Любовь с призраком - Белозерская Алена - Страница 28

• Предыдущая
• 28/67
• Следующая

— Зачем ей это нужно? — мягко спросил Георгий, понимая, что по-другому с Мартой объясниться у него не получится: резкости и крики она сейчас не воспринимает. — Подумай, что ей принесла смерть сестры?

— Не называй их сестрами! У них не было ничего общего, кроме крови Егора. Они не знали друг друга — и не узнали бы, если бы их блудливого папашу не отравила любовница.

— Больше не стану, — Георгий осторожно снял со своей талии ее цепкие пальцы и огладил пиджак. — Какую выгоду получила Ирина Линдерман, убив Викторию? Все осталось по-прежнему, так же, как было и до смерти Вики.

— Она и Дмитрий — любовники! — все еще на повышенных тонах проговорила Марта, будто громкостью своего голоса пыталась более четко объяснить, что она имеет в виду. — Следователь сказал, что они были вместе, когда застрелили Вику.

— Мне об этом известно, — Георгий ласково потрепал Марту по щеке. — Но они были не одни. В компании.

— Они сговорились! Я чувствую, что все они лгут. И Дмитрий, как он посмел привести ее на похороны своей жены?! Сначала они убили мою девочку, а потом принесли цветы ей на могилу! Верх наглости и бесстыдства!

— Марта, ты мучаешь себя нелепыми предположениями. Ни у Линдерман, ни у Каманина нет явных мотивов для убийства твоей дочери. То, что они являются любовниками — при условии, что это правда, — еще ничего не доказывает. Убийство Виктории не обогатило Линдерман. Дмитрий, конечно, получил кое-что, но это досталось бы ему и в случае развода. Поэтому смысла убивать Викторию из-за денег у них не было.

— Ненависть — лучший мотив!

Георгий с сочувствием посмотрел на убитую горем женщину.

— Ты ошибаешься, — сказал он. — Так мне кажется. И ты сама сказала, что Ирина и Виктория не знали друг друга. Между ними не было вражды или злобы. Что касается ее брака с Дмитрием, то тебе известно, как там все обстояло. Их отношения давно расстроились, они жили разными жизнями. Если бы не убийство, они спокойно разошлись бы и забыли друг о друге.

— Странно, — проговорила Марта, — моя дочь повторила мой путь… Наши мужья любили женщин из семьи Линдерман. Интересно, чем они лучше нас?

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

Марта поднялась с кресла.

— Ничего, — сказала она и потянулась за сумочкой. — Я думала, что ты поможешь мне найти убийцу. Ладно, я займусь поисками.

— Не играй в детектива, пусть этим займутся профессионалы.

Георгий провел Марту до двери своего кабинета.

— Я убью их обеих, — без каких-либо эмоций в голосе произнесла Марта. — Они разрушили мою жизнь. Этого я им не прощу.

На пороге стоял Карулин и делал вид, будто он не слышал угроз, произнесенных госпожой Азаровой. Слова Марты рассмешили его. Он представил, как эта интеллигентная мягкая женщина с пистолетом в руке бегает за Ириной Линдерман, пытаясь проделать в ней дырку. Более нелепой ситуации и вообразить невозможно.

Карулин слегка наклонил голову, приветствуя госпожу Азарову, и отошел в сторону, давая ей возможность выйти из кабинета. Потом, повинуясь внезапному порыву вежливости, проводил ее до лифта и нажал на кнопку вызова.

— Благодарю вас, Вадим Анатольевич, — сказала Марта.

— К вашим услугам, — Карулин сделал учтивое лицо.

Марта заинтересованно посмотрела ему в глаза:

— Вы мне скоро понадобитесь. Я хотела бы встретиться с вами в приватной обстановке.

Марта пожала его протянутую руку и вошла в лифт. Карулин с усмешкой посмотрел на закрывающиеся двери и быстрым шагом вернулся в кабинет Георгия.

— Похоже, Жора, мне скоро придется переквалифицироваться в киллера.

— Не вздумай пойти у нее на поводу, — ответил Георгий и направился к шкафчику со спиртным. — Выпьешь со мной?

Карулин, соглашаясь, кивнул. Он остановился у стола и взял в руки только что подписанные Георгием документы.

— Внимание, вопрос: кто же будет моим нанимателем? — он пробежался глазами по строкам. — Батюшки мои! У тебя на руках пятьдесят пять процентов акций!

— Признаюсь, меня это беспокоит. Неожиданный поворот событий, тебе так не кажется?

— Неожиданный, но выгодный. Теперь главное, чтобы Марта не наделала глупостей. Она в таком состоянии, что может решиться на что угодно. Если она совершит задуманное, то все акции дочери Азарова достанутся Бурмистрову. Пусть уж лучше Линдерман живет себе и дальше, тогда их будет легче вернуть.

Георгий подал ему стакан с напитком, Карулин принюхался и удовлетворенно улыбнулся.

— Если Марта не успокоится, я уложу ее в клинику для душевнобольных, — сказал Георгий, встал рядом с Карулиным и заглянул в исписанные листки.

— Наилучший вариант — объявить ее недееспособной. Тем более что компания уже и так твоя, — ответил Карулин.

Таисия любила квартиру профессора Линдермана. Пожалуй, в ней она чувствовала себя лучше, чем в своем ультрасовременном доме. Здесь не было эксклюзивных дизайнерских решений, порою скорее непонятных, чем доставляющих удовольствие, не было кричаще-дорогих предметов, оригинальных цветовых сочетаний. Напротив, все дышало простотой и уютом. Светлые однотонные стены, дубовый паркет, напоминавший пляжный песок, детские фотографии Ирины и Людмилы, книги, которых в квартире было огромное количество, мягкие шторы, легкой волной спускавшиеся на пол, старая лампа на письменном столе — по возрасту, наверное, ровесница самого Линдермана, — и журнальный столик с шахматной доской, подаренной ему Таисией. Вот и вся обстановка. Конечно, еще имелась кровать в спальне, которую Линдерман редко использовал, потому что предпочитал проводить ночи на диване в кабинете; стоял огромный старинный шкаф, было зеркало в небольшой прихожей и несколько других предметов, таких же раритетных, как и все остальные вещи в квартире. Сколько Таисия ни просила профессора сделать ремонт, даже приносила ему глянцевые журналы, на страницах которых красочно описывались новые веяния моды, он отказывался что-либо менять.

— Мне хорошо так, как есть, — говорил профессор. — Я люблю эту квартиру и ничего не хочу в ней переделывать. Здесь росла моя внучка, в этой кухне готовила мне завтраки жена, в кабинете пахнет твоими духами. И ты считаешь, что от всего этого я должен избавиться? Нет, ни за что я не променяю свои воспоминания на новый кожаный диван и ненужную вазу в углу комнаты.

После таких слов Таисия возмущалась и с удвоенной силой расписывала ему все преимущества дизайнерских изменений, однако сейчас она была рада тому, что он не поддался ее уговорам и не позволил удалить из квартиры витающий во всех комнатах запах любви и спокойствия.

В кухне она быстро заправила кофеварку, вынула симпатичные чашки из шкафчика для посуды и поставила их на поднос рядом с сахарницей. Таисия легко ориентировалась в кухонных принадлежностях, так как не раз готовила с профессором ужины и часто засиживалась вместе с ним за столом — вечерами, перед огромным окном с синей шторой. В общем, она чувствовала себя здесь как дома. Порою она спрашивала себя — почему она так привязалась к старику?

— Алексей Лазаревич, наверное, я в вас влюблена, — как-то раз заявила ему Таисия, на что он громко рассмеялся. — Вы правы, я погорячилась. Не влюблена, а просто люблю.

— Как деда, надеюсь?

— Разумеется!

Профессор нежно обнял ее, и в этот момент Таисия поняла, по какой причине она так стремится быть с ним. Она отчаянно нуждалась в мужчине, который будет любить ее не за соблазнительное тело и красивое лицо, а за ее прекрасное чувство юмора. Который, разговаривая с ней, не будет думать о том, как уложить ее в постель. Который никогда не скажет, что за те деньги, которые он ей дает, она должна вести себя так, как он того желает. Линдерман видел в Таисии не просто дорогую красивую картинку, а личность, живую и непосредственную. Он знал ее характер, чувствовал ее настроение, интересовался ею и хотел знать о ней все, потому что любил Таю так нежно, как может любить только дедушка. Таисия видела, что он скучает по Ирине и часть своих нерастраченных чувств переносит на нее, но не переживала по этому поводу. Сейчас, когда Ирина была в Москве и все свое время проводила с дедом, его отношение к Таисии не изменилось. Алексей Лазаревич оставался таким же чутким, мягким и внимательным.

• Предыдущая
• 28/67
• Следующая