«Як» – истребитель. Чужая судьба - Юров (Корд) Роман - Страница 7
- Предыдущая
- 7/61
- Следующая
Их крик раскалывал голову. Виктор пошарил по карманам и достал шоколадку. После зимней прогулки по немецким тылам он всегда носил шоколад из бортпайка с собой. От жары тот растекся, превратившись из плитки в обернутый бумагой ком. Он отщипнул пару кусочков и принялся совать в рот орущим малышам.
– Что вы им суете? – женщина попыталась отгородить детей от Саблина.
– Да это просто шоколад. Он сладкий, они успокоятся.
И действительно, дети сперва пытались выплюнуть неизвестное угощение, но вскоре распробовали, зачмокали. Плач утих.
– Спасибо, – сердито ответила женщина. Она посмотрела на лужу у колодца, на жмущихся к ногам детей и тяжело вздохнула.
Виктор решил помочь – набрал воды, а затем, подхватив полные ведра, вопросительно посмотрел на женщину.
– Туточки недалеко. Спасибо, – тон у нее уже был другим, гораздо более радостным. – Вот тут поставьте, – сказала она, когда они зашли в ее двор, оказавшийся через дом от того места, где жил Виктор. Двор был чистеньким, нигде не видно ни одной лишней травинки либо соринки, но чувствовалось, что здесь давно нет мужских рук. Плетень был покосившийся, словно строй пьяных алкоголиков, ставня в сарае болталась на одной петле, ступени крыльца были подгнившие и требовали замены. Женщина снова вздохнула и протянула: – С этими архаровцами прямо беда, не усмотришь. Зайдите, хоть чаем угощу.
Виктор хотел уже согласиться. Попить чаю в обществе довольно симпатичной женщины было куда приятнее, чем глазеть на темную крышу сенника в попытках уснуть. Но тут меньший ребенок на ее руках снова заплакал. Женщина зашикала на него, чтобы успокоить, но это не помогало. Малыш ревел пожарной сиреной, его плач отозвался сильной болью в голове у Виктора. Он поморщился и потер виски.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз.
– Вам спасибо, – ответила женщина, успокаивая ребенка.
На другой день летчиков разбудили поздно. Солнце уже встало, но небо было затянуто облаками. С севера заходила огромная синяя туча, что-то отдаленно грохотало.
– Гроза будет. – Шишкин поежился, умываясь холодной колодезной водой.
– Может, с фронта грохочет? – Пищалин уже умылся и ждал остальных.
Шишкин пренебрежительно хмыкнул и усмехнулся:
– Если бы фронт был так близко, нас бы тут уже не было.
Они пошли к аэродрому. Когда проходили по улице, женщина, что возилась в огороде, бросила пропалывать грядку и подошла ближе к плетню.
– Здравствуйте, – звонко сказала она.
Эта была та сама женщина, которой он вчера помог донести воду. В свете дня Виктор разглядел ее получше. Она была еще довольно молода и весьма красива, хотя тяжелая работа уже положила отпечаток на ее лицо. Они вразнобой с ней поздоровались, но она смотрела только на Виктора и улыбалась.
– Кто это? – буквально зашипел Шишкин, когда они отошли подальше. – Чего это она тебе улыбалась?
– Много будешь знать, скоро состаришься, – попробовал отшутиться Виктор.
Но Игорь так просто не отставал. Видимо, для него сама возможность того, что женщина могла улыбаться не ему, а Виктору, казалась абсурдной. Он хотел с этим разобраться и выявить причины. Постепенно он вытянул из Виктора всю информацию и, на секунду задумавшись, выдал:
– Ну и чего ты мнешься? Давай, отжарь ее! Неплохая краля.
До обеда вылетов не было. После построения летчики под руководством штурмана полка зубрили карты с районом боевых действий. Зубрежка сменилась занятием по бомбометанию. Правда, чисто теоретическим. После за воспитание личного состава взялся комиссар, все были вынуждены выслушивать почти часовую лекцию о международном положении. Когда начальственное рвение немного поутихло, все разбрелись по аэродрому кто куда. Виктор с Игорем и прицепившимся, словно банный лист, Пищалиным уселись в капонире. Друзья сидели на чехлах под крылом саблинского «Яка», слушая, как редкие капли дождя шумят по маскировочной сетке. Шум этот перебивался металлическим лязгом и тихими матерками – Жорка с мотористом ковырялись в потрохах истребителя, ремонтируя засбоивший мотор.
– А я вот думаю, правильное указание. – Пищалину надоело молчать, и он решил обсудить недавно вышедший приказ о бомбометании, – ведь мы так больше немцев убьем.
Документ этот им не зачитывали, как другие. Но благодаря солдатскому телеграфу летчики полка уже слышали про недавно вышедший приказ Ставки о применении истребителей в качестве легких бомбардировщиков. Виктор, когда узнал об этом, только лишний раз расстроился. Его «Як» и так проигрывал «мессерам» по скорости и скороподъемности, а бомбовые замки под крылом эту ситуацию усугубляли.
– А ты бомбить-то умеешь? – сразу же встрял ехидный Шишкин. – Или будешь по ведущему кидать? Тогда, конечно, немцев много набьешь, только успевай свежих подвозить.
– Да уж отбомблюсь как-нибудь, – насупился Пищалин, – не зря же нам сегодня рассказывали. Завтра вон обещают даже практические занятия провести.
– Обещать – не жениться, – зевнул Шишкин, – в бою научишься. Думаешь, будут на тебя бензин и моторесурс переводить? Витька, а ты чего скажешь?
– А чего тут говорить? – пожал плечами Саблин. – Наше дело телячье, обоссался и стой. Раз приказали бомбить, будем бомбить.
– Телячье, – фыркнул Игорь, – раз говорить не хочешь, так промолчал бы.
Дождь усилился, и капли барабанной дробью тяжело застучали по крылу. Виктор несколько секунд вслушивался в их шум и наконец ответил:
– Можно подумать, моя точка зрения кому-то интересна. Мы в армии, Игорь. Тут приказы не обсуждаются. Но если хочешь знать, что я думаю, то слушай: штурмовиков мало еще, вот потому и будем мы бомбы кидать. Как штурмовиков станет больше – снова перестанем. А вообще, хватит такие разговоры вести.
Игорь оказался прав, никаких практических занятий не было. В тот же день, едва погода немного улучшилась, они снова полетели прикрывать «Илы». Только, в отличие от прошлых вылетов, под крылом истребителей были подвешены по две пятидесятикилограммовые бомбы.
Вылетели под командованием Хашимова, пятеркой – больше в эскадрилье исправных самолетов не оказалось. Несмотря на то что истребители в полку были новые, недавно полученные с завода, поломки следовали одна за другой, техники не успевали устранять неисправности, да и запчастей был ощутимый дефицит. В итоге после недели полетов полк мог поднять в небо не более десятка машин.
Едва они набрали высоту, как показался строй «Илов», шесть машин. Они шли красиво, словно на параде, четко выдерживая интервалы и дистанции. Виктор невольно залюбовался. В их полку так летать не умели, у них ведомые вечно ломали строй, плавали по высоте. Хотя, с другой стороны, такой четкий строй истребителям совсем не важен, особенно когда они прикрывают штурмовиков.
В небе была сильная облачность, пришлось идти под облаками, на высоте полутора километров. В таких условиях эшелонирование невозможно, они лишь заняли высоту чуть повыше «Илов», под самой кромкой, разделившись на две группы. Погода была дрянная, земля еле просматривалась, и Виктор невольно забеспокоился. В таких условиях ударить по своим войскам – плевое дело, да и «мессеры» могли появиться в любой момент, заранее их не увидишь. Однако над линией фронта образовалось большое «окно», вражеские позиции оказались видны как на ладони, и штурмовики с ходу пошли в атаку.
Неожиданно сильно заработала малокалиберная зенитная артиллерия, десятки огненных пунктиров с разных сторон потянулись к самолетам. Кажется, заглядись на них – и тебя прошьют насквозь. Виктор дал ногу, уводя самолет от неожиданно близко пролетевшей трассы, и обеспокоенно оглянулся на ведомого. Пищалин был на месте, усиленно крутил головой в разные стороны. Наверное, он недоумевал, откуда в небе взялись эти разноцветные, оранжевые, серые, коричневые, желтые, шары. Под такой сильный зенитный огонь он попал впервые.
Штурмовики отбомбились успешно, засыпав осколочными бомбами передний край. Отбомбившись, они сразу пошли в разворот с набором высоты. Немецкие зенитчики, притихнувшие после бомбежки, снова принялись свирепствовать, и настала очередь сбрасывать свой груз истребителям. Виктор направил свой «Як» к земле. Внизу клубился черный дым, что-то горело, хорошо еще что не было пыли, а то разглядеть что-либо было бы вообще невозможно. Он увидел позиции зенитной батареи, активно ведущей огонь. Может, это была игра воображения, но ему показалось, что он наблюдает, как из тонких стволов вылетают облачка дыма и суетится расчет, подавая боеприпасы.
- Предыдущая
- 7/61
- Следующая
