Любовь с призраком - Белозерская Алена - Страница 52

• Предыдущая
• 52/67
• Следующая

За последние месяцы жизнь Ирины настолько изменилась, что казалась ей нереальной и страшной. В ней не было постоянства, и каждый ее день мог стать последним. Никогда Ирина не думала, что она окажется в самой гуще событий и что роль ее в них будет до обидного маленькой. Если бы дед знал все подробности, он наверняка сказал бы, что она — пешка в этой игре. Тот, кто ведет игру, передвигает ее, Иру, по шахматной доске, куда пожелает, и, не задумываясь, уничтожит, потому что пешек никому не жалко. Она оказалась между двумя армиями: с одной стороны — Михаил Андреевич, с другой — неизвестный ферзь, не менее могущественный, чем Никлогорский, и, пожалуй, намного более опасный, потому что он уничтожил уже много фигур, так и не обнаружив себя.

— Ира, — услышала она голос деда. — К тебе пришел Дмитрий.

— Уже иду. Спасибо.

Она вышла из комнаты, подошла к Дмитрию и подставила ему щеку для поцелуя. Он послушно коснулся ее губами и отступил.

— Готова? Выбирай место, где мы сможем поговорить.

— Прогуляемся? — улыбнулась Ирина.

— Твои запросы, как всегда, невысоки. — Дмитрий улыбнулся в ответ и открыл перед Ириной дверь.

Она задержалась на пороге, потом вернулась к профессору в кабинет и с нежностью произнесла:

— Дедушка, я скоро вернусь. А потом ты начнешь учить меня играть в шахматы.

Алексей Лазаревич просиял:

— Конечно, дорогая!

— Никуда не выходи, — предупредила она деда, послала старику воздушный поцелуй и вернулась к Дмитрию, терпеливо ожидавшему ее у открытой двери. — Идем, мой верный кавалер.

— Досадно. Раньше я был любимым, а сейчас превратился просто в милого веселого сопровождающего.

Взявшись за руки, они гуляли по улице и со стороны производили впечатление любящей пары. Внешне Ирина была спокойной, но внутри вся дрожала, не будучи в силах избавиться от мысли, что Дмитрий, возможно, ведет двойную игру. Также она знала, что, пока она находится на виду у людей, с ней ничего не случится. Во всяком случае, если ее и должны убрать, то сделают это в другом месте. Она искренне просила бога, чтобы все эти подозрения оказались напрасными и ее друзья не были замешаны в преступлениях, описанных Михаилом Андреевичем.

— Дима, ты имеешь отношение к смерти Виктории? — внезапно сорвался с ее губ вопрос, и Ирина съежилась, осознав, что совершила ошибку, заговорив об этом.

Дмитрий остановился и с иронией, но вместе с тем серьезно посмотрел на нее.

— А сама ты как думаешь?

— Не знаю, — Ирина пожала плечами. — Может, Таисия права и за всем этим стоишь ты?

— Что?! — возмутился Дмитрий. — Хочешь сказать, что я убил свою жену, получил наследство, а теперь переметнулся к тебе, потому что ты тоже являешься богатой наследницей? — Он развел руки в стороны. — Боюсь тебя огорчать, но — нет!

Ирина вдруг улыбнулась и расслабилась:

— Хочу тебе верить.

— Да что с тобой происходит? — спросил Дмитрий. — В последнее время ты напряжена до предела, о чем-то умалчиваешь, кого-то подозреваешь…

— Мне страшно, — честно призналась ему Ирина. — Эта чертова компания появилась так некстати! Из-за нее гибнут люди. Вдруг я — следующая? — Она испытующе посмотрела Дмитрию в глаза, надеясь найти ответ на свой вопрос. — Но бог с ней! Завтра я позвоню Артуру, договорюсь о встрече. Думаю, скоро все изменится.

— Хочешь отдать ему свои акции? — спросил Дмитрий.

— Продать, — поправила его Ирина. — И покинуть Москву. Без акций я стану неинтересна тому, кто намерен их заполучить. Пусть теперь поохотятся за Артуром, ему полезно встряхнуться!

— А если Артур только этого и ждет?

— Тогда он выиграет. Компания моего отца достанется ему очень легко. Впрочем, я еще не решила окончательно. Может, пошлю Артура к чертям и выставлю акции на торги, тогда…

— Знаешь, — остановил Ирину Дмитрий, — я не о компании хотел поговорить. Плевать мне на нее и на того, кому она достанется!

— О чем же?

— О нас, — сказал Дмитрий, обняв Ирину за плечи. — У нас все как в песне? Притяженья больше нет?

— Даже не знаю, что тебе сказать…

— Правду, — посоветовал Дмитрий, уже заранее зная ответ.

— Мне жаль, — Ирина опустила голову, рассматривая опавшие листья под ногами. — Я остыла. Сама не знаю, как это произошло. Всегда я стремилась к тебе, а когда ты оказался рядом, я вдруг поняла, что любовь давно ушла. Это звучит жестоко, но ты просил меня быть честной.

— Ты влюблена в другого?

Дмитрий остановился и повернул Ирину к себе, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Нет! — слишком быстро и эмоционально ответила она, словно убеждала себя в обратном.

— Все ясно. Твой бывший одноклассник и стал твоим новым увлечением?

— Дима, я не хочу оправдываться, — начала Ирина, но он закрыл ей рот рукой.

— И не нужно.

Краем глаза Ирина увидела, как недалеко от них остановилась машина, за рулем которой сидит один из людей Михаила Андреевича, точнее, тот самый шут, которого она оскорбила, и внимательно наблюдает за действиями Дмитрия. Значит, Никлогорский сдержал слово, отправив охрану присматривать за ней. Это ее обнадежило, и она почувствовала себя более свободной и защищенной.

Ирина убрала руку Дмитрия со своих губ.

— У нас с самого начала все пошло не так, как хотелось бы, — сказала она и виновато улыбнулась.

— Да, я ошибся и выбрал не ту женщину.

— Как и я. Мне не стоило любить тебя на протяжении стольких лет, а потом осознать, что ты — вовсе не тот человек, рядом с кем я хотела бы состариться.

— Мы оба — двоечники, — усмехнулся Дмитрий, убрал волосы с ее щеки и нежно поцеловал. — И что же нам теперь делать?

— Еще раз поцеловать друг друга, пожелать всего наилучшего и разойтись.

— Мне не нравится это предложение, — покачал головой Дмитрий, и Ирина отчетливо поняла, что он очень расстроен.

— Я не могу предложить тебе ничего другого.

— Ты не желаешь дать мне ни единого шанса, чтобы реабилитироваться. Считаешь, что я этого не заслуживаю?

Ирина рассмеялась и уткнулась лбом ему в плечо:

— Но тебе не в чем реабилитироваться. Просто мы перестали любить друг друга.

— Маленькое уточнение: это ты перестала меня любить. Мои чувства остались прежними, даже больше.

— Еще совсем недавно я просто мечтала услышать эти слова. — Она вздохнула и печально посмотрела на него. — Теперь мне кажется, что ты слишком опоздал. Но мы можем остаться друзьями.

— Я не умею дружить с женщиной, которую люблю. Послушай меня, не перебивая! Тебе сейчас тяжело. Умерли родители, погибла сестра… Возможно, это повлияло на твое настроение, и ты ошибаешься, желая с такой легкостью закончить наши отношения.

— Мне вовсе не так легко, как ты думаешь. Наоборот, это очень трудное решение. Но так будет лучше для нас обоих. Мы слишком разные. Мне хорошо с тобой, и я… люблю тебя, но не так, как тебе того хотелось бы. Не хочу повторить путь своей матери и сломать жизнь человеку, который меня обожает. Не хочу, чтобы ты спустя годы возненавидел меня за мою нелюбовь и холодность. Не хочу тяготиться этим и запивать свою несчастную жизнь алкоголем.

— А чего же ты хочешь?

— Я уже сказала: поцеловать тебя и уйти.

Дмитрий отошел от Ирины на несколько метров и развел руки в стороны.

— Вот черт! — выкрикнул он и, понизив голос, добавил: — Как же больно, — он быстро подошел к ней и сжал в крепких объятиях. — Я люблю тебя, Ира!

В голосе его было столько чувства и искренности, что Ирина не выдержала и расплакалась. А еще она вдруг поняла, кто именно играет на стороне ее врага, и эта мысль заставила ее зарыдать еще горше.

Дмитрий бесцельно колесил по городу. Возвращаться домой не было нужды, там его никто не ждал, а в потоке машин, под громкий аккомпанемент «Rammstein», возникало ощущение, будто он не один. Крикливые немцы помогли ему как-то разрядиться. Дмитрий даже подпевал, что выглядело более чем смешно, потому что он не знал немецкого и коверкал слова, пытаясь попасть в такт солисту. Преодолев за два часа этих разъездов почти сотню километров, он наконец остановился у какого-то кафе, но не спешил выходить из машины. Просто сидел, разглядывал людей и их лица. Они были разными: кто-то улыбался, и у него искрились глаза, кто-то злился на ветреную погоду, некоторые и вовсе ругались со своими спутниками. Оказалось, чтобы увидеть что-нибудь интересное, и в кино ходить не нужно. Достаточно выйти на улицу, остановиться в сторонке и внимательно наблюдать за поведением горожан, легко читая их судьбы и характеры. Однако процесс наблюдения бывает двусторонним: ты за кем-то подсматриваешь — и позволяешь рассматривать себя. Если бы сейчас кто-то следил за Дмитрием, он безошибочно угадал бы, что у этого мужчины проблемы в личной жизни. Он выглядел хмурым, задумчивым и чертовски одиноким.

• Предыдущая
• 52/67
• Следующая