Грани Нижнего Мира - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 34

• Предыдущая
• 34/80
• Следующая

— Да, скверная история, повелитель, — осторожно произнёс Сиддх. — А мальчишка уже вернулся домой?

— В том-то и дело, что нет. Я немедленно поднял на ноги всех своих слуг в Торнинском архипелаге, поручил им держать под присмотром дом барона фон Гаршвица на Нолане и школу Ильмарссона на Торнине, а также наблюдать за каждым постом Инквизиции в том районе. Однако ни в одном из этих мест мальчишка до сих пор не появился, хотя до Нолана, если идти сквозь Рёбра, максимум три дня пути.

— Может быть, он заблудился? — предположил Сиддх. — Впрочем, тогда бы он воспользовался «колодцем».

Велиал кивнул:

— Я тоже так подумал, поэтому приказал отслеживать все такие переходы, направленные на Нолан, Торнин и соседние с ними Грани. Сам понимаешь, это была та ещё работёнка, ведь немало ведунов и слабеньких колдунов, которые не сумели овладеть «почтовым курьером», переправляют по «колодцу» друг другу письма. Тем не менее, я не ограничил отслеживание условием, что в «колодце» обязательно должен быть человек, и, как выяснилось, поступил правильно. Четыре дня назад был обнаружен небольшой предмет, который двигался к Нолану с одной из Граней, расположенных невдалеке от замка МакГрегора. Расчёты показали, что он должен был выйти из «колодца» точно в доме фон Гаршвицев. А вчера так и случилось.

— Парень прислал родителям письмо?

— Полагаю, это было письмо. Но наверняка утверждать не могу, так как моим слугам не удалось перехватить его. Незадолго до прибытия письма они устроили пожар, чтобы выманить всех обитателей, однако перестарались, и дом сгорел дотла вместе с ожидаемым письмом. — Велиал скривился. — А это письмо могло многое объяснить. Утешает только то, что оно не досталось и родителям мальчишки, которые бы немедленно передали его Инквизиции. Так что пока никто не знает, что случилось с Марком фон Гаршвицем и его сёстрами, но неизвестно, долго ли это будет продолжаться. А тот факт, что парень послал письмо, вместо того, чтобы вернуться самому, представляется мне плохим знаком. Похоже, он всё-таки видел тебя после воплощения, возможно, даже слышал наш с тобой разговор, и понял, что дело очень серьёзное. Такое серьёзное, что мы бросим все силы на его поиски, а значит, ему опасно появляться в Торнинском архипелаге. По всей видимости, он направился к Магистрали, где рассчитывает найти инквизиторов раньше, чем мы найдём его. И, безусловно, так оно и будет. Поэтому, Виши… Кстати, теперь мне как-то несподручно называть тебя мужским именем. Ты уже выбрал себе женское?

У Сиддха уже было время обдумать этот вопрос. Поначалу у него был соблазн взять имя Беатриса — оно красиво звучало и хорошо шло к его новой внешности. Но потом он отверг эту идею и решил не оставлять своему телу имя его прежней хозяйки.

— Да, повелитель, выбрал, — ответил Сиддх. — Отныне я буду Мирандой.

— Что ж, неплохо, — одобрил Велиал. — Так вот, Миранда, твой маршрут придётся пересмотреть. Мы не знаем, как много известно мальчишке, видел он тебя или нет, но, так или иначе, он нигде не нашёл тела старшей сестры и вполне мог решить, что она стала одержимой. Как только он свяжется с Инквизицией (а это, боюсь, всего лишь вопрос времени), Беатрису фон Гаршвиц станут искать не только в Торнинском архипелаге, но также и на Магистральных Гранях. Конечно, среди такого количества людей легко потеряться, и если бы ты был… была взрослой, я бы согласился рискнуть. Однако тринадцатилетняя девочка, да ещё с такой броской внешностью, неизбежно будет привлекать к себе внимание. Так что тебе не следует появляться на Магистрали.

— Это сильно удлинит мой путь, — заметил Сиддх. — Месяцев до трёх, если не больше.

— Не беда. Сандра с ребёнком никуда от нас не денутся, а вот тебе ни в коем случае нельзя попадать в лапы Инквизиции. Поэтому не суйся на Магистраль и по возможности избегай населённых Граней. Понятно?

— Да, повелитель. Я буду осторожен… вернее, осторожна. Пожалуй, я вообще воздержусь от появления на населённых Гранях — кроме той, разумеется, где прячут Сандру.

— Это не на Основе?

— Нет. Я ещё слабо чувствую перстень, чтобы точно указать его местонахождение, однако мне уже ясно, что он не на Основе.

— А где? — спросил Велиал. — Хоть приблизительно.

— Где-то в районе, прилегающем к Запретной Зоне.

Повелитель ненадолго задумался.

— Гм, интересно, — произнёс он. — Этот вариант мне как-то в голову не приходил.

— Ты догадываешься, где она может быть? — почтительно осведомился Сиддх.

— Теперь догадываюсь. Но не буду спешить с выводами. Лучше подожду, пока ты сможешь точнее указать это место.

Сиддх понял, что Велиал не собирается делиться с ним своими предположениями. Впрочем, можно не сомневаться, что в ближайшее время он проверит их — то ли пошлёт туда слуг, то ли явится сам в облике Чёрного Эмиссара, — и, возможно, поиски закончатся быстрее, чем это планировалось.

— А знаешь, повелитель, — набравшись смелости, заговорил Сиддх. — До сего дня я даже не подозревал, что ты можешь бывать на Гранях.

В ответ Велиал состроил пренебрежительную гримасу:

— Я бы не называл это «бывать». От такого «бытия» в шкуре Чёрного Эмиссара удовольствия мало. Вот настоящее земное тело — это уже другое дело, но такая роскошь, увы, не для меня. — Он пристально посмотрел на Сиддха. — А ты, небось, хочешь спросить, не я ли был тем монахом, о котором тебе рассказывали Инга и Владислав?

Сиддх несмело кивнул:

— Да, повелитель. Только что у меня возникла такая мысль.

— Что ж, удовлетворю твоё любопытство. Это был я, собственной персоной. Тогда мне казалось, что я без труда смогу расправиться с двумя неопытными высшими магами, натравив на них загорских воинов. А в результате… Да что и говорить! В тот раз мы все опростоволосились — и я, и ты, и Женес.

Совершив короткий переход всего лишь через десяток «лоскутов», мы покинули Трактовую Равнину и оказались на перевале у входа в широкую долину, окружённую с трёх сторон горными цепями. В её центре находилось небольшое озеро, куда впадали две сбегавшие с гор речушки, а невдалеке на возвышенности стоял замок. Верхушка одной из трёх его башен была словно срезана ножом, две другие были целы, но покрыты каким-то чёрным налётом, вроде копоти, а в крепостной стене местами зияли проломы. Обширное пространство в радиусе добрых двухсот метров вокруг замка было почти полностью лишено растительности, лишь кое-где виднелись маленькие островки зелени — и это в марте месяце, который здесь соответствовал середине лета. Даже за двадцать шесть лет, прошедших со времени Прорыва, природа не смогла залечить все раны, причинённые ей чуждыми, враждебными земной жизни силами. Правда, остальная часть долины, которая пострадала меньше, уже вернулась в своё естественное состояние, но на её роскошных лугах не паслось ни единого стада овец — верховинцы по-прежнему считали это место прoклятым и обходили его десятой дорогой.

Владислав сложил ладонь козырьком, прикрывая глаза от лучей утреннего солнца, и пристально всмотрелся в громаду замка.

— Гм… — немного озадаченно протянул он. — А я думал, что здесь остались только развалины.

— Да, умели в старину строить, — отозвался ехавший рядом с нами молодой князь Светозар. — Отец давно собирался снести этот замок, но никак не мог решиться. У меня тоже рука не поднимается — всё-таки здесь жило семнадцать поколений наших предков.

— А зачем его сносить? — спросила я. — По-моему, замок пострадал не очень сильно, его ещё можно отстроить и привести в жилой вид. Ну а следы Прорыва со временем исчезнут с лица земли.

Светозар внимательно вслушивался в мою речь, состоявшую из мешанины польских, украинских и русских слов, произносимых на здешний манер. В отличие от Владислава, я не стала изучать истрийский под гипнозом, полностью положившись на его близость к другим известным мне славянским языкам. С пониманием собеседников никаких проблем у меня не возникало — за восемь месяцев жизни в Вечном Городе, где в ходу было несколько десятков разных языков и наречий, я научилась не обращать внимания на произношение и узнавать знакомые слова в любой «упаковке», а смысл незнакомых угадывать, что называется, на лету, по контексту. А вот истрийцы, жившие обособленно, в моноязычной среде, подобной практики не имели, и нередко в разговоре с ними мне приходилось по несколько раз повторять свою мысль, формулируя её так и этак. Благо родные Владислава быстро привыкли к моей манере изъясняться и уже без труда понимали меня с первого раза.

• Предыдущая
• 34/80
• Следующая