Блуждающие огни - Оверчук Алексей - Страница 67

• Предыдущая
• 67/72
• Следующая

Нам завязали глаза и куда-то потащили. Дальнейшее путешествие описывать легко. Я абсолютно ничего не видел. Как слепой переставлял ноги вперед, время от времени спотыкался. Меня тянули вверх. Стальные браслеты тут же впивались в запястья. Я матерился и шел дальше.

Спустя некоторое время мы вышли на дорогу. Нас посадили в кузов грузовика среди бойцов спецназа. Машина полетела по ухабам.

При подъезде к какому-то городу с нас сняли повязки и расстегнули наручники.

— Путешествие заканчивается! — крикнул с бортовой скамьи Сухомлинский. — Сейчас в Таджикистане вспыхнул мятеж. Придется нам и вам немного повозиться. Приедем в часть — даже не пытайтесь бежать. Все равно не знаете, где находитесь. Будете вести себя спокойно — для вас все закончится хорошо! Обещаю!

Потянулись навстречу окраинные дома. Замелькали зелеными полосами ветви деревьев. Кузов грузовика мгновенно ощерился автоматными стволами. Спецназовцы забегали беспокойными глазами по кустам, придорожным канавам и арыкам. Машина на полной скорости шла на базу. В глубине дворов то тут, то там вспыхивала стрельба. Она дробно прокатывалась между домами, вставала на дыбы, потом вдруг затихала, таилась по укромным местам, чтобы через минуту выскочить с треском где-нибудь в другом месте.

Воинская часть российских миротворцев оказалась в гуще военного мятежа. Тут никто не понимал, что происходит, кто с кем и против кого воюет. Неприятностей ждали со всех сторон сразу. А потому военные наглухо закрылись и заняли круговую оборону.

Рядом с частью и по всему городу бродили мятежники, а также обыкновенные бандиты и какие-то таинственные моджахеды. Мятежников и моджахедов можно было отличить друг от друга разве что по белым и красным повязкам на руках или голове.

С востока на город шли части верной президенту гвардии. Затевалась крепкая заваруха. В нее-то мы и угодили на полном ходу.

«Урал» со скрежетом остановился возле КПП части, подняв тучу пыли. Сухомлинский спрыгнул на землю и постучал в ворота части.

По другую сторону вздрогнула настороженная тишина и зашуршала сапогами по гравию.

— Чего надо? — крикнули через ворота.

— Спецназ российской армии!

— А чем докажете?

На свете существует много всяких удостоверений, дипломов и аттестатов, которые подтверждают профессию или квалификацию человека. Но у военных все иначе. Сухомлинский разразился таким виртуозным матом, пообещав в междометиях конец света, разжалование ниже рядового и работу в свинарнике до скончания веков, что за воротами сразу же приняли правильное решение.

Лязгнуло и откупорилось в воротах окошко. Показалось должностное лицо с незримой надписью «прапорщик».

— Сколько вас?

— Щас узнаешь, — змеиным голосом пообещал Сухомлинский.

— Открываем, — дошло наконец до прапорщика.

Ворота распахнулись. «Урал» вкатил на территорию части. На пороге штаба нас поджидал командир осажденного гарнизона.

— Полковник Полянский! — отрекомендовался он.

— Майор Сухомлинский!

— Заждались мы, майор. Тут полный звездец творится… А это кто с тобой?

— Журналисты. Приехали в Таджикистан в командировку, а тут вишь, что началось. Пришлось за ними заехать и доставить сюда. Пока побудут тут с моими ребятами.

— Ладно. Только, чур, не писать ничего о моей части, понятно!

Да уж понятно.

Полянский и Сухомлинский исчезли в дверях штаба. Бойцы спецназа улеглись на газоне.

— Просить его о помощи — бесполезно, — сказал Колчин и закурил.

— Да. Они все тут друг друга знают. Мы для Полянского — пустое место.

— Добраться бы до телефона, — мечтательно произнес Колчин.

— Сомневаюсь, что это поможет.

— Эй, писаки, чего вы там шепчетесь? — прикрикнул на нас один из спецназовцев. — Ну-ка садитесь рядышком и не свистите.

* * *

В окрестностях города активно шевелились подразделения мятежного генерала Худойбердыева. Правительственные войска Таджикистана пытались как можно быстрее с ним расправиться и выбить за пределы республики. К нашему приезду фронт пролегал как раз по черте города. Мощная орудийная канонада и стрельба доходчиво извещали, что правительственные части начали наступление. В военный городок потянулся поток беженцев. Они несли телевизоры, матрасы, тюки — в общем, все самое ценное и необходимое в гражданской жизни. Беженцев размещали на футбольном поле.

Нас с отрядом спецназа переместили поближе к воротам. Полянский, наверное, решил, что если часть будут штурмовать, то обязательно полезут через ворота. Тут-то мятежники и столкнутся нос к носу со спецназом.

Военные с интересом выглядывали за забор центрального КПП. Через дорогу начинались дома, и во дворах изредка проскакивали пунктирные линии очередей. С каждой минутой звуки выстрелов приближались.

Какая-то женщина из местных решила вернуться в город. Солдаты ее не отпускали. Гражданка настаивала. Говорила, что забыла в квартире какие-то ценные вещи, обещала быстро обернуться туда-сюда. Солдаты были непреклонны.

Перепалка длилась минут сорок. Наконец она утомила своими просьбами офицеров, и те приказали ее выпустить.

Как только отодвинули засов и открыли тяжелую металлическую дверь, вдоль улицы густо и долго влупила пулеметная очередь. Завизжали на тысячи голосов рикошетные пули.

Женщина юркнула обратно, под защиту КПП. Солдаты закрыли дверь и уже приготовились принять бой, откинув окошки в массивных воротах. Но враг оставался невидим.

Звуки боя приближались, грохотали со всех сторон. Судя по всему, гвардия президента Таджикистана обогнула военный городок и атаковала Худойбердыева как бы из-за нашей спины.

Около десятка офицеров и солдат столпились возле ворот. Некоторые взобрались на пригорок, чтобы получше разглядеть окраинные дома. Большинство из них, за исключением наряда КПП, были без оружия. Российских миротворцев домашние ссоры таджиков вроде как не касались.

На дороге появился танк без опознавательных знаков. Куда и зачем он ехал — непонятно. Проезжая мимо КПП, он отвернул башню в сторону города и смачно сплюнул снарядом. Рухнул чей-то глинобитный домик.

Военные оцепенели. Каждый присутствующий вдруг осознал, что с такой же легкостью танк мог шарахнуть и по камуфляжной толпе возле КПП. Полетели бы клочки по закоулочкам. Крошево из запасных человеческих частей.

Все бросились врассыпную. Кто-то побежал выводить бронетехнику из парка. Кто-то командовал «в ружье!» и сам натягивал бронежилет с каской. Вполне возможно, в округе бегал не один безумный танк. Его собратьям ничего не стоило расстрелять военный городок.

Вся техника рассредоточилась по периметру части в глухой обороне.

Ночь прошла под звуки городской перестрелки. Мы заночевали в маленьком клубе возле тех же ворот. Каждый раз, когда я выходил покурить на улицу, Колчин просил меня прикупить пару гамбургеров с кока-колой. Это стало нашей дежурной шуткой. В той жаре, при той нищете и захолустности городка, она просто сверкала остроумием.

Из штаба вернулся Сухомлинский.

— Завтра будет боевая задача. Потом мы свободны, — сообщил он нам с Колчиным. — Меня интересует вот что. О чем говорили исмаилиты, когда мы потребовали вас выдать?

Полоснуло молнией озарение — вот оно! Началась торговля.

Колчин хитро сощурился:

— Мы, наверное, мало чем можем вам помочь. Но согласны рассказать обо всем, что слышали у исмаилитов.

— Ну-ну?

— Услуга за услугу, — встрял я. — Вы немедленно снимаете с нас все обвинения, а мы уж вам рассказываем о том, что знаем.

— Х-ха! И как я должен, по-вашему, снять обвинения? Кому звонить? Ночь на дворе.

— А не надо никому звонить. Берете бумагу и пишете, так сказать, расписку: я, такой-то и такой-то, снимаю все обвинения… и так далее.

Брови Сухомлинского выросли домиком.

• Предыдущая
• 67/72
• Следующая