Сказочные повести (сборник) - Прокофьева Софья Леонидовна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/32
• Следующая

– Не хочу в поле! – закричал Вова. – Я не снег – я мальчик! Ай!

И вдруг Вова почувствовал, что он сначала куда-то поднимается, затем куда-то падает, затем куда-то едет.

Вова с трудом высунул голову из своего огромного пальто и оглянулся. Он сидел полузасыпанный снегом в кузове большущего грузовика, и тот увозил его всё дальше и дальше. Мимо проплывали большие тёмные дома с уютными разноцветными окнами. Там, наверное, разные мамы кормили ужином своих счастливых детей.

И тут Вова почувствовал, что ему тоже хочется есть. И почему-то больше всего на свете ему захотелось тёплого молока, хотя обычно он его просто ненавидел.

Вова громко закричал, но ветер подхватил его крик и унёс куда-то далеко.

Руки у Вовы окоченели, ботинки и носки свалились с маленьких ног.

Вова поджал свои голые пятки, уткнулся носом в холодную подкладку пальто и тихо заревел от тоски и страха.

А тем временем машина всё ехала и ехала. Светофоров становилось всё меньше и меньше, а промежутки между домами становились всё больше.

Наконец машина выехала за город. Теперь она поехала ещё быстрее. Вова уже боялся высовываться из шубы. Нижняя пуговица расстегнулась, и он только иногда в отчаянии поглядывал в полукруглую дырочку от петли. Но он видел только страшное чёрное небо и серые поля.

А холодный ветер громко кричал «у-у-у…», завивался кольцами и столбами поднимал снег.

Вдруг машина куда-то резко свернула. Затем её сильно тряхнуло, и она остановилась. Кузов наклонился. Вова почувствовал, что он куда-то сползает, падает. Наконец Вова, весь засыпанный снегом, очутился на земле.

Когда он высунул голову, машина уже уехала.

Вова был совсем один в большом и пустынном поле.

А в поле гудел ветер. Он поднимал холодный снег и кружился над Вовой.

«Мама!» – в отчаянии попробовал крикнуть Вова, но у него получилось только: «Уа-уа!»

На шоссе было пусто. Только белый снег крутился над чёрным асфальтом. Видно, никому не хотелось выезжать из гаража в такую погоду.

Вдруг на шоссе появилась целая колонна машин. Машины ехали очень быстро. Наверное, они делали больше ста километров в час.

Впереди ехал грузовик. Если бы вы заглянули в кабину, вы бы сразу заметили, что у водителя очень испуганное и удивлённое лицо. А ещё бы вы заметили, что рядом с водителем на сиденье лежит Вовина ушанка.

И хотя в кабину залетал острый ледяной ветер, водитель всё время вытирал со лба крупные капли пота.

– Уж которую зиму снег вожу, – бормотал он, – но такого дела и слыхом не слыхал…

Позади грузовика мчалось несколько синих машин с красными полосками. Оттуда доносились человеческие голоса и собачий лай. Даже не заглядывая в эти машины, сразу можно было догадаться, что в них едут милиционеры с собаками.

Последней ехала машина «Скорой помощи» с красными крестами на боках. В ней сидела Вовина мама. Она сидела, закрыв лицо руками, и плечи её вздрагивали. Она не говорила ни слова и не отвечала Нине Петровне, которая ласково обнимала её одной рукой и пробовала хоть немного успокоить. В другой руке Нина Петровна держала большой голубой термос.

На соседней скамейке рядышком сидели Детский Доктор и Заведующий Аптекой.

Вдруг самосвал резко затормозил, и шофёр тяжело спрыгнул на снег.

– Это где-то здесь! – сказал он. – Я где-то здесь снег вываливал…

И тотчас же из синих машин стали вылезать милиционеры и выскакивать собаки. В руках у милиционеров были яркие фонарики.

Все собаки по очереди деловито обнюхали Вовину ушанку и побежали в сторону от шоссе, проваливаясь в глубоком снегу. Впереди всех бежал молодой и очень румяный милиционер.

Потом одна собака громко залаяла и что-то схватила зубами. Это был башмак с галошей. Потом залаяла вторая собака.

Она тоже нашла башмак с галошей.

Но тут все собаки бросились к одному сугробу и стали быстро разгребать его своими тренированными лапами.

Детский Доктор побежал за ними, не обращая внимания на то, что его тёплые боты уже полны холодного снега.

Он тоже стал помогать собакам и разрывать сугроб своими старыми руками. И вдруг он увидел небольшой свёрток. Внутри что-то слабо шевелилось и тихо попискивало.

Детский Доктор прижал этот свёрток к груди и бросился к санитарной машине. А там уже Нина Петровна дрожащими руками наливала из голубого термоса в маленькую бутылочку с резиновой соской какое-то розовое молоко.

– Где он? Я его не вижу!.. – прошептала она.

Детский Доктор дрожащими пальцами расстегнул пуговицы на Вовином пальто.

– Вот он! Он застрял в рукаве своей школьной формы! – закричал Заведующий Аптекой.

И тут все увидели крошечного ребёнка.

Нина Петровна ахнула и поспешно поднесла к его губам бутылочку с розовым молоком.

Конечно, ни у одной коровы не бывает розового молока, даже если её кормить одними розовыми розами без шипов. Просто Нина Петровна растворила красную пилюлю в горячем молоке, и получилось розовое молоко.

Доктор робко потянул Нину Петровну за рукав.

– Может быть, хватит… Может быть, остальное через полчаса?

Но Нина Петровна только посмотрела на него уничтожающим взглядом.

– Дайте хоть накормить бедняжку! – сказала она.

Наконец Вова допил всю бутылочку.

Щёки у него разрумянились, и он сладко уснул, крепко сжимая свои кулачки.

– Уф! – с облегчением сказал Детский Доктор. – Нина Петровна, разрешите мне присесть рядом с вами. От вас так сильно пахнет валерьянкой. Это меня успокаивает.

– Ах, доктор, доктор! – сказала Нина Петровна. – Как хорошо, что всё кончилось хорошо. А как было бы плохо, если бы всё кончилось плохо! Сколько беспокойства доставила нам ваша противная зелёная пилюля!

Детский Доктор даже подпрыгнул от возмущения.

– Уважаемая Нина Петровна! – дрожащим от обиды голосом проговорил он. – Уж от вас я этого не ожидал. Зелёная пилюля! Изумительный препарат, над которым я работал столько лет!

– Изумительный препарат? – недоверчиво переспросила Нина Петровна.

– Конечно! – убеждённо воскликнул Детский Доктор. – Я даю лентяю зелёную пилюлю номер один. Она уменьшает его на пять-шесть лет…

– Так. Ну и что? – пожала плечами Нина Петровна.

– Я тоже представляю себе действие зелёной пилюли весьма приблизительно, – с интересом повернулся к Детскому Доктору Заведующий Аптекой.

– Пилюля только уменьшает, больше ничего, – заметно волнуясь, стал объяснять Детский Доктор. – Но этого достаточно. Остальное делает жизнь. Понимаете, сама жизнь. Теперь ребёнок, даже если он захочет, уже не может дочитать интересную книгу. Не знает, как починить велосипед. Как завинтить гайку. Он больше не может лазить по заборам, если надо защитить малыша. А вместе с тем…

– …а вместе с тем он помнит, как ещё совсем недавно всё это было ему легко и доступно, – задумчиво кивая головой, проговорил Заведующий Аптекой.

– В том-то и дело! – обрадованно подхватил Детский Доктор. – Вы правильно поняли. Главное, что теперь он сам понимает: как грустно, как неинтересно жить на свете, когда ты ничего не знаешь и не умеешь. Ему смертельно надоедает безделье. И тут он принимает красную пилюлю. Но Иванов…

И тут все они посмотрели на Вову.

А Вова рос прямо на глазах. Голова у него увеличивалась, ноги удлинялись. Наконец из-под пальто показались две уже довольно большие пятки.

В это время в машину заглянул молодой милиционер.

– Ну, как дела? – шёпотом спросил он, указывая глазами на Вову.

– Растёт! – ответили Детский Доктор и Заведующий Аптекой.

Нина Петровна подошла к Вовиной маме, обняла её и попробовала оторвать её руки от лица.

– Но посмотрите же, посмотрите, как чудесно увеличивается ваш сын! – настойчиво твердила она.

Но мама продолжала сидеть отвернувшись. У неё просто не было сил посмотреть на Вову, которому она ещё утром гладила длинные брюки.

• Предыдущая
• 19/32
• Следующая