Чужое тело - Орлов Антон - Страница 55
- Предыдущая
- 55/109
- Следующая
Город. Но город под необъятными сводами, оккупированными светящейся плесенью либо каким-то ее савайбианским аналогом. Пятна явно имели естественное происхождение, слишком неупрядоченно они располагались, да и очертания правильными не назовешь. И толстые перемычки между сводами и землей вряд ли были рукотворными: нечеткие текучие формы, отсутствие симметрии. Вдобавок кое-где на их поверхности тоже обосновались колонии золотистых пятен.
Зато город как город, разве что прохожие все поголовно в шлемах. Дома, роботы, неоновые сполохи, наземный и воздушный транспорт… Некоторые высотки исчезали в раскалывающих купол трещинах с белыми лоскутами неба, но большинство построек не превышало десяти этажей. Светлое здание, на площадке перед которым приземлились «Конунги», было восьмиэтажным. Отель.
Телохранители встрепенулись. Стремительное движение над крышами. Не такая уж плохая у Лиргисо охрана: те, кто отвечал за силовую защиту, успели включить генераторы до того, как чужая машина умчалась, выбросив нечто прямо на головы компании, высадившейся из двух «Конунгов».
В воздухе зыбко мерцала полусфера, обозначившая границы поля, и по ней неторопливо ползло, стекая на тротуар, нечто громадное, пышное, вязкое, бело-розовое… Пешеходы останавливались, с удовольствием глазели на происшествие. Даже неказистый, тронутый ржавчиной робот, который сидел, распластав присоски, на витрине магазина напротив и оттирал какое-то пятно, – и тот замер, словно тоже заинтересовался.
– Торт, – поглядев вверх, определил Люш из «Сетевой бомбы». – Ей-богу, тортец кинули! Такой бы на стол…
– Не убирать поле! – распорядился Лиргисо. – Просканировать на взрывчатку!
– Мы уже, – отозвался кто-то из охраны. – Есть что-то…
Расползающаяся масса начала содрогаться, в стороны полетели куски и белые брызги. Бомж в треснувшем шлеме, подошедший слишком близко – видимо, рассчитывал на кусок тортика, – согнулся и сел на тротуар, прижимая руки к животу, сквозь его пальцы сочилось красное. Завыла сирена.
– С начинкой, так я и думал, – со скучающей усмешкой процедил Лиргисо. – Уже было. До чего люди обожают повторяться…
– Я смотрю, тебя здесь любят, – заметила Тина.
Маленькая серебристая тварь с острым жалом. Она исколола Полю все пальцы, и теперь безутешная вдова Полина Вердал (естественно, кроткая и плодородная) пачкала кровью теплые подштанники для работников шестого уровня, занятых на добыче хлиорита – светящегося зеленоватого минерала, благодаря которому Манокар до сих пор не обанкротился в галактических масштабах. Хлиорит добывали вручную – специфика такая, что роботы не справятся. В это Поль еще мог поверить. Но зачем кустарным способом чинить поношенную одежду шахтеров, в то время как швейные автоматы сделают то же самое быстрее и качественней, – этого он понять не мог. Вообще-то объяснение имелось: чтобы было чем заполнить досуг кротких и плодородных обитательниц Приюта. Чтобы те не начали беситься от нечего делать…
Иголку Поль держал в руках первый раз в жизни. Уже через день он обнаружил, что все остальные кроткие вдовы презирают Полину Вердал, которая не умеет шить. Теперь он вдова-аутсайдер, вдова-изгой… Не смертельно, как любит говорить Стив, но работе мешает. Мея Ришсем слишком качественно спряталась, а собирать информацию, в то время как потенциальные обладатели информации всячески выказывают тебе свое неодобрение, – то еще занятие. Чувствительную Полину Вердал все это доставало, а пользоваться другими ипостасями нельзя: базовая личность кого-нибудь побьет, Томек кому-нибудь нахамит. Вот Поль и мучился.
Эмфида Турнав, старшая администратор-воспитательница четырнадцатого корпуса, во время совместных скорбных бдений не раз многозначительно намекала на свое знакомство с Меей Ришсем. «Бдения» представляли собой посиделки в траурно оформленном зале. Считалось, что несчастные женщины должны сообща предаваться скорби и подбадривать друг друга, но на деле мероприятие выродилось в обмен сплетнями и перемывание костей кротким вдовам из других корпусов. Главенствовала Эмфида – пожилая дама с кисло-сладкой, будто нарисованной улыбкой и все еще мелодичным манерным голосом. Она говорила, что дружит с Меей, что иногда они вместе пьют чай, что Мея очень благодарна ей за поддержку… Поскольку на бдениях присутствовали все обитательницы четырнадцатого корпуса, исключая сирот-воспитанниц, Поль сделал вывод, что вдова президента живет в другом корпусе.
Произвести благоприятное впечатление на Эмфиду… Это сложно. Старшая администратор-воспитательница в несколько слоев окутана «ватой» и обвешана, как новогодняя елка игрушками, клочьями шевелящейся «бахромы» и туманными комками «инфузорий». Полине Вердал эти образования напоминали паразитов, и она не могла унять отвращение, когда подходила близко, – хорошо еще, что к ней вся эта пакость не липла. Впрочем, ради выполнения задачи все можно стерпеть, особенно если почаще напоминать себе, что никакой осязаемой «пакости» здесь на самом деле нет, есть всего-навсего визуализация информационных явлений… Эмфида смотрела на Полину свысока, с брезгливым недоумением. Жалкий лепет Полины насчет того, что она, мол, разучилась шить и аккуратно причесываться от горя, после скоропостижной кончины супруга, действия не возымел: у всех горе, но никто, кроме тебя, не позорит неумением свое женское естество! Формулировка была именно такая, и у Поля глаза на лоб полезли, за что его обозвали «дурочкой».
После этого Полина Вердал ударилась в откровенный подхалимаж. Наплевать, как это выглядит со стороны, главное – добиться расположения Эмфиды, узнать у нее, где засела вдова президента, а потом – сбросить осточертевший гелевый корсет, обрезать волосы и вернуться к нормальной человеческой жизни.
Поль более-менее приходил в себя только по вечерам, когда встречался на чердаке с Ивеной. Она была дочерью чиновника пятого уровня, забитого насмерть электроплетью за неповиновение начальству. Дело было пустяковое, отец Ивены не выполнил какой-то абсурдный приказ вроде очистки от снега территории перед фасадом учреждения во время снегопада (старайся – не старайся, все равно завалит), за что и поплатился жизнью. Мать Ивены после этого простудилась и умерла, а девочку отправили в Приют. Ей было двенадцать лет – чуть больше, чем Поль решил, когда увидел ее впервые при свете фонарика. Обычно они сидели в темноте, прижавшись друг к другу, и Полю не хотелось задумываться о том, что с ней будет, когда он уберется из Приюта Кротких Вдов.
А уберется он уже скоро… Похалимаж – великая вещь. Эмфида Турнав начала оттаивать и все чаще разговаривала с Полиной благосклонно. Негоже вдове чиновника второго уровня становиться прислужницей, однако свихнувшаяся Полина Вердал с этим не считалась и ежедневно напрашивалась в помощницы к служанке, которая делала уборку в двухкомнатных апартаментах старшей администратор-воспитательницы. Самолюбию Эмфиды, раздутому, как плавательный пузырь незийской рыбы-подушки, это льстило; она добродушно называла Полину «безрукой неумехой», но не прогоняла. Однажды она обмолвилась, что на днях к ней заглянет на чашку чая «очень дорогая гостья». Мея Ришсем?.. После отбоя Поль связался со Стивом: есть вероятность, что объект на подходе.
- Предыдущая
- 55/109
- Следующая
