Там мой брат! (СИ) - Лазарева Лёна - Страница 1

Глава 1

Зарей и не пахнет. Ночь все тянется… и тянется… и тянется… Так и уверишься, что у тех, других, которые под стенами, завелся Звездный чароплет – волшебник, могущий управлять временем. Или светом.

Снова ревет рог. Хрипло, словно он тоже сорвал себе голос в этом аду. И снова скользит в руке рукоять меча, и я опять торопливо запускаю ладонь в пыль под ногами… Да, сотру в кровь. Черт с ней. Тем более, что… уже, кажется. В темноте не видно, от чего рука мокрая – от пота или уже от крови… Хотя, может, и нет там крови-то… мозолей на ладони предостаточно, все заскорузлые уже… Ладно, не суть.

Я привычно поискал глазами Эдана и невольно выругался, так же хрипло, как сейчас вопил крепостной рог. Ни черта не видать! Темень непроглядная. Это потому что затемнение – если зажечь факелы, на нас снова обрушат шквал осколков с соседних скал. Этот чароплет у них точно есть и точно живой еще, никак его, гадюку, не снять… прячется. Хорошо, что Эдан никогда не выстрелит в меня. Светло там или темнотища – не выстрелит. Всегда чует, где я есть. Иной раз на спор с закрытыми глазами бил – в пальце от меня стрелы ложились, но ни одна не коснулась не то что тела, а даже и одежки. Очень прибыльно – всегда найдутся новенькие, которые не верят и жаждут поспорить. Бывалые их никогда не разубеждают, только в усы ухмыляются. И в бою удобно. Могу ночью лезть вперед, не заботясь о спине. Знаю, что прикрывает меня мой друг. Брат.

Вот же ж, кто б поверил, если б не видел своими глазами, а? Эльф – брат гнома. И даже не обычного гнома, а полукровки. Меня свои-то за глаза орочьим ублюдком, было дело, называли (потом, правда, перестали почему-то), а уж эльфы – те и вообще сквозь смотрят и в упор не видят. А он – вот…

Когда-то Эдан меня из плена выкупил. Ну как… из плена… То есть, конечно, из плена, но… полдюжины таких, как я, нарвались на орочий разъезд, нас и повязали. И решили не головы поотрывать, а уши. Продать, то есть. А кому такие разбойничьи рожи нужны? Только в каменоломни да шахты. Мы вроде как привычные к этому делу – особливо ежели кормить нормально. Только где ж это видано, чтобы рабов на каменоломнях нормально кормили? Что поймаешь, то и твое… если убережешь. В общем, с эльфом моим мне повезло, как еще никому не везло! Ведь выкупил. Так мне и сказал – мол, не покупаю тебя, а выкуп плачу. Вообще-то его можно понять – на кой ляд ему раб сдался? Да еще и… такой, как я? Потом уж вышло так, что… понасыпалось приключений нам на задницы, причем почему-то обоим… Ну и побратались. Я по сю пору, как об этом думать возьмусь, так всенепременно диву даюсь. Благорожденный эльф назвал братом полуорка-полугнома! Да у него все предки до самых Чертогов в склепах извертелись поди!

А впрочем, что мне за дело до его предков? Главное, что я за него жизнь отдам не колеблясь. Подозреваю, что и за ним не заржавеет. Ух и передеремся же мы, когда настанет наш черед на тот свет собираться! Как же ж, он ведь наверняка скажет, что ему первому положено! Ну да ничего, мы еще поглядим, кого из нас первого смертушка отсюда проводить захочет…

Шорох по стене… Однако ж я отвлекся, пусть даже и на братца… Шорох. Ровно коготки скребутся. Ох, и достанется сейчас кой-кому! Ну, или не сейчас, а когда с этими крысоласками разберемся. В темноте с ними сложно, конечно, но наши все сейчас с кроткими ножами, да и на большинстве позиций Коты не дремлют. На большинстве, да… А на моей вот нету ни единого. А все из-за этого гавнюка Атасеки, чтоб ему крысоласка уши поотгрызла все… алкаш несчастный! Пол-башни под удар поставил – это же надо было умудриться! И господин Комол тоже хорош… из-за одного засранца целую позицию Котов лишить, участок оборонительный с ночного прикрытия снять… Урыл бы, чесслово!

Ага, вот они! Щекотятся… ну, ребятки, не зеваем! Мы и без Котов с этими тварями разберемся, любо-дорого!

Разобрались. Ни одна целой не ушла. Но ведь умудрилась какая-то дрянь попортить мне парня! Подгрызла ему жилу на ноге! Как его теперь в бой? Что он тут навоюет? Вон, сидит, плачет… Там уже орки лезут, сейчас самая потеха пойдет, а ему вниз одна дорога… к лазарету. Так ведь не дойдет один-то… одноногий, почитай, по нашим шатким лесенкам – не, как есть свалится. Ладно, потом спустим, как отдых будет, так и спустим, а покуда нехай тут посидит. А мы прикроем…

Прикрывать пришлось мне. Оказывается, я единственный его незадачу с ногой заметил. Вот и стою сейчас над ним, рычу… Меч в руке тяжелеет с каждой минутой. И в глазах слегка двоится. Вторая ночь почти без сна, рассвета ждешь уже хотя бы для того, чтобы сменили на пару часов… Ничего. Я в батиной шахте, бывало, вообще не замечал, сколько часов прошло, потом только обнаруживал, что трое суток без малого на ногах провел. Правда, там мне никто бошку отхватить не пытался, что да, то да. А тут того и гляди налетят… охотнички.

Мать моя – орчанка. Пленная. Батя ее первый оприходовал, другим и не дал, себе забрал. Дура была баба, дай ей боги всего хорошего… втюхалась в батю, как только полонянки и могут… Самому Вохту отлуп дала, когда руки стал распускать – хотя сколько ж ей горячих потом досталось! Меня вот родила горемычного… А только на том ей лишь спасибо превеликое, что передала мне нюх на орков. Сколько раз он мне жизнь спасал! Я ж их, гадов, чую… удары их чую, кто куда посунуться удумал… кто за какое оружие схватится сейчас… Иногда и издали передвижения могу предугадать – тоже польза. Вот и сейчас… один ведь я тут… мальчишку этого не считаю, толку с него… хоть и пытается помочь, но лучше б не мешал просто, что ли… Только говорить ему этого я не буду. Чтобы дыхание не сбить себе, а не об его душевном спокойствии пекуся… В общем, один я дерусь – и ведь даже не оцарапали еще ни разу. Хорошо как! И Эдан браниться не станет, что плохо себя берегу. Он, правда, всего раз себе позволил – это два года назад, когда меня с поля на щитах вынесли. Ну так я в тот раз чуть не подох, так что понятно, почему он на меня шипел в лазарете почище кобры. Я б тоже шипел. Хотя нет… я бы орал. То есть даже никаких «бы», я и в самом деле орал. Обозвал его всячески и сказал, что оборву ему его длинные уши, которые так и напрашиваются… и еще много всякого, похабного даже… Ох, и двинул он мне тогда! А зато пошевелился и одурь от яда жучьего отогнал, а там и лекарь наш подоспел, противоядие дал… хвалил меня даже. Тут же ж главное – не дать сознания потерять…

Последний орк опрокинулся набок с перерубленным коленом. Добить? Или пусть корчится? Не, добить. И не из милосердия какого-то там, а просто чтоб ножа в спину не словить… Вот так вот, кугом по горлышку. И – «прощай, детка!»

Куг – это мой нож. Ну как нож… немного кривое и слегка зазубренное лезвие… кишки им дергать удобно. Рукоятка из гномьей кости, я на ней кошку вырезал, люблю кошек… Правда, не очень похоже вышло, ну да Кошка моя не в обиде вроде – знает, что я как лучше хотел и старался огого, а резчик из меня и впрямь… не очень. Батя, помнится, выдрал меня так, что я ни стоять, ни сидеть не мог, когда узнал, что я к Ущелью Нечестивых за этой костью ходил. Ну да, кость преступника взял, преступницы, то есть, и что с того? Она мне все одно возразить не посмеет, кость праведника мне, орочьему отродью, все равно никогда не дадут, а куг мне тоже ведь нужен… Короче, куг мне достался… досталась… дорого. Зато служит не за страх, а за совесть. Вообще не понимаю, отчего преступниками брезгуют… Им, может, в радость, что их хоть так чествуют… Моя куг мне не единожды единственной подмогой и надеждой была. И прятаться умеет, между прочим, не хуже Эдана – не захочет, нипочем не найдешь. Это потому что баба… то есть женщина. Она не любит, когда я ее бабой называю. Любит, чтоб по имени. Доори… А я ее зову Кошкой. Или просто кугом. Обижать не хочу, но и на поводу идти – перебьется.

Так… парня в лазарет, остальные вроде целы… Хотя нет, двоих мы все-таки потеряли в этой атаке. Устали все. Вымотаны. Реакция все хуже и хуже, силы кончаются. Вот и гибнут…