Матрешка в перьях - Донцова Дарья - Страница 21

• Предыдущая
• 21/62
• Следующая

Когда рот куклы наконец-то заполнился зубами, я издала боевой клич. Господи, близок конец марлезонского балета! Осталось поставить на место два глаза, уши, нос и пальцы ног. Это же пустяки!

Прозрела игрушка сразу. Ушные раковины я сначала перепутала, но исправить оплошность оказалось ерундой. В конце концов на руках у меня остались всего две детали – нос и большой палец левой ноги. Я перевела дух и попросила девочку:

– Солнышко, очень пить хочется, принеси мне водички.

Малышка с готовностью унеслась на кухню.

Я живо схватила кусочки пластмассы и начала вставлять их в пазы. Но части тела никак не желали устанавливаться! Поменяв их местами, я опять не достигла успеха, снова переставила детальки, услышала, как девочка с топотом бежит назад, поднажала и, о радость, раздался тихий щелчок. Егор был готов.

– Вот, – протянула мне бутылку Киса и закричала: – Ура! Тетя Роза пришла! Мы с Лампой собрали Егорушку!

– Ай молодцы! – с чувством произнесла Краузе, появляясь в детской. – Отлично поработали. Теперь принимайтесь за дом, иначе Егору негде будет жить.

Я покосилась на огромную нераскрытую коробку и увидела на ней надпись: «10?000 разнообразных деталей. Сделай каждый кирпич самостоятельно, собери коттедж, мебель, сшей занавески, сотки ковры. Формы для отливания кухонной посуды и жидкий экологически чистый пластик в комплекте». Ох, ничего себе…

– Боже! Я опаздываю! Киса, тебе Роза Леопольдовна поможет! – малодушно воскликнула я и удрала в свою спальню.

Тридцать два зуба, двадцать пальцев, куча внутренних органов еще куда ни шло, а вот десять тысяч кирпичиков это уже слишком. Интересно, кто посоветовал Максу приобрести такую забаву? Может, остальным взрослым совсем не трудно собирать пупса и шить занавески? Наверное, я очень нетерпеливая.

Дверь комнаты приоткрылась.

– Вы заняты? Можно войти? – деликатно осведомилась Краузе.

– Пожалуйста, – разрешила я. И, увидев озабоченное лицо няни, напряглась: – Что-то случилось?

Роза Леопольдовна откашлялась, открыла было рот, но тут у меня зазвонил телефон. Краузе деликатно вышла.

– Можешь приехать? – забыв поздороваться, спросил Костин. – Я в офисе.

– Уже одеваюсь, – доложила я. – Что-то стряслось? С Эжи беда?

– Поторопись, – бросил приятель и отсоединился.

Я ринулась в гардеробную.

– Лампа, полагаю, вы должны знать… – забубнила няня, шагая за мной.

– Сейчас мне некогда обсуждать всякую ерунду, я очень спешу, – остановила я ее. – Если закончились деньги на хозяйство, возьмите нужную сумму в письменном столе Макса.

– Вопрос не в деньгах, – вздохнула Краузе. – Речь о…

– Если о моем неработающем туалете, то вызовите сантехника, – попросила я, сдергивая с вешалки джинсы. – Или пусть Мирон аккуратно исправит, но без своих креативных идей. Между прочим, у вас что-то подгорает, я чувствую запах гари.

– Оладушки! – всплеснула руками няня и удалилась на кухню.

Я живо оделась, схватила сумку и умчалась. Только бы не попасть во все пробки! Почему Костин ничего не сказал мне по телефону? Неужели и правда с Эжени несчастье?

Но добралась до офиса я довольно быстро.

Володи в кабинете не оказалось. Я села в кресло и оглядела стол. Пустая коробка из-под пиццы, большие стаканы из сетевой кофейни, несколько картонных тарелочек со смятыми салфетками… Послышался звук шагов, я повернулась к двери и спросила вошедшего приятеля:

– Она жива?

Костин положил в ящик стола футляр с электробритвой, который держал в руках.

– Эжени? Не знаю. Думаю, да.

Из меня посыпались вопросы:

– Ты ездил к Альдабарану? Он сообщил адрес мужчины, которого подослал к Евгении? Почему ты ночевал в офисе? Что случилось?

– Может, принесешь нам попить? – попросил Вовка. – А я пока рубашку переодену.

Получив двойную порцию своего любимого американо, Костин сделал глоток и скривился:

– Что-то напиток сегодня не удался.

– Если не спать, а плавать по ночам в кофе, то к утру даже самый расчудесный напиток покажется бурдой, – буркнула я, собирая со столешницы пустые упаковки. – Давай, не тяни, выкладывай.

Вовка потер ладонями виски.

– Все, вроде я проснулся… Степан Сергеевич Борискин, он же гуру, учитель, Альдабаран и свах, увидев мое удостоверение, не заявил: «Беседовать буду исключительно в присутствии моего адвоката».

Я отпила капучино из картонного стаканчика и стала внимательно слушать Костина…

Свах не стал отпираться и врать, а честно сказал Вовке:

– Вы же понимаете, что самодостаточные успешные люди не нуждаются в моих услугах. Как правило, ко мне приходят те, кто не способен сам решить свои проблемы.

Борискин работает с каждым клиентом вдумчиво – сначала пытается понять, что мешает человеку найти себе пару, потом изыскивает способ ему помочь. Многим женщинам, чтобы обрести уверенность в себе, надо точно знать, что они непременно наденут обручальное колечко на пальчик. Им уже не нужно нервничать, устремляя на всех мужчин ищущий взгляд, Альдабаран укажет, где и в какой час их встретит любовь. Хорошо изучив клиентку, Степан понимает, с кем ее следует знакомить, и подыскивает парня, о котором тоже все узнал. Борискин не станет сводить любителя день напролет сидеть над книгой с дамой, обожающей вечеринки, не подсунет скромного учителя девице, мечтающей жить в доме на Лазурном Берегу, не познакомит пятидесятилетнюю поборницу здорового образа жизни с холостяком такого же возраста, любящим коньячок-шашлычок и решившим завести детей. Наверное, поэтому с легкой руки сваха сыграно много свадеб.

Подобрав кандидатуры для будущей семьи, Альдабаран тщательно планирует, где и как их познакомить. Гуру не работает по стандартной схеме, зная, что одним людям нужна сказка, романтика, а других от зажженных свечей и розовых лепестков стошнит. Начав работать с Евгенией Будановой, Борискин быстренько скумекал: молодая женщина только-только освободилась от опеки чрезмерно богатых родителей, но живет в квартире, которую для нее выбрал и купил именно отец, и она, несмотря на то, что сменила работу, все еще психологически зависима от него, боится папеньку разочаровать, опасается потерять его любовь, мечтает стать успешной, как старшая сестра Нина. И психолог начал действовать. Степан решил, что Эжени, перебравшись на другое место жительства, перестанет оглядываться на папу с мамой.

– Я очень талантливый психотерапевт, перелопатил горы литературы по анализу человеческой души, умею дать совершенно правильный совет, подтолкнуть клиента в нужном направлении, – гордо заявил свах Костину.

У Володи с языка едва не сорвалось: «Грамотный профессионал не станет рулить чужой жизнью, потому что не имеет такого права. Его задача научить человека самому принимать решения». Но Костин промолчал. Борискин же продолжал хвастаться своими успехами.

– Оцените, как филигранно я работаю. Узнал от Евгении, что Иван Сергеевич купил дочери квартиру и отселил ее туда, надеясь, что та сразу обретет самостоятельность. Боже, как глупы некоторые богатые люди! Разве дочурка забудет, что апартаменты – подарок папы? Нет, конечно. Она, живя там, постоянно будет чувствовать зависимость от родителей. Но я нашел решение проблемы. Прежде всего посоветовал ей, чтобы разорвать ментальную связь с отцом, изменить имя, назваться Эжени, а еще переселиться в другое место. Вычислил зону обитания, комфортную для Будановой, ведь абы куда ей перебираться нельзя. Представляете, каково пришлось бы дочке олигарха в Южном Бутове? Естественно, ей подходит только тихий центр.

Оцените терпение Костина – он никак не комментировал слова сваха. И в конце концов услышал, что Борискин планировал отправить Эжени спустя пару недель после переезда на вечеринку. Туда же он собрался привести и Романа Фенина, тоже своего клиента. Он, талантливый компьютерщик и успешный бизнесмен, к своим тридцати восьми годам заработал огромное состояние. Несколько раз он заводил отношения с девушками, но романы длились не более трех-четырех месяцев. Фенин умен, поэтому быстро понимал: красавицы его не любят, хотят замуж за деньги и, поставив штамп в паспорте, не намерены рожать детей и заниматься семьей. Рома же видел рядом с собой тихую скромную женщину, которая не собирается делать карьеру, станет матерью по меньшей мере трем отпрыскам, будет печь пироги и сидеть по вечерам дома. Сам он не любит тусовки, да и вообще не особенно разговорчив.

• Предыдущая
• 21/62
• Следующая