, чем зелёным.

— Ты погляди, — сказал я Витьке. — Разве такую команду можно бросить? И на своих посмотри.

Витькины игроки, одетые кто во что горазд, сбились в кучу и, раскрыв рты, ждали, чем кончится наш поединок.

• Предыдущая
• 16/19
• Следующая