Пожиратель Душ - Орлов Антон - Страница 61

• Предыдущая
• 61/111
• Следующая

Спиридон взял влево от гати. Плауны вокруг были такие высокие, что колосящиеся верхушки покачивались почти вровень с его спиной. Стебли хлестали Ника по сапогам.

– Эта каша заварилась около семи тысяч лет назад, единой Империи тогда не было, – снова начал рассказывать Дэлги. – Здесь жили племена шан-баягов, как они себя называли. Народец малочисленный, но воинственный и зловредный, и покорить их никому не удавалось. Притом вели они себя так, что достали не только соседние княжества и королевства – это бы еще куда ни шло, но даже Пятерых, и те их прокляли, после чего соседи ценой большой крови все-таки завоевали окаянное болото и шан-баягов поголовно вырезали. Однако их колдуны тоже напоследок прокляли свои бывшие владения: мол, раз нам тут не жить, пусть эти земли не достанутся никому. Колдуны были сильные, проклятие сбылось. А тварей развелось, потому что истреблять их некому.

Когда-то Ник уже слышал о шан-баягах. Кажется, ему рассказывал о них Король Сорегдийских гор, даже показывал не то ковер, не то гобелен в терракотовых тонах, с орнаментом редкой красоты – ветвящиеся, сплетенные в узоры травяные стебли… Впечатление вроде смазанной фотографии, как и все остальное, относящееся к тому куску его жизни. Возможно, лет через двадцать он начнет сомневаться: было это или приснилось (при условии, что он проживет эти двадцать лет, а не утонет в болоте вместе с Дэлги).

– У шан-баягов были коричнево-красные ковры с узорами, похожими на траву?

– Были. Они бешеных денег стоят, музейная редкость. А ты откуда знаешь?

– Я изучал в Нойоссе историю и культуру Иллихеи, – сперва замявшись, выкрутился Ник.

Привал сделали засветло, на опушке небольшой рощи. Привязав Спиридона к дереву, Дэлги достал из сумки топорик и срубил жерди для очага, набрал воды. Нику он велел сидеть около снятой с лугурда поклажи и никуда не соваться.

– Приправы я захватил с собой, и копченое мясо еще осталось, поужинаем моим фирменным супом.

– Мы же замучаемся их чистить, – глядя, как он пересыпает из мешочка в миску горсть сморщенных «черносливин», возразил Ник. – До ночи не успеем.

– Их незачем чистить. Оно делается просто.

Залив «черносливины» водой, Дэлги добавил несколько бирюзовых крупинок из склянки. Немного подождал, потом начал вылавливать мокрые овальные зерна цвета слоновой кости и бросать в кружку с побитой эмалью.

– Вот и все. – Он невозмутимо улыбнулся Нику.

Тот смотрел на это, и пораженный, и задетый, а Дэлги, как ни в чем не бывало, продолжал отмерять ингредиенты для супа.

– Зачем? – вымолвил, наконец, Ник.

– Мы, оборотни, народ жестокий и коварный.

– Я не Люссойг, – произнес Ник угрюмо.

– Уже заметил.

– Зачем вы морочили мне голову с этими семенами? Развлекались?

– Затем, чтобы не оставалось времени на клаустрофобию, – Дэлги согнал с лица ухмылку и заговорил серьезным тоном. – В этих катакомбах нервы сдают и у слабых, и у крепких, имелось бы в наличии богатое воображение. У тебя с воображением полный порядок, вот я и придумал, чем тебя занять в мое отсутствие.

– Понятно…

Нику стало неловко за свою мальчишескую обиду. Хорошо еще, что не успел высказаться… Это верно, если бы там, в пещере, его внимание не было поглощено возней с плодами тамраги, ему бы много чего разного в голову полезло. В то же время обида не исчезла бесследно, остался осадок, словно после схлынувшей мутной воды.

– Ты вот что, пока супчик варится – разминайся, – выдержав паузу, посоветовал Дэлги. – Пообедаем, отдохнем, а после будет первый урок.

– Какой еще урок? – насторожился Ник.

– С сегодняшнего дня начну учить тебя приемам самообороны, как договаривались.

– Я не помню… По-моему, ничего такого не было.

– Было, только ты внимания не обратил.

– Не было.

– Раз я говорю – значит, было.

– Не было! – Ник уже понял, что Дэлги опять морочит ему голову, как с «черносливом».

– Да не пугайся раньше времени, муштровать тебя, как в непобедимой императорской армии, никто не собирается. Научишься кое-чему полезному. Услуги хорошего учителя рукопашного боя стоят дорого, а мои услуги, если на то пошло, стоят еще дороже, но тебя я буду учить бесплатно. Надеюсь, это доброе дело мне зачтется, и сестра Миури уговорит жреческую коллегию взять меня обратно с испытательным сроком.

– Хорошо, – согласился Ник.

Все это немного… нереально, что ли? Гвардеец-дебошир, уволенный за пьянство и «несовместимые со званием» выходки, то удивляет университетской эрудицией, то проявляет почти сверхъестественную деликатность, то ведет себя грубовато, как от него и ожидается, – но его грубоватость кажется не натуральной, а блестяще сыгранной, с легким налетом иронии. Эта широта диапазона обескураживала, ставила в тупик. Разве такой человек может быть на самом деле?

И вдобавок – это болото вокруг, бескрайнее, туманно-зеленое, населенное странными существами.

Все вместе больше похоже на сон, чем на явь. У Ника даже мелькнула мысль: может, он просто отключился в одной из грязных комнатушек на пограничном подземном этаже Убивальни, и все, что произошло дальше, ему приснилось? Отключился и до сих пор не может очнуться…

Он украдкой ущипнул себя за руку. Больно.

– Вставай! – словно угадав, о чем он думает, приказал Дэлги. – Пока совсем не развезло… Если ты любишь заступаться за девушек, ты должен уметь драться. А то полезешь заступаться, тебя поколотят – и самому никакого удовольствия, и девушке одно расстройство.

– Келхар, вы опять?

– Не беспокойтесь, учитель, я знаю меру.

– Мне не нравится, что вы балуетесь клюнсом.

– Учитель, вам, я думаю, известно, что клюнс не вызывает привыкания. Если употреблять его не чаще двух раз в месяц, вреда не будет. Я должен вспомнить, где я видел те цветные очки.

– Не нравится мне это, – повторил Донат.

В его тягучем голосе звучал сдержанный угрюмый упрек, а Севегуст отвечал отрывисто и суховато, но вежливо.

Ксават слушал ихний разговор, стоя возле щелястой стенки в темном гостиничном коридоре. Высокородный Келхар, стало быть, употребляет клюнс… Эта штука пробуждает запертые за семью печатями воспоминания – хоть из прошлых жизней, хоть из раннего детства, и воспоминания эти далеко не всегда приятные. В общем, ничего хорошего, срань собачья. Ксават отродясь не интересовался клюнсом.

В кладовке просторного номера, который снимали охотники, стояло уже с десяток банок с законсервированными головами, но головы Сорегдийского оборотня среди них не было. Где-то гуляет… Может, совсем рядом гуляет и вот-вот заявится в гости!

Во рту мерзкий привкус страха. Отсыревшая дощатая стенка испещрена гадкими надписями и клейкими следами улиток, да еще висит на гвоздике не внушающий доверия оберег из растрепанных птичьих перьев и цветных ниток. Дождь барабанит по оконным стеклам с упорством судебного исполнителя. Тоска, одним словом.

– Нападай.

– Он же острый, я могу вас ранить…

– Не надейся, не можешь. Даже если очень захочешь.

Ник и сам понял, что сморозил глупость. Неумело сделал выпад. Дэлги отбил – короткое, почти ленивое движение.

– Еще!

– Вы сначала покажите, как надо.

– Сначала ты покажи, как умеешь двигаться и на что способен. Нападай!

Показывать приемы Дэлги начал на втором занятии. У него все получалось просто, изящно и доходчиво.

Он мог объявить: «Сейчас я буду драться, как ученик твоего уровня» или «Представь, что я тупой уличный задира и владею обычной для них несложной техникой кулачного боя», – и после этого двигался, соразмеряя свою силу, скорость и мастерство с возможностями заявленного персонажа, словно и не был чемпионом гладиаторских игр. Эта его способность настолько виртуозно управлять своими боевыми рефлексами поражала Ника даже больше, чем все остальное.

– Я хорошо умею перевоплощаться, – засмеялся Дэлги, когда Ник об этом сказал. – Мог бы выступать в театре! Один раз даже попробовал, да все закончилось, как обычно – нажрался перед спектаклем, декорацию свалил… Меня обругали и выгнали и денег не заплатили.

• Предыдущая
• 61/111
• Следующая