Тени ледяной пустоши (СИ) - Христова Александра - Страница 20

- Что конкретно? - Откинулся на спинку своего сиденья княжич. На миг переплетшиеся пальцы и снова расслабленно легшие на теплое дерево стола руки, чуть вздернутая бровь, задумчивый взгляд из-под полуопущенных век. "Как я могу о чем-то судить, когда мне не хватает фактов? Объяснись".

В эту игру можно играть и вдвоем, отец мой. Не ты ли когда-то учил меня ей? Решил проверить, как твой отпрыск усвоил все правила?

Что ж, поиграем. Ты прав, отец, сейчас самое время для этого.

- Что ты думаешь относительно будущего Фенсы? Каким ты его видишь? - Сверкнувший в свете уходящего дня кончик левого клыка, показавшийся из-за чуть вздернутой губы, плавно переместившаяся со стола на подлокотник стула и нежно погладившая деревянный завиток правая рука, холодно сверкнувшие изумрудные глаза. "Ты - и не узнал все, что возможно, в сложившейся ситуации? Я разочарован, сын."

- Нам предстоит война на уничтожение, - после недолгой паузы отозвался княжич. - Сопредельные государства так просто это не оставят. Особенно Эноли. У нас с ними и раньше хватало проблем, чтобы они так просто позволили "остроухим нелюдям" - с сарказмом протянул молодой эльф. - Захватить целое государство. На мой взгляд, Фенсу мы не удержим - не допустить врага в Лес, и то будет хорошо, - озвучил прописную истину Дайнэлан. Быстрая беззвучная дробь тремя пальцами правой руки по столешнице, легкий наклон головы к левому плечу, немигающий взгляд на какой-то миг ставших безжизненными, словно пара драгоценных камней, глаз. "Чего ты добиваешься, отец? Зачем снова повторять и без того общеизвестное? Поясни. Не понимаю".

- Ты мой сын, я тебя многому научил. Как ты оцениваешь наши шансы в предстоящей войне? - Мимолетное прикосновение правой княжеской ладони к толстой светлой косе, лежащей на плече, затем быстрое касание ладонью щеки, словно бы на нее села мелкая мошка, специально прикрытые глаза. "Ты дурак, сын мой, хоть и закончил Академию. Тебе в ментальное поле вплели прослушку. Кто-то из своих".

Секундное осознание не услышанного - увиденного. Мимолетная досада от того, что кто-то из трижды проверенных отцовских Стражей точно так же поддался безумию, как и люди - все более сильные эмоции словно были сожжены на недавно погасшем погребальном костре и развеяны по ветру вместе с пеплом. Что ж, возможно, это и к лучшему - сейчас отцу требуется не легкомысленный гулена и шалопай, недавний выпускник Сильфийской академии магии, а настоящий Дайнэлан, до того столь тщательно укутывавший себя многочисленными слоями масок, что чуть было не потерявший себя среди них навсегда. Один из лучших аналитиков Леса, несмотря на молодость, сильный маг. И истинный наследник... До того старательно погруженный в глубокий сон самим же правителем. Погруженный надолго - потому что только с возвращением из эс'зеар князья пробуждали в своих детях до того тщательно закукленную настоящую личность, вскрывая пласты надежно закупоренной памяти о боли, страхе и злости. Ведь детство нужно всем - даже правителям.  Особенноправителям.

Что ж. Детство Дайнэлана кончилось многим раньше, чем он мог этого ожидать. Значит, на то воля богов. Но это можно будет обдумать позже - пока же предстоит много работы. Еще бы не болела так голова от жестокого и раннего выдергивания из блаженного состояния покоя, к тому же, проведенного не по правилам, на основе жесточайшего эмоционального всплеска после похорон достаточно близкого княжичу существа и, вдобавок, крайне невовремя. Сколько лет прошло - тридцать? Так мало...

- Шансы... достаточные, - после небольшой паузы, вызванной не столько обдумыванием возможностей в грядущей войне, сколько страшнейшей головной болью, отозвался Дайнэлан. - Конечно, у нас будут проблемы, и серьезные, но когда их не было? - Спокойно лежащие на столе руки, ясный и прямой взгляд. "Я все понял. Будем работать, отец?".

- Ты прав, сын, - позволил себе усмехнуться правитель эл'феа. - Когда это у нас не было проблем? И когда эл'феа отступали перед ними? - Глаза в глаза. Печальная и малость виноватая усмешка. И веселая злость во взгляде. "Будем работать, сын. Прости меня, если сможешь... И с возвращением".

***

Работы - тяжелой работы - действительно было не просто много, а очень, очень много. Это только на первый взгляд казалось, что все хорошо: эльфы уничтожили фанатиков, захватив, по сути, целое королевство, и теперь все, у кого острота ушей превышает человеческие стандарты, могут радоваться жизни. Как же! Проблемы нарастали, словно снежный ком, и неслись лавиной, сметая все на своем пути.

Дайнэлан, отодвинув от себя исписанные мелким ровным почерком бумаги, в очередной раз потер виски и непроизвольно сморщился от острого приступа головной боли. Слишком рано пробудили его сознание, слишком резко! И абсолютно неправильно.

Тогда, в день его семьдесят пятого дня рождения, непосредственно перед тем, как погрузить его настоящую личность в сон, отец сказал, что раньше времени пробуждение состоится исключительно в случае мировой катастрофы. В тот момент княжич воспринял это как достаточно забавную шутку: в самом деле, этот мир сколько тысячелетий стоял спокойно - откуда могли взяться непредвиденные катаклизмы. Да и Арициан - одно из редчайших исключений в княжеской семье, когда наследник не мог занять престол в связи со своим жречеством, и вместо него князем стал младший брат, прапрадед Дайнэлана - предупредил бы свою семью если не за полсотни лет, то близко к этому.

Но теперь пращур вслед за остальными жрецами сам недоуменно разводил руками, хмурясь от невнятных ответов своей Тени, а Дайнэлану предстояло спешно приходить в себя, воскрешая в памяти все уроки отца и молясь всем богам разом, чтобы они ниспослали ему еще несколько сеадов в каждом дне - времени катастрофически ни на что не хватало.

Хаос среди не понимающих совершенно неожиданных требований своих богов жрецов, быстро нарастающее безумие среди людей, направленное почему-то в основном именно на детей Леса, необходимость успокаивать жаждущих человеческой крови - любой! - тех эл'феа, чьи сыновья и дочери погибли в бессмысленной резне, экстренное создание специальных поселений для выжившего эльфийского молодняка, бесконечные стычки с людьми, становящиеся все более агрессивными дипломатические танцы с королями сопредельных стран (ничего, помимо желания выгадать еще немного времени для стягивания сил, эти пляски пера, пергамента и яда в себе не несли), да еще и практически полностью сваленное на него управление Фенсой, потому как князь был катастрофически занят и попросту не мог руководить одновременно и эльфийским княжеством, и захваченными территориями... Дайнэлан за полгода смертельно устал. И больше всего остального в этом мире ему хотелось даже не предотвратить назревающую катастрофу - бессмысленные и глупые мечтания были не для него, по крайней мере, сейчас, - а просто-напросто выспаться. Хоть раз. Ну да: столько времени спать всего по два-три сеада в сутки, при этом все остальное время пытаясь хоть как-то удержать в своих руках гниющее в своем безумии и рассыпающееся на глазах захваченное королевство...

И самое поганое, что от Леса было не подпитаться: древняя сущность просто отказывалась воспринимать еще не вошедшего в нужный возраст эльфа как свою часть. Нет, конечно, существовали еще и взрослые, умудренные опытом советники, которыми поделился отец и на которых можно было свалить б ольшую часть бумажной работы (что, собственно, княжич без зазрения совести и делал), но кому можно поручить общение с дипломатами? На кого можно передать общение с жаждущими мести родителями мертвых детей? Кто осмелится предложить отпрыску правящей семьи принять у него руководство Стражами - войнами, которые подчиняются только и исключительно князю и его семье? Кому, в конце концов, можно доверить тончайшую следящую сеть, спешно сотканную в немногих крупных городах Фенсы Арицианом, а стянутую в единый клубок и переданную Дайнэлану лично? Да, жрецам Мертвого солнца было категорически запрещено вмешиваться в жизнь других... Но родственники на то и родственники, чтобы для них были небольшие послабления. Правда, чем именно Арициан расплатился со своим богом за подобное проявление силы, Дайнэлан предпочел не знать - ему хватило одного взгляда на пепельно-серое осунувшееся лицо пращура и его мелко дрожащие руки.