Там мой брат! (СИ) - Лазарева Лёна - Страница 37

- А в чем ты Федьку подозреваешь? А?! – загремел вдруг голос откуда-то сбоку. О, Феттаим! Только у него такой бас. Из Борькиных людей, копейщик…

- Успокойся, Фет, он не наш, он из Темных, - отозвался Лухт откуда-то из угла, где он начал перевязывать кого-то ещё.

- Оно и видно… Что из Темных… Темный и есть, - отозвался громогласно Феттаим и усмехнулся немудреной своей шутке.

Мне вдруг стало неловко даже, как мага встретили в штыки. В конце концов, он за безопасность полка родного боялся…

- Вообще-то уже ни в чем, - спокойно ответил Дерион. – Прощай, Эдан из Ахсны. И выздоравливай. И кстати… здорово ты хана подсек. Я уж думал, нам конец обоим…

Я вновь смутился и радостно зачастил о том, что это вовсе не моя заслуга, что это куг, Борькина Кошка, что это она - герой. И друг, что отдал мне самое дорогое.

- Ну… в таком случае передай своему кугу мою благодарность, - устало отозвался Элдор. – Миррус уводит полк, я уезжаю с ним. Здесь останется несколько взводов и лекари. И два мага еще, способных подать сигнал тревоги на расстоянии. Мало ли… вдруг орки вернутся… В общем… счастливо вам…

- Спасибо. Ты спас меня. Я не забуду! – сказал я тепло. – И знаешь… мне кажется, что мы встретимся ещё… и не в лазарете. И друзья будут рядом…

Маг покачал головой и ушел.

«Ну и?» - с совершенно склочной интонацией проскрипела Доори.

«Что «ну и?» Ты недовольна, что ли? Я не собираюсь себе твои дела присваивать!» - сказал я Кошке. Беззвучно, конечно.

«Тебе велено было передать мне чью-то там благодарность. Ну и где?»

«Ты и сама прекрасно слышала. Вот начну вставать, могу тебя в казарме над койкой в стену воткнуть и, входя, кланяться… Хочешь?»

Кошка обескураженно помолчала, потом уже другим тоном проворчала: «Спасибо…»

И уже когда я решил было, что на этом наша беседа и завершится, она еле заметно добавила: «Извини…»

«Не за что!» - мысленно улыбнулся я ей. «Кстати. Благодарность командования ты слышала. А вот сам я тебя, кажется, и вправду не поблагодарил… Ты два раза спасла меня. И я этого тоже не забуду, Доори!»

«Я для того и создана…» - польщенно и даже гордо ответила она. – «Хороший ты все-таки эльф! Правильный…»

«Туповатый только местами», - честно признал я. «Но… Кошка, ты теперь почти как человек в моей памяти… Как друг!»

«Скажешь тоже! И вообще я гномка!» – отозвалась она не сразу. Но я знал, что ей приятно.

* * *

Шли дни.

Мы выздоравливали. Медленно. По сей день не знаю, почему я с этим так задержался. До сих пор уверен, что тут какая-то дурацкая магическая хрень. Маг мне говорил, что не иначе я Борьку в тот день, когда нашел, ещё лечить пытался – а иначе откуда у меня магическое истощение такое? Ну тут и Прятки ещё, но после Пряток всё-таки время прошло…

Лекарь из меня тот ещё… Не знаю уж, как я там лечил, главное – что я его нашел! Успел...

Хорошо как, что рядом нас положили. Я и ночью просыпался да проверял. Тут он, друг мой, посапывает себе… Вначале постанывал ещё… Грудь-то пробита! Потом перестал… Как же я радовался! Даже старался не спать. Слушал и слушал, как он дышит, Борька… Иногда мы с ним ночами перешептывались. Как дети! А порой в наш разговор вмешивалась Кошка. Как правило, затем, чтобы в чем-то возразить или напомнить о том, что сон – это тоже лекарство. Теперь, когда наши койки были рядом, у Кошки получалось ворчать на нас обоих, как у старшей сестры. Забавно было…

Я ещё долго приставал к Борьке и даже к нашим санитарам, боялся, не скрывают ли что от меня, нету ли крови на его подушке, пока наш добрейший лекарь не начал посылать меня во всякие неудобосказуемые места. Но вот уже улучшение у Борьки стало заметно не только с его слов, и жизнь стала совсем хороша.

Каждый день к нам приходили ребята! Приносили всякую вкусную снедь, которую, якобы, привез Миррус, а потом ещё и принесли местные… те, кто был за крепостью и кто пострадал бы, пропусти мы орков дальше. Вроде как благодарили…

Натка осталась с тем взводом Мирруса. И тоже ходила ко мне каждый день…

А однажды пришел Комол.

Тяжелый усталый шаг его был совсем не похож на обычные движения этого эльфа. Но по крайней мере, он сейчас не выглядел древней развалиной самого себя.

- Эдан! – воскликнул он при виде меня и радостно улыбнулся. – Как ты, мальчик?! Меня вот, видишь, только отпустили наши лекари. А тебе, я смотрю, даже встать еще не дозволяют?

- Не дозволяют, командир! – бодро подтвердил я. – Как же я рад вас видеть!

И попытался… нет, не сесть – это было бы долгое и неинтересное зрелище. Кое-как повернулся набок, к командиру…

- Я тоже рад тебя видеть, Федя, - Комол осторожно опустился на стоявший рядом колченогий табурет, на котором устраивались все, желающие с нами пообщаться. – Еще больше я рад видеть тебя живым! Пусть не совсем невредимым, но живым. Ты нас всех спас, и мне приятно, что я в тебе не ошибся.

- Да мне просто повезло! - с жаром сказал я. – И вообще… надо быть честным. Сначала я попался как последний дурак, а если вспомнить, что я эльф наполовину, так это вообще непростительно… Меня спас только Борькин нож. А иначе…

Я вздохнул.

- Мне даже страшно представить себе, что было бы иначе…

- Мне тоже. Поэтому делай как я – не представляй, - Комол чуть усмехнулся. – Миррус рассказал мне все, что смог. И я подозреваю, что тебя уже достали все наши просьбой рассказать, как все прошло. Но, может, все-таки найдешь силы и порадуешь старика повестью о своих подвигах?

- Порадую, конечно! Только… о чем именно? – спохватился я. – Наверное, как мне сбежать удалось?

Комол, после того как болел, отдав все свои силы магической обороне, и после моих приключений казался почему-то куда более близким. Как строгий дядюшка, глава семьи… Иногда мне даже казалось, что и с отцом моим он знаком. Жаль, что это не так! Я и так его уважал всегда, а сейчас мой командир стал мне ещё ближе.

- Лучше бы обо всем, с самого начала, - сказал наш комендант. – Это не приказ, Федя, мне просто очень интересно. Так что если не считаешь себя в силах, или тебе это все надоело, или хочется меня послать… в общем, если не хочешь, можешь не рассказывать. Но… если рассказывать, то обо всем, хорошо? вот буквально с момента, как ты с нами распрощался. Там, за стенами…

- Да я конечно всё расскажу, командир! – с жаром заверил я. – А что вас интересует? Лагерь орков, через который я пробирался? Ох, он таким большим оказался – я даже не ожидал…

Мне очень хотелось угодить командиру. После того, как я видел его истощенным, постаревшим, непохожим на себя, после такой щемящей встречи с Миррусом – хотелось сделать что-нибудь хорошее для него.

- И это тоже… Понимаешь, Федя… ты сделал такое… я очень рассчитывал на тебя, очень. Но… почти не надеялся. Мы все слишком ослабли, ты тоже… мне казалось, я тебя на смерть посылаю. Что от истощения ты эти Прятки и десяти минут не продержишь на себе и попадешься. Понимаешь? Так что… ты герой. А у героя хочется узнать про подвиг. Так что… рассказывай про подвиг. Если туда поместится рассказ и про оркский лагерь, тоже хорошо будет.

- Я не герой, командир! – жалобно запротестовал я. – Ну какой герой из меня, одно ж недоразумение! Положим, Прятки я продержал долго, дольше чем думал – я ещё после лагеря орков бежал невидимый! А получается, что как раз, быть может, зря я так сделал, потому что, наверное, от усталости не соображал уже ни хрена… И попался полукровкам этим так глупо, что дальше некуда.

- Не зря, Федя. Ничего не бывает зря. Тебе ведь повезло с этими орками, верно? Повезло, повезло… тебя не убили сразу, не изувечили так, что о последующем передвижении и речи быть не могло… Верно? Следовательно, ты выиграл. Да, заплатил шкурой, ну так судьба и не такие счета иной раз выставляет. Можешь ты с уверенностью сказать, что, если бы отказался от Пряток раньше, то не попался бы кому похуже? Тому, кто сначала режет горло, а потом задает вопросы? Кто на допросе предпочитает рубить ноги и руки, а не камчой по спине?