Больше, чем гувернантка - Мортимер Кэрол - Страница 22

Адам порывисто сжал ее пальцы, после чего отпустил и отступил на шаг назад. Выражение его лица снова сделалось угрюмым.

— Когда меня представили дебютантке сезона Фанни Уордингтон, я был очень молод. А она была… — Он глубоко вздохнул. — Она была красавицей с золотистыми волосами и голубыми глазами. Я принял ее за ангела, спустившегося с небес, чтобы очаровывать и завлекать ничего не подозревающих смертных.

Когда Аманда подрастет, она будет в точности походить на мать. Елена легко представила себе эту женщину по описанию Адама и испытала укол ревности, слушая о том, как покорен он был красотой Фанни, красотой, не сопоставимой с ее собственной внешностью, черными волосами и глазами непонятного цвета.

Рот Адама превратился в тонкую линию.

— Ее красота настолько вскружила мне голову, что я не заметил таящегося в глубине ее глаз жадного блеска. Она нацелилась на мои деньги и лишь по этой причине выбирала мое общество, а не потому, что любила меня.

— Как мне кажется, вы недооцениваете собственную привлекательность, милорд, — запротестовала Елена.

— Фанни не находила меня достаточно привлекательным, — с жаром возразил Адам. — Но мне очень приятно услышать ваше мнение на мой счет, — добавил он.

Теперь Елена не осмеливалась поднять на него глаза, опасаясь, что он может в них прочесть.

— Я лишь сказала правду.

— По своему обыкновению, — улыбнулся Адам.

Елене сдавило грудь. Она вовсе не была откровенна с ним в таких важных вопросах, как ее настоящее имя и причина, по которой она вынуждена была стать гувернанткой. Адам, ярый противник любого притворства, точно ей этого не простит.

— Отчего вы замолчали, Елена?

— Просто жду продолжения истории.

Он тяжело вздохнул:

— Эта история не из приятных.

— В таком случае не рассказывайте вовсе.

— Я беспокоюсь лишь о том, что она вам может показаться неприятной.

Чувства Елены пребывали в смятении, она не знала, как ей справиться с нелепой ревностью, одновременно отчаянно желая узнать как можно больше о браке Адама с прекрасной Фанни.

— Нет, мне не неприятно, я лишь сожалею, что ваш брак оказался несчастливым.

— Я был молод и очень глуп, до такой степени, что позволил Фанни заманить себя в постель. Боюсь, это неподходящая тема для беседы с такой женщиной, как вы, — пробормотал он, заслышав удивленный возглас Елены.

— «С такой женщиной, как я»?

Адам заметил, как она вздернула подбородок, решив, очевидно, что он хотел оскорбить ее.

— Теперь я окончательно утвердился в мысли, что хотел поведать вам грязную и омерзительную историю, вовсе не предназначенную для леди.

Внутреннее чутье подсказало ему, что Елену можно с полной уверенностью назвать леди, в отличие от Фанни, которая, хотя и являлась дочерью барона, не отличалась стойкими моральными принципами.

Несмотря на то что Елена была вдовой, Адаму было неловко рассказывать ей о своих интимных отношениях с Фанни как до брака, так и после.

В Елене чувствовалась некая чистота, которую Адам не хотел запятнать, сообщая об омерзительных причинах, заставивших его жениться на Фанни, и о том, в какой кромешный ад превратился их брак всего лишь за месяц, прошедший с момента их свадьбы.

Он скованно улыбнулся:

— Думаю, я сказал вам уже достаточно, чтобы убедить, что мой брак не был основан на любви. — Он скривился. — Под конец мы стали горячо ненавидеть друг друга.

— Не может быть, — испуганно возразила Елена. — Ведь у вас есть Аманда.

Адам пожал плечами:

— Фанни считала мою любовь к крошке дочери слабостью, которую постоянно использовала, чтобы эмоционально шантажировать и заставлять делать то, чего хотелось ей.

— Не по этой ли причине… — начала было она, но не договорила.

— Не по этой ли причине… — повторил Адам, вопросительно поднимая свои черные брови.

— Я просто подумала: не по этой ли причине вы сторонитесь дочери? — Она густо покраснела. — Потому что в прошлом ваша любовь к ней была обращена против вас?

Адам посмотрел на нее в изумлении:

— Я никогда об этом не задумывался, но вы, возможно, правы. Только отчасти. — Он нахмурился. — А отчасти мое отношение объясняется полным отсутствием опыта общения с шестилетними детьми.

— И теперь вы пытаетесь это изменить.

— И теперь я пытаюсь это изменить, — согласился он.

— Что случалось, когда вашей жене не удавалось получить желаемое? — с любопытством спросила Елена.

Адам слабо улыбнулся:

— Тогда у нее случались истерики, призванные наглядно продемонстрировать мне силу ее недовольства.

— Она поднимала на вас руку? — ахнула Елена.

Он поморщился.

— Обычно она предпочитала ранить словом, а не делом, но однажды действительно сильно оцарапала мне щеку ногтями, в другой раз до крови прикусила мне нижнюю губу, — мрачно ответил он. — Я очень быстро возненавидел показные проявления темперамента и до сих пор стараюсь сторониться подобного.

— Так вот почему вы так рассердились, когда на прошлой неделе Аманда устроила такую же истерику, — ахнула Елена.

— Да.

Теперь она поняла, по какой именно причине этот человек старался казаться холодным и надменным, в действительности таковым не являясь. Возможно, Адам высокомерен от природы, но его холодность точно является защитным барьером, которым он окружил себя, чтобы больше не испытывать страданий, пережитых им в его неудачном браке с Фанни. Кроме того, так легче держать других на расстоянии.

Вот только те несколько дюймов, что отделяли сейчас Адама от Елены, едва ли можно было счесть безопасным расстоянием.

Она провела языком по губам, увлажняя их.

— Я… очень польщена тем, что вы решили поделиться со мной этими сведениями, но, кажется, мне пора вернуться в свою комнату. — Ее слова были одновременно и вопросом, и утверждением.

По неизвестной Елене причине глаза Адама потемнели.

— Вы в самом деле этого хотите?

— Уже очень поздно.

Он слегка улыбнулся:

— Я не об этом вас спросил, Елена.

Воцарившееся между ними напряжение стало почти осязаемым.

— Я… Так конечно же будет лучше.

— И снова повторю, что я не о том вас спрашиваю. Вы в самом деле этого хотите?

Он схватил обе ее руки в свои и крепко сжал. Пальцы Елены запульсировали.

На самом деле она хотела совсем не этого. Она хотела побыть с Адамом еще некоторое время, выпить бренди и, сидя друг против друга, неспешно поговорить о вещах более приятных, чем его неудавшийся брак с Фанни, а потом бы Адам заключил ее в объятия и поцеловал.

Мысли о поцелуе, таком жарком и приятном, помогли Елене в некоторой степени забыть о грубости Невилла. В последнее время она часто вспоминала об этом поцелуе, находясь в классной комнате с Амандой, или за обедом, или во время прогулки по саду, или ночью, лежа в постели. Вместо отвращения и тошноты Елена испытывала теплоту и удовлетворенность изысканной, нежной лаской Адама и его страстностью.

Стоило ей лишь подумать о том поцелуе, как она словно наяву ощущала прикосновение губ Адама к собственным губам. В его объятиях она чувствовала себя в полной безопасности. Ей было приятно испытывать давление его восставшей плоти, прижимающейся к ее телу, и касание его нежных, чувственных губ, стирающих ужасающие воспоминания и разжигающих в ее душе страсть и желание, о существовании которых она даже не подозревала.

Она мечтала снова пережить эти чувства.

Дыхание Адама сделалось прерывистым. Он наблюдал за тем, какие эмоции отражаются в глубине прекрасных сине-зеленых глаз Елены. Она смотрела на него, не произнося ни слова.

Его сознанием овладели порывы, сомнения, страхи и образ женщины, противиться искушающему зову которой он не мог. Он и без того слишком долго сдерживал себя. Кровь прилила к его голове и мощным потоком устремилась вниз, к чреслам.

— Елена!

Он обнял ее и, не сводя с нее пристального взгляда, потянулся губами к ее губам.

Ее поцелуй имел привкус меда и бренди, а теплые податливые губы робко отвечали его губам. От ее кожи исходил аромат клубники со сливками, которая была подана сегодня на десерт за ужином. Этой пьянящей смеси Адам не мог и не хотел противиться. Очень быстро он достиг необычайно сильного возбуждения, какого не испытывал долгое время. Слишком долгое время. Он испустил мучительный стон, ощущая выпуклость у себя в бриджах, настолько большую, что она причиняла физическую боль. Он продолжал целовать Елену, нежно покусывая ее полную нижнюю губу. Когда его язык проник в ее жаркий, влажный рот и приступил к чувственному исследованию каждой потаенной впадинки, Елена ахнула от неожиданности и ухватилась за его широкие плечи.