Ответный удар. Дилогия (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 61

Цены за ночь были высокими — выше, чем в Дубае и намного. В холле — торговали местными мясными лепешками и из-под полы — русскими пивом и водкой, чтобы это запивать. Стены — все заново облицованы, стекла на первом этаже — специальные, бронированные, выдерживающие взрыв и немного искажающие перспективу. Сдачу ему выдали динарами — совершенно удивительными купюрами, пластиковыми и с голограммами. Такие деньги печатали иракцам — и себе тоже — русские, поэтому они сильно походили друг на друга по цветовому решению, и полностью совпадали по размерам. У отельного портье — подполковник поменял некоторое количество долларов — это удобнее, чем идти в банк и нет риска, что тебе с деньгами подсунут микромаяк, антенна которого представляет собой металлизированную полосу, внедренную в купюру как элемент ее защиты. На купюре в сто динаров — самодовольно улыбался усатый Саддам Хусейн в своем неизменном берете и военной форме. Из-за особенностей печати — казалось, что изображение объемное, как живое.

Радуйся, сукин ты сын, радуйся. Ты все-таки победил нас — даже после смерти. Тебя уже нет — а дело твое живо. Иракцы повесили тебя — но не избавились от тебя в своих сердцах и живут по твоим заповедям. Американцев нет — но есть русские, которые несут народу Ирака ту же диктатуру, тот же авторитаризм, который насаждал здесь ты. Конечно, твои преемники — не ты, и того что ты творил больше никогда не будет. Но и подлинной, настоящей свободы — народам Ирака не видать как своих ушей.

Впрочем, может, это и хорошо. Не приживается здесь свобода…

Его номер находился на последнем этаже. Коридорному — он дал купюру в один новый динар, тот откланялся, рассыпаясь в благодарностях. Подполковник наскоро осмотрел номер, затем подпер дверь стулом и вышел на балкон. С балконов — уже сняли противопульные щиты, теперь здесь стрелять по отелям было вроде как не принято. Отель был не таким высоким, как новые, современные — но все же с него было видно многое. Половодье огней, небоскребы Русафы, делового района, бесконечная череда автомашин, текущих по берегу Тигра. Вдали, космической ракетой взмывала вверх бетонная стелла, подсвеченная снизу прожекторами. Это достраивалась трехсотметровая вышка главной телеантенны страны. Радио и телевидения Ирака.

Черт возьми, не так уж и плохо для мест, где двенадцать лет назад шли ожесточенные бои, и отряды Муктады ас-Садра — атаковали, не считаясь с потерями.

Сейчас Муктада ас-Садр ^[74]был главой нижней палаты Парламента. Поседевший, но по-прежнему неуступчивый и фанатичный — он недавно выступил перед иностранными корреспондентами, гневно обрушившись на отдельные несознательные элементы, предающие Ирак, предающие религию ислам и не дающие людям строить мирную и благополучную жизнь. Он сказал, что иракский народ без всякой жалости вырвет с корнем эти сорняки и бросит их в канаву. В это сложно было бы поверить — если бы это не происходило на глазах миллионов и миллионов телезрителей. Главный террорист, которого разыскивала Дельта с пометкой «уничтожить любой ценой» — стал государственным деятелем и угрожал террористам смертью в прямом эфире.

Подольски — обыскал еще раз свой номер. Нашел жучок и обернул его станиолевой фольгой от шоколадки. Затем — лег спать.

Приснилось ему то, что он не хотел вспоминать. Никогда…

Гарь… Она всюду — в воздухе, на одежде, на технике. Она постоянно напоминает о себе, назойливо и бестолково. Она напоминает о том, что хоть здесь и солнечно и тепло — ты вовсе не на побережье в Калифорнии. Ты — в Багдаде. Городе, где смерть гуляет по улицам. У морских пехотинцев уже есть выражение — «полный Багдад». Это значит — все обосрано настолько, что уже ничего не исправить.

Аэропорт не принимает рейсы с утра, все это время они находятся под обстрелом. Военный сектор работает ограниченно, все транспортники заворачивают на Бахрейн или на Эль-Кувейт. Никому не охота рисковать, тем, что в самолет, привезший три сотни бедолаг — попадет минометная мина или ракета. А их здесь полно. Хватает и того и другого.

Они сидят в наскоро выкопанном, обложенном бетонными плитами и мешками с песком блиндаже. Пахнет дерьмовым куревом и мочой — потому что никому не приходит в голову выйти, если приспичит. За последний час — на поле разорвалось четырнадцать мин и самодельных ракетных снарядов, серьезно поврежден частный вертолет — каких-то контрактников. У них пока потерь нет и слава Богу.

Здесь же — две рации. Одна — настроена на рабочую частоту оперативного штаба, занимающегося спасательными операциями в Багдаде и окрестностях, другая — на основную рабочую частоту группировки. Судя по всему — у них все не так плохо, как в некоторых других местах. Информация течет потоком — почти все объекты НАТО находятся под непрекращающимся обстрелом, есть раненые, погибшие, все патрули, что пешие, что моторизованные отмены — выходить за пределы укрепленных баз сейчас полное безумие. Поступает информация, что многие полицейские, которых они с таким трудом навербовали и подготовили — перешли на сторону боевиков и ведут огонь по американцам. Еще один удар по наивным мечтам и иллюзиям, которыми страдает средний американец: ты протягиваешь кому то руку помощи, а в ответ тебя ненавидят и так и норовят ударить ножом…

Тихо бухтит рация, от голосов в ней — веет тревогой, куражом, злостью, даже ненавистью. Нет лишь одного — уверенности. Здесь никогда ни в чем нельзя быть уверенным — в том числе и том, будешь ли ты жив завтра…

— Гражданин, я Стрела шесть — четыре. Мы не можем выйти с базы, все простреливается насквозь. Повторяю, мы не можем выйти за периметр базы, нас сразу сожгут. Шквальный огонь стрелкового оружия и РПГ, у нас есть пострадавшие…

— Лидер три, я Дробовик один — три, прошел точку Индия, направляюсь к цели. Здесь полный бардак, наблюдаю группы вооруженных людей хаотично перемещающихся по улицам. Видимость плохая, они подожгли покрышки и автомобили. Идентифицировать цели не могу, повторяю — идентифицировать цели не могу.

— Внимание всем подразделениям, действующем в районе базы Спартанец-главная. Принять во внимание информацию разведсектора, что полицейские в этом районе перешли на сторону противника, и представляют серьезную опасность. Повторяю…

— Дельта два, это Точка три — семь, какого хрена ты там делаешь? Мы под ракетным огнем, майк-танго со всех сторон, здание поста полностью разрушено, повторяю — полностью разрушено, там одни руины. Мне срочно, повторяю — срочно нужна любая помощь. До ночи мы не продержимся.

— Лидер три всем позывным Дробовика, вопрос — кто может оказать помощь точке три — семь?

— Сэр, в этом районе отмечено наличие как минимум двух диско, повторяю — как минимум двух диско. ^[75] Нужно поднимать самолеты и раздолбать это к чертовой матери.

— Дельта — один, здесь Стрела три колонна, направляющаяся в район поста три — семь остановлена в густонаселенном районе. Танк вышел из строя, четырнадцать попаданий РПГ. Мы попытаемся помочь им пробиться в безопасную зону…

— Лидер три, всем позывным в районе Тармии. Нужно продержаться до темноты, как только стемнеет — мы сможем послать Спуки вам на помощь…

— Сэр, он нужен прямо сейчас. Здесь мусликов как тараканов, похоже, некоторые зеленые ^[76] перешли на их сторону, и долбят по нам из всего, что мы им дали. До темноты доживут немногие…

— Дельта два, здесь точка три — один. Срочно нужна эвакуация, у меня здесь несколько раненых, двое — состояние Альфа… ^[77]

До темноты доживут немногие…

Они — спецгруппа. Позывные Педро — шестьдесят один и Педро шестьдесят два. Дежурная группа, расположенная на базе в БИАП, Багдадском международном аэропорту. Пи-джеи, пара-джамперы, парашютисты — спасатели. Их задача — в своем секторе доставить пострадавшего солдата на операционный стол в течение часа после того, как он получил ранение. Медики называют это «золотой час» — если этого не сделать, смертность среди раненых вырастет в десять раз. Проверено во Вьетнаме… черт бы его побрал. Первоначально — в их задачу входило спасение американских пилотов, попавших во враждебное окружение — если говорить прямо, то сбитых над территорией Северного Вьетнама. Потом — они готовились спасать так же пилотов, сбитых над территорией СССР… а потом вдруг СССР не стало, а гибель менее чем двух десятков американских военнослужащих стала поводом для немедленного сворачивания операции ^[78] и ретирады, поджав хвосты. Когда они шли в Афганистан — они уже прекрасно понимали, что даже самые небольшие потери — будут поводом для жесточайшей критики и антивоенной истерии. Поэтому была поставлена задача: ни один солдат, где бы он ни был ранен, не должен быть оставлен без высококвалифицированной медицинской помощи, и оказываться она должна была — в течение того самого золотого часа. В итоге — парашютисты-спасатели переквалифицировались в обычную воздушную скорую, а за каждым раненым солдатом высылали два специальных вертолета. Наверное, выслали бы и сегодня, если бы не сидели под обстрелом…