Кэтрин Эбдон и школа волшебников (СИ) - Танеева Селина "Люцина" - Страница 34

Наконец Филч подошёл к Кэти и отругал за то, что она задерживается в коридоре в такой поздний час:

– Разве ты не знаешь, что после полуночи все студенты должны быть в своих комнатах?

От такого несправедливого упрёка Кэти просто обалдела. Однако она только теперь почувствовала усталость. Поэтому, не прекословя Филчу, быстренько собралась и побежала в башню Гриффиндора.

Кэти собиралась ещё перелистать книжку, которую читала после ужина, она хотела всё же найти упоминание о том замечательном волшебнике с картинки. Но, войдя в комнату и услышав сладкое посапывание Алисы и Ребекки, быстро юркнула под одеяло. И, как в первый вечер в Хогвартсе, заснула сразу же, без долгих размышлений и переживаний.

Ей приснился странный сон. Девушка-с-портрета стояла в Большом Зале Хогвартса на стремянке и, как для приветствия, протягивала руку столпившимся перед ней школьникам. Когда Кэти коснулась протянутой руки, Девушка как-то незаметно превратилась в Филча. И Филч, взяв Кэти за руку, повел в коридор, утверждая при этом, что все картины в Хогвартсе некрасивые и их нужно написать заново. Они остановились перед портретом сердитого учёного, и тут Кэти обнаружила в руках ведро и тряпку. Филч распорядился перерисовать все картины до конца недели и пообещал после этого отвести её в домик, чтобы научить там колдовать. Потом как-то незаметно оказалось, что Кэти находится в центре квиддичного стадиона. Филч, внезапно став выше ростом, поднял Кэти за шиворот и поднес к её губам склянку с чёрным зельем. Кэти стала сопротивляться и тут увидела, что это уже не Филч, а Снейп держит её за шкирку и пытается напоить сывороткой злости. Кэти оттолкнула его обеими руками и... проснулась.

Позже Кэти совершенно забыла этот странный сон. Зато она вспомнила другой, приснившийся под утро: как она на маленькой парусной лодочке подплывает к подземному причалу Хогвартса, и там её встречает толпа народу, и все улыбаются и протягивают ей руки, чтобы помочь выбраться на берег. А потом все эти люди, смутно знакомые и совсем незнакомые, пожимают и пожимают ей руку... Этот сон оставил в душе Кэти приятное чувство, будто бы случилось что-то хорошее.

Глава 10

Поиски истины

В воскресенье Кэти проспала. Ей опять снился сон про лодочку и рукопожатия, поэтому, наверное, и просыпаться не хотелось.

А кроме того, Кэти очень устала. Всю прошедшую неделю она допоздна чистила рамы многочисленных картин. В субботу даже пришлось сходить в больничное крыло – руки опухли, покраснели и начали шелушиться. Мадам Помфри, не отрываясь от своего занятия – она маркировала склянки с лечебными зельями – взглянула на неё, махнула рукавом, и с полки на Кэти тут же свалился небольшой горшочек. Кэти едва успела подхватить его. Мадам Помфри с озабоченным видом приказала немедленно намазать руки мазью. Кэти сняла крышку и скривилось – мазь была ужасно вонючая. Зато помогла. Перед сном Кэти повторила процедуру, и к утру руки стали как новенькие – можно было опять прогуливать и браться за следующий коридор.

Кроме вечерних отработок, Кэти продолжала искать сведения про маглорожденных волшебников. Она постоянно таскала с собой какой-нибудь манускрипт и каждую свободную минутку заглядывала в него. Любительница поваляться утром в постели, теперь она вскакивала на час раньше, чтобы перелистать очередную инкунабулу или рукопись.

Нельзя сказать, что её поиски оказались совершенно бесполезными. Она, например, узнала, как зовут того примечательного волшебника из книги «Маги и маглы. Есть ли разница?». Его имя удалось найти в справочнике Ипсум Гравинетти про колдунов древности: Пётр Дижоль – могущественный маг средневековья. К своему удивлению, Кэти встретила это имя и в «Великих волшебниках современности». Здесь он назывался Мастером, а ещё «великим проводником»...

Нашла Кэти и описание нескольких случаев, когда опытные волшебники распознавали скрытые магические способности у маглов. Но как именно обнаруживались эти способности, а главное, как эти способности пробуждались, – этого Кэти так и не поняла.

Когда фактов о подобных инициациях накопилось достаточно, Кэти смогла сделать кое-какие выводы. Обычно находили девочек, способных к магии, ведьмы, сами не имеющие детей. Провинциальные знахарки и гадалки были просто вынуждены делать это, чтобы передавать свои познания следующему поколению колдуний. Иногда, очень редко, встречались оригиналы, вроде Петра Дижоля, – великие волшебники, наделённые большой силой, которые приобщали к магической науке всех, способных к ней. К этим «проводникам» относились с опаской и уважением, но считали всё-таки чудаками.

И Кэти с удивлением поняла: маги всегда очень неохотно активизировали скрытые способности к волшебству у тех, у кого эти способности не проявлялись изначально, с самого рождения. Чаще всего подобные акты инициации происходили случайно. А иногда магл, знающий о своих скрытых возможностях, силой или хитростью заставлял какого-нибудь мелкотравчатого чародея эти возможности пробудить.

А самого главного: механизма инициации – Кэти так и не узнала. Нигде это процесс не описывался подробно. Кэти предполагала, что требуется какой-то таинственный обряд, сопровождающийся секретными заклинаниями. Но ни в одной книге она не нашла даже упоминания этого обряда.

Видимо, вследствие того, что Кэти постоянно думала об этом, ей стали сниться странные сны. Очень часто она просыпалась от кошмарного видения: то её ведут на костёр, чтобы сжечь и тем самым превратить в настоящую ведьму. В другом сне её, одетую в форменный костюм Райтингса, сажают на метлу и заставляют бегать по коридору, мимо многочисленных портретов. А вокруг толпятся ученики и преподаватели Хогвартса, хлопают в ладоши и хором выкрикивают какие-то заклинания.

Занятия, между тем, шли своим чередом: Кэти писала сочинения, варила зелья, рассеянно любовалась на клочок земли, где – она точно помнила – месяц назад закопала маленький блестящий каштан. На уроках профессора Флитвика, по его настоянию, усердно практиковалась с волшебной палочкой – безуспешно, как всегда. Под строгим контролем МакГонагал зубрила формулы трансфигурации и, стиснув зубы, вместе со своими однокурсниками проделывала все необходимые манипуляции. Безрезультатно, как обычно.

Единственное, что немножко тешило Кэти, было ожидание межфакультетских соревнований по квиддичу.

Во время воскресного завтрака в Большом Зале царили оживление и приподнятое настроение: сегодня первый матч. Играть предстояло командам Слизерина и Хаффлпафа. Все знали, что сборная Слизерина заведомо сильнее. Это была, пожалуй, самая сильная команда Хогвартса. Её первенство оспаривал только Гриффиндор.

Что интересно, именно манера игры в квиддич отражала все особенности факультетов.

Слизерин играл уверенно. Слаженно. Применялись приёмы самые надёжные, не всегда, правда, честные, часто – грубые. Команда много времени уделяла тренировкам и заслуженно считалась лучшей. У них всегда была самая новая и красивая форма, а мётлы – всегда последней модели.

Сборная Хаффлпафа тоже упорно тренировалась, однако её игрокам не доставало прежде всего честолюбия слизеринцев, а так же их блестящих способностей. Но, терпение и труд все перетрут: команда с каждым годом играла всё лучше.

Игроки Ровенкло слишком много времени уделяли теоретической подготовке. Капитан проводил многочасовые совещания и разборы проведённых встреч. Членов сборной частенько можно было застать за черчением каких-то схем, они постоянно собирались и обсуждали новые, только что придуманные уловки, способы проведения атаки или защиты. И, в итоге, игре этой сборной просто не хватало практики. Частенько, задумав какой-нибудь хитроумный финт, игрок Ровенкло бывал сбит непредусмотренным схемой бладжером. Однако эта команда иногда удивляла блестящей комбинацией, а порой её игрокам удавалось провести совершенно необыкновенные приёмы.