«Як» – истребитель. Чужая судьба - Юров (Корд) Роман - Страница 27
- Предыдущая
- 27/61
- Следующая
«Як» Дорохова начал неожиданно забирать южнее, и в наушниках раздался его недовольный голос:
– Сирень. Сирень. Сирень, ответь первому!
Сиренью был радиопозывной их КП. Этот позывной появился, когда командный пункт находился еще среди сиреневых зарослей и с тех пор крепко прилип. Однако КП молчал. Комполка крепко выматерился прямо в эфир и зачастил:
– Витька, смотри сюда. Впереди ниже, чуть левее, четверка ходит. По-моему, это «мессеры». Сейчас попробуем от солнца зайти.
Два истребителя повернули на юг, обходя аэродром по широкой дуге. Четверка самолетов так же невозмутимо висела в небе. Вели они себя совершенно мирно, не предпринимая ничего, однако Виктор увидел, что на земле, прямо в районе их летного поля, начал подниматься черный столб дыма.
– Пора, – истребитель Дорохова провалился вниз, разгоняясь и нацеливаясь на четверку самолетов. Теперь стало хорошо видно, что это именно «мессеры», их характерные силуэты сильно отличались от советских машин.
– Надо сбить, Витька. Кровь из носу, надо сбить хоть одного. – Голос командира звенел от нервного напряжения, и Саблину даже показалось, что он слышит, как у Дорохова скрипят зубы. Враги вроде как прозевали их атаку, по крайней мере, ничего пока не предпринимали. Он немного приотстал от своего ведущего, разглядывая немного растянувшуюся в развороте вражескую четверку, и решил бить того же врага, что и командир. От носа командирского «Яка» потянулись тусклые огоньки трассеров и замелькали рядом с левым ведомым «мессером». Вроде как ведущий попал, но Виктор не стал бы это утверждать наверняка. «Мессеры» резко ушли переворотом вниз, порхнув в стороны, словно стая испуганных воробьев, лишь один, которого обстрелял Дорохов, задержался. Его летчик тоже начал переворачивать самолет вниз, но делал это очень уж медленно, словно нехотя.
Виктор атаковал, когда тот закончил переворот, зайдя сзади-сверху, суетливо довернув свой истребитель на противника. Он вывел перекрестие нитей прицела перед носом врага и зажал гашетку. «Як» противно затрясся, в кабине завоняло сгоревшим порохом. Ракурс был очень удачный для стрельбы, и первый же снаряд ударил противника в нос, прямо между кабиной и коком винта. Было еще несколько попаданий в фюзеляж за кабиной, но тут из «мессера» словно вышибло длинный язык пламени, и самолет противника неожиданно принялся разваливаться на куски. Виктор потянул ручку на себя, выходя из пикирования и стараясь избежать столкновения с обломками врага. Перегрузка сильно придавила его к сиденью, и почти потухшим от перегрузки взором, на расстоянии метров пятидесяти слева от себя он увидел свою жертву. У «Мессершмитта» в буквальном смысле не было носа. Он почти отвесно падал вниз, медленно разгораясь.
Они с Дороховым снова набрали высоту и, свалив самолеты на крыло, осматривали поле боя. Падающий «мессер» горел все сильнее, и чем ниже он опускался, тем больше походил на небольшую комету. На аэродроме дымных костров прибавилось, Виктор рассмотрел серые тени, а потом уже и различил четверку тяжелых истребителей «Ме-110». Они как раз выходили из атаки, обстреливая что-то на стоянке. Подстреленный «мессер» наконец достиг земли, короткой вспышкой положив финал своему существованию и оставив на месте своего падения еще один дымный столб.
Чуть в стороне вверх лезла пара «Мессершмиттов», третий куда-то подевался. Четверка сто десятых внизу начала строить новый разворот, готовясь повторить атаку аэродрома. Дорохов бросил свой «Як» на поднимающуюся пару, но немцы уже были начеку, своевременно уклонились и, разгоняясь, уходили на север пикированием.
– Обосрались, гады! – восторженно закричал комполка. – Давай, атакуем сто десятых!
Они принялись пикировать на заходящие для очередной атаки немецкие тяжелые истребители. Те сразу передумали штурмовать аэродром и попытались сомкнуться. Это было одновременно и красивое, и страшное зрелище. Четверка камуфлированных, красиво-хищных машин распласталась перед ними ниже, и из открытых кабин стрелков в сторону «Яков» тянулись разноцветные ниточки трассирующих пуль, пытаясь поймать их и заплести в свою паутину. Дорохов идти на пулеметы не захотел. Поднырнув ниже строя «Мессершмиттов», он попытался атаковать их сзади-снизу, куда не доставал огонь стрелков.
Миг, и вся эта иллюминация исчезла – советские истребители оказались в «мертвой зоне», недоступной для вражеского огня. «Стодесятки» принялись снижаться, пытаясь перейти на бреющий полет, но им не хватило буквально пары секунд. Здоровенная туша вражеского истребителя сама вползла в прицел, и Виктору оставалось только нажать гашетку. Снаряды рванули у фашиста на левом крыле, возле мотора, вырывая клочья обшивки и оставляя четко различимые дыры. Немец вздрогнул, немного просел по высоте и сразу потянул обратно вверх, давая возможность стрелку обороняться. Его пулемет, доселе молчащий, сразу же озарился холодными вспышками выстрелов. За малым не получив пулю – первая очередь прошла очень уж близко, видимо, Виктор рванул ручку от себя. Едва не зацепив винтом землю, он проскочил под сто десятым и увидел совсем рядом с собой снижающийся вражеский истребитель. Эта машина, видимо, была атакована Дороховым и теперь «Ме-110» летел, чуть опустив нос, с небольшим креном, а на левом крыле плясали огоньки пламени. Пулеметы в его задней кабине торчали вверх, сама кабина была разворочена, и было понятно, что этот враг уже не боец. Стрелять в этого «мессера» было уже поздно – слишком он оказался близко, да и разница в скорости была велика.
Виктор быстро нашел дороховский «Як» – тот боевым разворотом выходил из атаки впереди и выше. Боясь быть расстрелянным оставшимися сзади вражескими истребителями и повторить судьбу горящего немца, он сразу потянул за командиром. Горящий «мессер» пролетел совсем рядом, и Виктор увидел, что его стрелок барахтается на своем месте, пытаясь открыть изорванный осколками фонарь, а пилот завалился вперед, уткнувшись лицом в приборную панель. Саблин даже успел перехватить полный страха взгляд стрелка, как обреченный «мессер» скрылся внизу.
Виктор боевым разворотом лихо вышел вверх и, развернувшись, увидел, что тройка сто десятых убегает на бреющем, распластавшись почти над самой землей и поднимая с нее клубы пыли. Четвертый самолет все так же медленно снижался, наконец, зацепился за какой-то холмик и закувыркался по степи огненным клубком.
– Не отставай! Атакуем, атакуем еще раз! – вид поверженного вражеского самолета и азарт боя захватили Дорохова с головой. Он снова бросил свой истребитель вниз, Виктор хотел уже последовать за своим командиром, но по привычке решил осмотреться.
Прямо над головой, прикрывшись ярким полуденным солнцем, на него пикировала пара «Ме-109», видимо, та самая, которую они пару минут назад успешно гоняли. Даже не успев ничего подумать, на одних рефлексах, он свалил истребитель на крыло и изо всей силы потянул ручку на себя. Грудь сдавило, а в глазах заплясали чертики, а он тянул и тянул, ничего не видя, только мучительно ожидая смертельный треск вражеских попаданий. Треска не было, зато в наушниках послышались матюги командира:
– Саблин… твою мать… ты какого х… клювом щелкаешь… пи… – связь пропадала, трещала и хрипела, но Виктор почему-то понял все, что хотел сказать ему командир. Он вышел из виража и сразу увидел «мессеров», они парой поднимались вверх.
– Прикрывай меня, я подбит, – за истребителем Дорохова тянулся серый шлейф, – буду садиться. Сирень, Сирень, твою мать, – громко закричал он в эфир, – поднимай пару. Поднимай, кого можешь. Какого хрена ты молчишь?
Истребитель комполка начал заходить на посадку, и Виктор снова, как когда-то зимой (ему казалось, что это было давным-давно), оказался один против пары врагов. Схожесть ситуации была налицо. Хотя и не совсем – зимой он был совсем еще зеленый, вдобавок на тяжелом «МиГе», а сейчас же у него новейший «Як», да и сам он кое-чему научился. Зимой его выручили Шубин с Шишкиным – сейчас тоже осталось дождаться взлета Игоря или любого из его однополчан.
- Предыдущая
- 27/61
- Следующая
