Желтые небеса - Орлов Антон - Страница 57
- Предыдущая
- 57/111
- Следующая
Вот теперь Мартин удивился:
– Тогда почему вы не отделали как следует этого Ялура?
– А что, по-вашему, я должна была драться с ним? – Мадина остановилась. – Отвечать ударом на удар? Да, он меня бил, зато я ни разу не опустилась до его уровня, не изменила своим убеждениям! Вы когда-нибудь слыхали об общественном движении непримиримых противников насилия?
– Слыхал, – буркнул Мартин.
Наконец-то он вспомнил, в связи с какими событиями десятилетней давности мелькало в средствах массовой информации это словосочетание: «процесс Мадины Милаус»!
Уличные беспорядки в Ареле, около денорского посольства. Вообще-то публичные акции под открытым небом не были такой уж редкостью для лидонской столицы: то борцы против синтезированной пищи, накупив побольше, сжигали ее, облив горючим, то защитники природы, размахивая зелеными ветками, агитировали за немедленное разрушение всех городов, чтобы на их месте могла свободно расти травка, то какой-нибудь религиозный проповедник пугал народ грядущим «схлопыванием Вселенной». Не говоря уж о политических митингах во время предвыборной… Но до настоящих беспорядков доходило нечасто. В тот раз дошло.
Поводом для выступлений послужила агрессия Денора против Ульсагра. Денорский рейдер преследовал пиратов. Поврежденный пиратский корабль устремился к ближайшему обитаемому миру – Ульсагру. Запросив разрешения на посадку, приземлился в космопорте, экипаж сдался властям. Выбора у пиратов не было: за ними по пятам шла верная смерть, в то время как на Ульсагре законы гуманные и смертная казнь не практикуется.
Распаленных трехнедельной погоней денорцев такой финал не обрадовал. Они потребовали от ульсагрианских властей выдачи преступников. Власти уперлись: добровольно сдавшиеся пираты находятся под защитой закона, и судить их будут по закону. Капитан рейдера в ответ изложил свое мнение об ульсагрианском законодательстве. К спору подключились аккредитованные на Ульсагре денорские дипломаты, и в течение последующих нескольких дней конфликт набирал обороты: ульсагрианцы обвиняли денорцев в позорной для цивилизованного человека кровожадности, денорцы ульсагрианцев – в коррумпированности и пособничестве пиратам. Между тем денорский посол отправил на родную планету запрос по гиперпочте, получил ответ и передал на орбиту закодированное сообщение: пусть капитан действует, как сочтет нужным. Без ограничений.
Подбив два сторожевых корабля, рейдер совершил несанкционированную посадку. Не в космопорте, а на площади в центре большого города, неподалеку от тюрьмы, куда поместили пиратов (информация об этом также содержалась в депеше посла). Отряд денорцев в боевой экипировке, сметая все на своем пути, ворвался в тюрьму, захватил пиратов и вернулся с добычей на рейдер, сразу же стартовавший. В ходе операции пострадало несколько зданий, на месте происшествия остались раненые. Спустя трое суток на замкнутую орбиту вокруг Ульсагра легла автоматическая спасательная капсула, посылая непрерывный сигнал. Внутри находились тела пиратов, а также кристалл с видеозаписью, зафиксировавшей, каким образом те были убиты.
Вначале ульсагрианские власти хотели выдворить посла, объявив его персоной нон грата, но потом передумали: такой шаг мог привести к разрыву экономических контактов с Денором, что для Ульсагра было бы невыгодно. Поэтому ограничились требованием денежной компенсации и официальных извинений. Компенсацию Денор выплатил, принести извинения отказался.
Так как этот случай получил широкую огласку, в ряде миров прошли антиденорские акции протеста. В том числе на Лидоне. Происшествие называли «наглым и беспрецедентным». Против первого определения Мартин не возражал, зато второе вызвало у него скептическую усмешку: денорские олигархи откалывают такие «беспрецедентные» номера по восемь раз в неделю, пора бы привыкнуть. Однако именно эти слова кровавыми буквами горели на плакатах, которые держали активисты движения непримиримых противников насилия, днем и ночью пикетировавшие денорское посольство. Дипломаты на пикетчиков не обращали внимания. Выведенные из себя их наплевательским отношением, участники акции изменили тактику: забросали тухлыми яйцами аэролимузин посла, а также самого посла, который направлялся к своему лимузину. Поскольку они воспользовались рогатками, прямых попаданий было много.
Охранявшие посольство полицейские уже привыкли, что эта публика ведет себя законопослушно, и всполошились с некоторым запозданием. Когда они кинулись выручать инозвездного дипломата, воодушевленные своей маленькой моральной победой пикетчики оказали сопротивление. Между полицией и противниками насилия завязалась потасовка, переросшая в грандиозную драку. Самых распоясавшихся арестовали, а позже привлекли к суду. Было несколько громких процессов, в том числе процесс Мадины Милаус.
– Вы участвовали в драке с полицией? – полувопросительно напомнил Мартин.
– Я не дралась, – возразила Мадина. – Меня судили не за это. Я была идейным руководителем. Это я придумала насчет тухлых яиц и рогаток.
С ума сойти… И после этого она, как ни в чем не бывало, отправляется изучать необъятные просторы Кадма!
– Да вам теперь носа нельзя высовывать с Лидоны, – угрюмо проворчал Мартин. – Разве денорцы не требовали выдачи зачинщиков?
– Требовали. Их послали подальше. Лидона ведь не какая-нибудь там несчастная Валена или Ульсагр! Я заплатила штраф – пришлось отдать все, что накопила на аэромобиль – и три месяца отсидела в тюрьме. Меня даже из университета не отчислили.
– Это очень хорошо, – вздохнул Мартин, поймав ее за локоть прежде, чем она успела оступиться в черневшую посреди черной дороги рытвину. – Только денорцы, между прочим, ребята злопамятные. С ними можно иметь дело – до тех пор, пока вы не нанесли им никаких личных оскорблений. А влепить в рожу тухлое яйцо… В общем, лучше бы вы сидели дома.
– Прошло десять лет. И никаких покушений на меня не было.
– Пока вы жили на Лидоне, их и не могло быть. Вы точно заметили, наш мир – это не Ульсагр и не Валена. С Лидоной считается даже Денор. Но здесь – другое дело.
– В Эгтемеосе я денорцев не видела.
– В Эгтемеосе я их тоже не видел. Зато в Каштасовых горах встретил теплую компанию.
– Что они там делали?
– Культурно отдыхали на свой денорский манер. В смысле, резались с местными горцами.
– Варвары… – прошептала Мадина. – Все равно я не собираюсь от них прятаться. Я не стыжусь своих убеждений! Это они пусть стыдятся!
По крайней мере, трусихой ее не назовешь. Ничего не скажешь, подарочек…
– Сворачиваем, – предупредил Мартин, и они по невидимой мокрой траве зашагали к лесочку. – Вам когда-нибудь приходилось вручную, без автопилота, водить машину?
– Иногда.
Ну, хоть один плюс! Управлять бронекаром – дело несложное, но посадить за руль Сотимару нельзя было из-за его близорукости. Мартин уже не раз и не два обругал себя за то, что не сделал фаянийцу контактные линзы сразу, пока не накрылась медицинская аппаратура. Отложил до приезда в Эгтемеос… Когда Сотимара беспомощно и напряженно щурился, пытаясь что-нибудь рассмотреть, он начинал испытывать угрызения совести.
Бронекар стоял на опушке, не выделяясь на темном фоне. Путеводная искорка превратилась в треугольник: конусовидная лампа перед лобовым стеклом.
– Мадина, еще один вопрос. У Эша был целый мешок келмацких медных денег. Я так и не выяснил, что за сделку он тут провернул. Он сильно нервничал, если я об этом спрашивал. Полагаю, он что-то продал аборигенам. Вы не в курсе?
– Что-то! – фыркнула Мадина. – Полоумный недоношенный псих, придурок задоголовый…
– Что он продал?
– А вы до сих пор не поняли? Меня.
– Как это? – Мартин даже остановился.
– Вот так. Предложил мне съездить в Хоромали, посмотреть на келмацкую свадьбу. Мол, соберем уникальный антропоэтнологический материал, потом напишем монографию… Я и поехала, как чертова идиотка. И попала на свадьбу, на свою собственную. Эш взял за меня выкуп – сотню серебряных монет и две тысячи медяков, а моих возражений даже слушать никто не стал. Трахнутый сукин сын… Меня в первый же день избили – за то, что не девственница.
- Предыдущая
- 57/111
- Следующая
