Тайная битва сверхдержав - Орлов Александр - Страница 51
- Предыдущая
- 51/108
- Следующая
«Самолет МИГ-15 показал высокие боевые качества, безотказность в работе и простоту в эксплуатации.
В воздушных боях с американскими самолетами, вооруженными крупнокалиберными пулеметами, самолет МИГ-15 устойчив против разрушений и возникновения пожара в полете. Двигатель продолжает работать безотказно при серьезных повреждениях его агрегатов.
Отдельные самолеты в боях получили до 30—50 пулевых пробоин и благополучно возвращались на свой аэродром. На самолете при этом при полете на скорости до 1000 км/ч не было замечено каких-либо задиров обшивки. При частичном разрушении хвостового оперения и при ограниченном ходе рулей высоты самолет сохранял устойчивость и управляемость в полете.
Пробоины в заднем топливном баке, в топливной системе и при простреле жгутов электропроводки пожара на самолете в воздухе не вызывают. Всего зафиксирован один случай возникновения пожара на самолете в воздушном бою.
Из 22 поврежденных двигателей отказали в работе в воздухе только 3 двигателя вследствие появления дисбаланса и заклинения ротора по причине разрушения лопаток турбины и соплового аппарата. В остальных случаях при простреле диска турбины и повреждения лопаток двигатель работал без перебоев. Пробоины в камерах сгорания и реактивной трубе пожара не вызывали.
Более уязвимым местом на самолете являются тяги управления рулями высоты и поворота. Из 18 случаев катапультирования летчиков в 10 случаях оно производилось по причине отказа управления самолетом. Вторым уязвимым местом является верхняя сфера кабины, при повреждении которой летчики в большинстве случаев получают ранения от пулевых попаданий и осколков стекла фонаря» {204}.
Видимо, высокая живучесть МИГ-15 не раз вводила в заблуждение американских пилотов, когда они считали, что уничтожили самолет, прошив его несколькими очередями из крупнокалиберных пулеметов. Проявленные пленки фиксировали множество попаданий и давали основание считать самолет сбитым, а он возвращался на базу и после ремонта уже через несколько дней был снова боеготовым. Мощным было и вооружение МИГа: 3 пушки (1Ѕ37 мм и 2Ѕ23 мм).
Огневое противоборство с В-29 всегда было в пользу МИГ-15 по нескольким причинам. Его пушки обладали значительно большей дальностью и разрушительной мощностью стрельбы, чем крупнокалиберные пулеметы В-29. Кроме того, «крепости» имели очень плохую живучесть. Счетно-решающие механизмы и сами пулеметные установки бомбардировщика не обеспечивали прицеливания и эффективного огня по истребителям, атакующим на большой скорости сближения (150—160 м/с). Сама же атака длилась всего три-четыре секунды.
Сказанное не означает, что советские летчики-истребители полностью овладели имевшейся у них техникой и искусством ведения воздушного боя. Подводя итоги осенью 1951 года, командование корпуса отмечало многочисленные недостатки, которые свидетельствовали о том, что боевое мастерство многих летчиков еще далеко от совершенства. В докладе командира корпуса генерал-майора авиации Белова в штаб ВВС в сентябре этого года отмечалось, что многие летчики еще не овладели знаниями тактических приемов противника, не избавились от шаблона в применении собственных тактических приемов, порой увлекаются боем с истребителями противника в ущерб выполнению главной задачи — уничтожению бомбардировщиков, начинают вести огонь с таких дистанций, которые не позволяют поразить цель. Говорилось и об упущениях со стороны руководителей полетами различных степеней. Так, отсутствие опыта управления с земли действиями реактивной авиации приводило к тому, что после взлета подразделения или части некоторые экипажи не могли найти противника и принять участие в бою. Командиры подразделений, как явствовало из доклада, не овладели еще умением правильно организовывать атаку, что снижало боевые результаты; взаимодействие между группами и экипажами в воздухе организовывалось не всегда достаточно четко. Много недостатков отмечалось в работе разведки, которая с опозданием выдавала сведения о противнике, в ряде случаев неправильно оценивала состав групп вражеской авиации, что не позволяло правильно оценивать соотношение сил. Указывалось и на другие недочеты в боевой работе.
Такой практический подход к боевой деятельности личного состава корпуса говорил о том, что командование соединения не закрывало глаза на недостатки, видело их и стремилось устранить, чтобы повысить эффективность частей корпуса в борьбе с противником. И действительно, с приобретением опыта в последующие годы вплоть до конца корейской войны советские авиаторы и зенитчики значительно повысили свое боевое мастерство.
1951 год был самым напряженным в воздушной войне, развернувшейся в небе Северной Кореи. Не по количеству участвующих сил и интенсивности боев. Силы постоянно наращивались, бывали периоды и интенсивных действий. Но этот год был для летчиков 64-го корпуса и самым результативным. Впервые столкнулись в воздушных боях реактивная и поршневая авиация, впервые равные по качеству наведения самолеты — МИГ-15 и F-86 — мерялись силами. Именно в 51-м вырабатывалась тактика современного воздушного боя, испытывались на практике технические характеристики самолетов, электронного оборудования, отрабатывались приемы радиоразведки и радиоэлектронной борьбы, выявлялись возможности зенитной артиллерии и радиотехнических войск, проверялась система жизнеобеспечения пилота, решались проблемы катапультирования, аварийно-спасательной службы и многое другое.
В начале 1952 года воздушная обстановка усложнилась. В Южной Корее на аэродроме Сувон появилось новое, 51-е крыло F-86Е. Группировка «сейбров» резко увеличилась — с 89 до 165 самолетов, из которых постоянно участвовало в боевых действиях порядка 125—130 истребителей {205}. Переход неприятеля на ночные действия стратегической авиации и легких бомбардировщиков остро ставил перед 64-м корпусом новые задачи. Расширилась аэродромная сеть в Северной Корее, а следовательно, и зона ответственности корпуса. Теперь МИГ-15 летали с подвесными баками, что увеличивало радиус их действия до 190 километров {206}. Кроме того, в первой половине этого года в составе корпуса действовали не три, а две авиадивизии: в январе — феврале — 324 и 303иад, в марте — июне — 97 и 190иад {207}. Еще осенью прошлого года вступила в боевые действия Объединенная китайско-корейская воздушная армия (ОВА) — приходилось взаимодействовать с ней, передавать накопленный опыт. Объединенной воздушной армией командовал китайский генерал Лю Чжень. Северокорейские ВВС возглавлял генерал Ван Лен.
По просьбе руководителей ОВА подготовку их частей к воздушным боям и прикрытие на первых порах осуществляли советские летчики. И уже вскоре две дивизии, которыми командовали Фан Цзан и Си Буань, имевшие на вооружении самолеты МИГ-15, вступили в боевые действия.
В связи с этим одной из первостепенных задач корпуса стал постепенный ввод в боевые действия китайских и корейских летчиков из соединений ОВА.
Во взаимодействии с экипажами 64-го корпуса они начали участвовать в воздушных боях против авиации противника. В дальнейшем, по мере накопления пилотами ОВА боевого опыта, они стали действовать самостоятельно, поскольку языковой барьер усложнял взаимодействие в воздушных схватках с врагом советских летчиков и авиаторов ОВА. Вместе с тем вопросы объединения боевых усилий, определения направлений совместного оперативного применения сил согласовывались заранее постоянно. Так, отражение крупных групп бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков, следовавших под сильным прикрытием F-86, экипажи 64-го корпуса брали на себя, а летчики ОВА привлекались только при необходимости наращивания усилий. В основном они вели борьбу с мелкими группами, действуя до линии фронта. Для отсечения F-86 при преследовании ими самолетов корейских и китайских пилотов поднимались советские истребители. Более сложные задачи советские летчики продолжали выполнять даже тогда, когда самолетный парк Объединенной воздушной армии на передовых аэродромах Аньдун, Мяогоу, Дапу и Дагушань превысил количество «мигов» в 64-м авиакорпусе.
- Предыдущая
- 51/108
- Следующая
