Грани Нижнего Мира - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 18

• Предыдущая
• 18/80
• Следующая

Разрезав булочку пополам, я принялась намазывать её маслом. Сесиль собралась было присесть, но тут вспомнила о ещё одной своей обязанности и спросила:

— Приготовить вашему высочеству ванну?

— Нет, золотко, не нужно. Сегодня я приму душ.

Сесиль опустилась на стул рядом с Гретой, расправила на коленях платье и украдкой посмотрела на дверь гардеробной. В её взгляде сквозило нетерпеливое ожидание.

Я продолжала есть, делая вид, что ничего не замечаю. В первые месяцы нашей жизни во дворце, когда в моей памяти ещё была свежа невольная измена Владислава, меня страшно раздражало повышенное внимание к нему со стороны многих молодых женщин и, в особенности, юных, неискушённых девушек, вроде той же Сесили. По меньшей мере два десятка из них были по уши влюблены в него; а уж тех, кому он просто нравился (но нравился как мужчина), я даже не считала — всё равно сбилась бы со счёта.

В свою очередь, Владислава бесило, что при дворе у меня завелось множество поклонников, жадно ловивших каждый мой взгляд, каждое моё слово. Я, впрочем, с детства привыкла, что нравлюсь мужчинам, мне были не в новинку их ухаживания, но всё же то массовое обожание, с которым я столкнулась при дворе, обескураживало меня.

Однако с этим мы ничего поделать не могли и были вынуждены привыкать к тому, что постоянно находимся в центре всеобщего внимания. Мы принадлежали к узкому кругу самых могущественных людей во всём земном мире, а я, к тому же, была единственной среди них женщиной. Мы были первой за полтора тысячелетия супружеской четой высших магов, нас считали избранниками Мэтра, его наследниками, последними людьми, которых коснулось его благословение. В глазах окружающих мы были облечены высшей властью, а власть, как известно, неудержимо влечёт к себе людей. И с этим приходилось мириться.

Когда я доедала булочку, а Леопольд заканчивал объяснять символическое значение снов о море, из гардеробной вернулся Владислав, уже полностью одетый. Он выразил сожаление, что не может остаться и поболтать с нами, послал мне на ходу воздушный поцелуй и быстро вышел из спальни. Кот тут же последовал за ним — он знал, что после завтрака я всё равно его прогоню, поэтому поспешил присоединиться к Владиславу.

Повеселевшая было Сесиль тут же загрустила. В этих утренних дежурствах её больше всего привлекала возможность провести некоторое время в обществе моего мужа, пока ему накрывали стол на террасе, и его поспешный уход явился для девушки неприятным сюрпризом. С насквозь притворным безразличием она поинтересовалась:

— Разве господин Владислав не будет ждать завтрака?

— Нет, — ответила я. — Он занят. Сейчас у него важная встреча.

— С дядюшкой, — сказала Грета утвердительным тоном.

Я вопросительно посмотрела на неё:

— Тебе что-то известно?

— Ничего определённого, госпожа. Просто перед тем, как вы вызвали нас, я разговаривала с Оливером, и он между делом упомянул, что дядюшка Ференц приказал подать в свой кабинет завтрак для его высочества.

Оливер был старшим братом Греты и служил в свите великого инквизитора. Казалось, он и часа не мог прожить без того, чтобы не перекинуться парой слов со своей любимой сестрёнкой; иногда у меня создавалось впечатление, что они постоянно поддерживают мысленную связь. Через него Грета была в курсе всех самых свежих правительственных новостей.

— Очень странно, — задумчиво произнесла я. — С чего такая спешка? И почему он вызвал одного Владислава?

Я обращалась к самой себе, но Грета решила, что вопрос адресован ей.

— Оливер не знает, — ответила она. — Он только что приступил к дежурству.

— Может быть, — неуверенно предположила Сесиль, — дядюшка наконец-то решил официально признать вас наследниками Мэтра?

— Давно пора, — заметила Грета. — Зачем ждать ещё год. Когда Мэтр составлял своё завещание, он был уверен, что все эти три года вы проведёте на Ланс-Оэли. А раз вы уже здесь, почему бы вас не короновать.

Я только молча улыбнулась. Всем моим девочкам очень не терпелось превратиться из фрейлин принцессы, которая имела хоть и высокий, но не совсем понятный статус, на придворных верховной королевы. А вот меня, признаться, эта перспектива пугала. Впрочем, уже не так сильно, как несколько месяцев назад. Наверное, за следующий год я окончательно привыкну к тому, что мне с Владиславом предстоит занять трон Великого, который на протяжении последних трёх тысячелетий правил самым могущественным государством на Гранях…

Когда я закончила завтракать, Грета забрала с моих колен поднос и осведомилась, какое платье я хочу сегодня надеть. На секунду задумавшись, я ответила:

— Выбери сама. Я полностью полагаюсь на твой вкус.

Грета была явно польщена таким доверием. Она вся просияла, быстренько отнесла посуду к стенному лифту и скрылась за дверью гардеробной. А я выбралась из постели, позволила Сесили снять с меня ночную рубашку, после чего мы вдвоём прошли в просторную ванную комнату, пол и стены которой были выложены мраморной плиткой, а весь потолок представлял собой огромный прямоугольный эльм-светильник, равномерно излучавший мягкий дневной свет.

Пока я чистила зубы, Сесиль наложила на себя чары, чтобы защититься от водяных брызг, затем включила и отрегулировала душ. Я вступила под тёплую рассеянную струю и зажмурилась от удовольствия. Через пару минут, когда я хорошенько намокла, Сесиль перекрыла воду и принялась намыливать меня с ног до головы.

Только не подумайте, что я злоупотребляю своим положением, принуждая знатных девиц выполнять работу горничных. Прежде всего, их никто не принуждал: когда набирался штат моих фрейлин, на каждую вакансию претендовало по несколько сотен барышень, готовых на всё, лишь бы заполучить эту должность. Они с самого начала знали, в чём будут заключаться их обязанности, поскольку ещё до нашего прибытия в Вечный Город было принято специальное постановление Государственного Совета, согласно которому мы с Владиславом, как суверенные правители Грани Ланс-Оэли, официально признавались особами королевской крови — а по старому имперскому обычаю таковым особам должна прислуживать исключительно знать.

Подобной привилегией в Империи пользовались представители сорока семейств, которые либо сохранили за собой статус правящих фамилий при вхождении подчинённых им Граней в состав объединённого государства, либо получили их в своё управление уже из рук Мэтра. По своему устройству Империя являлась федерацией, и только семь самых древних Граней — Палатина, Авентина, Капитолия, Целия, Эсквилина, Квиринала и Виминала (в чью честь, по-видимому, были названы семь холмов, на которых возник древний Рим), находились в прямом подчинении центрального правительства — они были стопроцентно урбанизированы, «сшиты» тысячами трактов и образовывали величайший в мире мегаполис, обычно именуемый Вечным Городом или просто Городом, а в официальных документах — Септимундиумом, то есть Семимирьем. Во главе же сорока остальных Граней стояли имперские наместники, обладавшие титулами королей, басилеев, царей, падишахов, эмиров, микадо, махарадж, ханов и прочее — в зависимости от местных традиций. Все они, разумеется, были колдуны; я ещё не до конца разобралась, какое место отводилось им в иерархии Инквизиции (так как формально они перед восхождением на престол оставляли в ней службу), но думаю, что по своему влиянию на дела ордена уступали только Ференцу Карою.

Как раз эти сорок полусуверенных правителей дружно проголосовали на Государственном Совете за предоставление нам с Владиславом всех королевских привилегий, включая титулы принца и принцессы Империи. Поначалу мы были удивлены их трогательным единодушием, но позже поняли, что они поступили так не из симпатии к нам, а в пику Ференцу Карою, которого подозревали в стремлении занять трон Мэтра. Сами они на верховную власть не претендовали, хотя, может, и мечтали о ней, однако прекрасно понимали, что пока есть на свете хоть один высший маг, простой народ и рядовые инквизиторы не захотят видеть во главе Империи человека с обычными колдовскими способностями.

• Предыдущая
• 18/80
• Следующая