Незийский калейдоскоп - Орлов Антон - Страница 31
- Предыдущая
- 31/146
- Следующая
— Антиквариат из коллекции моего бедного покойного патрона, — с ухмылкой прокомментировал он свои действия. — Надеюсь, до сих пор работает. Высокоорганизованные существа в защитных устройствах не нуждаются, но Клисса лучше подстраховать.
С залепленным ртом Саймон не мог огрызнуться, только мысленно выругался. Медо взял Топаза на руки, и они с Лейлой расположились на диванчике, не обращая больше внимания на Клисса. Яхта нырнула.
Призрачные слепки более или менее упорядоченных структур, вихрей, псевдопейзажей, фрагментов хаоса, они наплывают друг на друга, переплетаются, выворачиваются наизнанку. Мельтешение живых огоньков. С бешеной скоростью проносятся предметы, пронзающие людей насквозь, но при этом неощутимые. Саймону хотелось закричать, он мычал и дергался в кресле. Временами салон как будто начинал деформироваться; его дизайн и без того производил на Клисса гнетущее впечатление (переливы черных и синих тонов, игра вкрадчивых изгибов), а при этих вывертах становилось еще хуже. Мерзавец Эмми одной рукой прижимал к себе скулящего Топаза, другой обнимал Лейлу и увлеченно рассказывал о «демонах гиперпространства» — якобы он изучал какие-то древние трактаты на эту тему, там о них и вычитал. Вот кому надо было заклеить рот!
Наконец жуть закончилась, яхта вынырнула в трехмерном космосе, около пункта назначения — что это за пункт, Саймон понял, лишь когда увидел двуязычную вывеску на бывшем магазине.
Перед посадкой Эмми загримировал его, и сейчас Клисс не был похож ни на самого себя, ни на Умазайку: смуглый мужчина неопределенного возраста, ничего примечательного. Парик, стойкий тональный крем и введенный под кожу на лице косметический гель-наполнитель обеспечили ему сносную и незапоминающуюся наружность.
— Я старался, но избавить тебя от налета вульгарности не удалось, — заметил Медо по поводу своей работы. — Увы, это неистребимо! Грим снимешь перед тем, как пойдешь брать интервью, не раньше.
Саймон заметил, что глаза у директора теперь серые, а не желтые: то ли вставил контактные линзы, то ли, наоборот, вынул — черт его разберет. Свои длинные сине-сиренево-каштановые волосы Эмми стянул резинкой на затылке. Из ушей исчезли черные алмазы, только крохотные проколы на мочках свидетельствовали о том, что они когда-то были. Простая рубашка с отложным воротником, легкие светлые брюки, сандалии — ни намека на прежнюю изысканность. Лейла надела трикотажную майку и шорты, спрятала ежик ядовито-зеленых волос под темным париком, убрала красную краску с ресниц. Эти двое выглядели, как пара скромных студентов на каникулах, а Хинар — тот и раньше производил впечатление человека с умеренными потребностями.
«Не хотят привлекать к себе внимание. Что же они задумали? Я должен узнать, что они задумали — и сколько им за это отвалят! Иначе оставят меня на бобах…»
Слева от дома колыхалась травяная стена, скрывающая канал; дальше виднелся выгнутый мост из серого камня, от раздвижных стеклянных дверей «Проспекта-Престижа» к нему вела вымощенная крапчатой плиткой дорожка. Вокруг рассыпались запущенного вида строения с плоскими крышами и грязноватыми, в трещинах, куполами — вероятно, обитаемые, но здешняя жизнь почти никак себя не проявляла. Пространство между строениями заполняла неухоженная зелень, явно тропическая (жара, солнце в зените и тот факт, что среди насекомых-самоубийц преобладали омерзительно крупные экземпляры, тоже указывали на близость к экватору).
Огороженный решеткой задний двор «Проспекта-Престижа» граничил с заросшими пустырями, вдали зазывно пестрел массив многоэтажных зданий, а за ним вздымалась к небесам одинокая красновато-бурая гора с заснеженной вершиной. Возможно, это Элак, и отсюда следует, что Саймон находится в Элакуанкосе. Последнее его немного утешило: если все паршиво, лучше действовать на знакомой территории, а в Элакуанкосе он раньше бывал.
Медо сказал, что брать интервью «пока еще рано», и куда-то исчез. Хинар и Лейла тоже отлучались, но по очереди; Саймон никогда не оставался один и никогда не покидал дома. Он долго гадал, каким образом проникают внутрь болотные и травяные запахи, а также все эти рехнувшиеся мотыльки, мошки, пауки, жужелицы (окна не открываются, микроклимат в замкнутой среде обеспечивают кондиционеры), но ответа не нашел. Отсюда не выбраться… Да он и не собирался бежать. Он останется, выполнит заказ и получит свои деньги. Двое желторотых мошенников и один желтокожий (он ухмыльнулся, довольный емким определением) не смогут одурачить старого эксцессера Саймона Клисса.
На третью ночь он добрался до аптечки. Началась ночь прескверно: над Элакуанкосом (если это Элакуанкос, а не какая-нибудь другая вонючая незийская дыра) грохотал и переливался всеми цветами радуги фейерверк, в промежутках между залпами на полу возле матраса жужжала невидимая впотьмах издыхающая пакость, а потом еще и Лейла разревелась.
Оба этажа — громадные пустые залы, затопленные лунным светом. На первом имелась одна-единственная отдельная комната, бывший офис магазинного начальства; Эмми, на правах босса, узурпировал ее и запер на ключ. Был еще неприятный подвал с холодильниками, складом и санузлом, порой там что-то пугающе скреблось (хорошо, если робот!), и Клисс покрывался холодным потом всякий раз, когда спускался туда по нужде. Залы разгорожены ширмами, слышимость отличная; Лейла плакала навзрыд — попробуй, усни!
Потом Саймон услышал негромкий голос Хинара, тот уговаривал девушку принять лекарство. Рыдания затихли. «Мне приснилось, что я опять такая, как раньше! — донесся хриплый от слез голос Лейлы. — Я не хочу, не хочу!..» «Ты никогда не станешь такой, как раньше, — возразил шиайтианин. — Смотри… Вот так… И вот так… Раньше это было невозможно, правда?» Чуть погодя всхлипы сменились протяжными стонами. Саймон понимающе ухмыльнулся: ну и пройдоха этот Хинар, воспользовался тем, что девка расклеилась, и не будь дурак трахнул ее! А ведь он, Саймон, сейчас тоже может кое-чем воспользоваться… Желтокожий урод вначале дал девке лекарство, и если аптечку он после этого не прибрал — в самый раз поживиться.
- Предыдущая
- 31/146
- Следующая
