Ааргх в Эльфятнике - Белянин Андрей Олегович - Страница 32
- Предыдущая
- 32/59
- Следующая
— Ты думаешь, Жрец Зла заколдовал меня, убил Карланиуса, нанял убийц и превращал меня в дракона, чтобы творить свои черные дела?
— Ну… где-то… примерно так… я могу ошибаться в деталях.
— Малыш, это самая несусветная чушь, которую я только слышала! А уж поверь, всякой плохо проваренной дряни мне пытались вешать на уши едва ли не через день…
— Я не такой.
— Знаю, — досадливо отмахнулась Сун. — И это единственная причина, по которой я тебя выслушала. Ааргхи не умеют врать. По крайней мере, врать так талантливо и изобретательно, чтобы поверили…
Она развернулась и молча пошла догонять остальных. Я, как теленок, двинулся следом. Мы почти догнали их, когда она заговорила:
— Весь твой рассказ похож на горячечный бред. Меня смущает только одно — я дико устала… невероятно… Словно на мне месяц кто-то ездил и ставил в стойло, не снимая узды и седла. Ловлю себя на том, что сплю на ходу. Такого никогда раньше не было. И этому должно быть разумное объяснение…
— Еще «ящерка», — напомнил я. — Такая же, какую тебе в свое время «подарили» ведьмы. Тот парень говорил, что Жрец Зла отметил «ящерками» их пятерку. Думаю, что это не просто так.
— В смысле?
— У тебя не появилась новая татуировка?
— Хочешь посмотреть там, где я не изогнусь, чтоб разглядеть?!! — резко обернулась она, шипя, как дикая кошка.
— Просто спросил. На всякий случай. Чего сразу кидаться-то…
— Плохие воспоминания… слишком плохие… не заводи…
Вот тут я с ней согласен. Лично мне пришлось проносить эту татуировку не больше суток, и то невероятная боль, причиняемая «ящеркой», так врезалась в память, что я невольно вздрагивал, даже видя хвостик скользнувшей меж камней безобидной рептилии. А ведь Сун промучилась с ней гораздо дольше. Хорошо, что это клеймо боли навеки стерто и с ее, и с моей кожи.
— Извини. Была неправа. Ты тут и в самом деле ни при чем, — наконец определилась наемница и предложила разумный компромисс: — Так, ребята, раз уж вы меня украли, то по крайней мере заплатите! Девочке всегда надо что-то кушать, а зарабатывать мечом у меня получается хуже, чем все, о чем все вы думаете. Короче, с вас два золотых!
— Гр-р… — неуверенно отступил я.
— Деньги, Малыш. — Сун требовательно протянула ладонь.
У меня язык онемел и тихо уполз в такое место, что, не краснея, назвать не получится. Тем паче что врать-то не приходилось, денег не было уже ни у кого — ни у нашего графа, ни у Эландера, ни у хозяйственных гномов. Возможный вариант складывался всего один.
— Деньги у Эшли, — беззастенчиво солгал я. — Но не сейчас. Они у него будут к концу похода. Через час. Или ближе к вечеру. В любом случае не позднее завтрашнего утра.
Самая уродливая наемница явно заподозрила подвох, погрозила мне пальцем, но ничего определенного сформулировать не смогла. Поэтому так выразительно посмотрела мне в глаза, словно хотела их выковырять, а потом развернулась и широким шагом пошла вперед вместе со всем нашим отрядом. В этом несомненный плюс службы наемника — ты совершенно не обязан хранить верность прежнему нанимателю, если к нему вернуться невозможно, а новый хозяин готов платить за работу, не связанную с агрессией в адрес прежнего господина. Удобно? На мой взгляд, вполне. Сун тоже разделяла эту точку зрения, к тому же дающую ей право в любой момент переметнуться на прежнюю работу, поскольку на этой ей еще не выдали даже аванс…
— Малыш?
— Гр-р? — откликнулся я.
Наемница собралась с духом и честно спросила:
— Давай без реверансов. Ты меня не первый день знаешь, я тебя тоже. Исключительно между нами — ты видел, как старик превращал меня в дракона?
— Нет.
— Тогда какого…
— Я видел тебя заколдованную. Ты стояла или сидела недвижимая, словно бревно. С тобой можно было делать все что угодно, ты ни на что не реагировала и ничего бы не заметила…
— Намекаешь на то, что я уже могу быть беременна?! — Сун молниеносно выхватила нож.
У меня хватило мозгов отрицательно помотать головой. Сделай я то же самое, но неуверенно или хотя бы с легким оттенком сомнения, она бы перерезала мне глотку… А что? Это же было бы прямое оскорбление! Спусти она такое раз-два, ее бы на фронтире ни одна собака просто в грош не ставила бы. Закон окружающей среды, приходится соответствовать по полной…
— Ладно, я верю тебе, ааргх. Тогда второй вопрос: уже известно, куда вы все, собственно, топаете?
Я коротко, но внятно рассказал ей обо всем, что произошло с нашей последней встречи. Слушать она всегда умела, дважды не переспрашивала, а если что было на первый взгляд непонятно, то додумывала своей головой. Я на мгновение невольно залюбовался ею, потому что если ааргх вообще когда-либо начинает планировать семью, то делает это просто: подходит к своей избраннице и бьет ее что есть мочи по голове. Если девушка падает без сознания, значит, она согласна. Можно брать ее за ноги или за волосы и тащить к родителям для получения соответствующего благословения. Если же девица выдержала удар сама дала сдачи, то тут уж кто кого.
Проигравший парень обычно уходит из деревни в дальний поход, предварительно заплатив семье несостоявшейся невесты приличную неустойку за «хорошее» воспитание дочери. Через пару-тройку лет, набравшись ума и силы в походах, он может повторить брачный ритуал. Обычно наша молодежь быстро умнеет — парни во второй раз бьют девушек не кулаком, а дубиной, ну и сами девицы, если хотят замуж, умело имитируют потерю сознания и не трепыхаются, пока их волокут за косу к законному браку.
Боюсь, что с Сун подобная народная традиция не прошла бы по всем параметрам. К наемнице трудно подкрасться для нанесения ознакомительно-жениховского удара, а в случае неудачи она просто убьет, не размениваясь на милостивый шанс второй попытки. Ну это, разумеется, не значит, что я бы пытался подкатываться к Сун с нашими ааргхскими обычаями. Я думал, просто… когда-нибудь так подойти, без свидетелей, и сказать… Ага! А она мне в ответ прямым текстом:
— Увы, у нас ничего не получится!
— Почему? — хором спросили, обернувшись практически ВСЕ члены нашего отряда.
Я и не заметил, как начал говорить вслух…
— Потому что мы принадлежим к разным видам, — на полном автомате, уже ничего не соображая, сдал я, и все понятливо закивали.
Хорошо еще, что поняли, не задавая лишних вопросов и не требуя уточнений в деталях. Ну то есть почти все, кроме…
— Это ты обо мне? — скромно обернулся Эшли, ненавязчиво отодвигая чуточку изумленную Сун в сторонку. — Нет, я, конечно, очень благодарен за честь, но… Ты извини, моя родня в столице просто не поймет, если я введу в отчий дом ааргха. Только не плачь! Ты отлично знаешь, как я к тебе отношусь, и, видит небо, — у меня никогда не было лучшего друга, чем ты, Малыш… Просто пойми реалии.
— Я тебя убью, гр-р…
— Да я бы и сам себя убил в такой ситуации, но… — В глазах моего хозяина на миг блеснули абсолютно искренние слезы, и я был вынужден убрать ладонь с рукояти меча. — Я очень ценю, поверь! Надеюсь, мой отказ не станет препятствием в нашей дельнейшей дружбе? Эльф и гномы тоже все знают, уверен, что и госпожа Сун поймет тебя правильно… Возможно даже, ей, как женщине, будет легче воспринять реальность. Ты все-таки плачешь, друг мой? Не надо! О, не надо, прошу тебя…
Я не плакал, нет, честно, я просто закрыл лицо руками, чтобы моя пламенеющая рожа никому не была видна, и молча раскачивался из стороны в сторону, потому что деваться мне было некуда. И отмыться я бы уже вовек не смог, и любые виды на самую уродливую наемницу были погребены под самым большим горным перевалом, с двумя снежными лавинами, землетрясением и весенним снежком поверх всех анализов! Прошу прощения за столь глубокие и фигуральные выражения, но я хотел, чтоб вы поняли: на этом поле мне больше ничего не светит! И из-за кого?!
— Друзья мои, новые развилки! — нарочито громко объявил Эландер. — У меня такое ощущение, что здесь нам стоит заночевать, а уже завтра утром мы будем у долгожданной цели! И если ночь пройдет беспокойно (я надеюсь!) и часть нашего героического отряда падет в неравной борьбе с неизвестно кем (страшным!), то остальные вспомнят ушедших в песнях и балладах, не так ли?! Рекомендую остаться в живых только тем, кто способен сложить хоть одну песню, балладу, оперу, ораторию, поэму, стихотворение, частушку, двустишие или хотя бы запоминающуюся строку в стиле поэтов «Вишневого дерева». А остальные могут гибнуть смело! Не до конца решил за что, но положение обязывает…
- Предыдущая
- 32/59
- Следующая
