Император всего - Олдридж Рэй - Страница 42
- Предыдущая
- 42/80
- Следующая
Многие часы Руиз посвятил решению этой проблемы. Наверняка Публий не собирался дать ему долго прожить по окончании его миссии. Это Руиз воспринимал как само собой разумеющееся. Но какой возможный нажим он мог оказать на Публия, чтобы использовать в своих целях?
Он стал рассматривать потенциальные источники такого нажима.
Люди честные могут быть связаны словом. Публий пообещает ему все, что угодно, и это не будет означать ровным счетом ничего.
У него было не то положение, чтобы воспользоваться запугиванием. Публий просто посмеется над ним, и совершенно справедливо.
Мог ли он каким-либо образом использовать те жалкие клочки сведений, которые Публий предоставил в его распоряжение? В этой идее таились некоторые возможности, но он был мрачно уверен в том, что Публий никогда не подпустит его к терминалу компьютера информации – единственный такой терминал скоренько убрали при его появлении двое из лаборантов изобретателя чудовищ. Да и кому он мог поведать свой рассказ, чтобы потом иметь возможность навредить Публию? Кто будет хранить эти сведения в сейфе, пока Руиз Ав вернется, и если он вернется? Его единственные друзья на Сууке были заперты в рабской казарме. Ему пришло в голову, что надо было немного больше времени посвятить тому, чтобы спрятать их в более надежном месте. Но в то время он был уверен, что Кореана уже идет по их следам, что она уже настигает их – а дела требовали неотложного его участия.
Жадность Публия казалась ему наилучшим источником нажима. Каким образом он мог бы перевести поток жадности Публия в полезное ему русло, использовать ее так, чтобы она лила воду на его, Руиза, мельницу?
Он покачал головой, словно для того, чтобы стряхнуть паутину рассеянности. Потом уселся и стал растягивать напряженные мышцы. Вот теперь и настало время для четкого и ясного мышления. Он глубоко вздохнул и собрался.
Первое: что Публий ценит? Его репутация, видимо, уже не была для него столь же важна, как когда-то. Его лаборатории, разумеется, но Руиз не видел возможности, каким образом он мог бы взять эти огромные территории в залог без чьей-либо помощи. Его чудища? Его сотрудники? Нет… Публий часто утверждал во всеуслышание, что нет на свете незаменимых личностей – за исключением, разумеется, Публия.
Тогда что же еще? Было ли в плане, задуманном Публием, такое важное ядро, которое Руиз мог бы захватить в залог, действуя в одиночку?
Он задумался. Был ли у Публия генч? Чем больше он над этим думал, тем больше приходил к выводу, что иначе быть не могло. Марионетка, которую Публий создал с целью заменить Алонсо Юбере, прошла деконструкцию. Вопрос в том, произошло ли это в собственных лабораториях Публия? Возможно. Если так, то был ли Публий настолько заинтересован в услугах Руиза, чтобы рискнуть генчем как заложником? Полагаю, подумал Руиз, это зависит от того, насколько Публий азартный игрок и насколько высоко он оценивает мои шансы преуспеть. Вероятно, Публий рассчитывает добраться до гораздо большего количества генчей, если он заменит Юбере – но, если Руиз потерпит фиаско, у Публия не останется генчей вообще. Может быть, у Публия были двое генчей – он наверняка был достаточно богат для этого.
Если так, то он может согласиться рискнуть хотя бы одним.
Этого казалось недостаточно. Он стал колотить кулаком по лбу, в паническом бессилии что-либо придумать. Что он мог сделать? Должно же быть что-то. Он отказывался верить, что он стал чем-то вроде орудия, которое Публий может выбрать, использовать, а потом выбросить. Кроме того, от него, от его изобретательности и находчивости зависели другие.
Невзирая на то, что он изо всех сил старался сосредоточить внимание на задаче схватить Публия за глотку и поставить его под свой контроль, рассеивающие внимание мысли продолжали проползать в его сознание.
И все они были связаны с Низой.
Наконец он притушил огни и лег на кровать, заставив свое тело расслабиться. Может быть, он слишком устал, чтобы как следует думать со своей обычной смекалкой, подумал он и поэтому усилием воли заставил себя заснуть.
Реминт допрашивал Кореану, пока не истощил все запасы ее знания и терпения. Этот процесс показал ей самой, да и ему, как немного она, по сути, знала про Руиза Ава. Она нашла этот допрос неприятным, но Реминт был неумолим, поэтому она не могла запретить ему задавать вопросы, чтобы не притупить его будущую эффективность.
Что, в действительности, она знала про Руиза Ава? Она знала, как он выглядел, как говорил, как двигался. Она знала, что он был опытный убийца, беспощадно решительный. До какой-то степени она понимала основу его почти патологической уверенности в себе. По крайней мере, ей это казалось уверенностью в себе. Она знала, что он может быть очень обаятелен. Он был великолепным лжецом, и она начинала подозревать, что он лгал ей и во время послойного ментоскопирования… И что он был чем-то гораздо большим, чем просто свободным художником в области незаконной работорговли. Как мог кто-нибудь вроде Руиза Ава существовать в таких неинтересных условиях?
Кто же он был на самом деле… и почему он решил сам напроситься к ней в гости, подвергнуть себя ее пристальному вниманию?
Поток вопросов Реминта свернул на тему привязанностей Руиза Ава. Реминт задал сотни вопросов относительно первой попытки Руиза убежать через маринарий ее соседа по территории, Лорда Преалла.
В конце концов Кореана потеряла терпение и спросила:
– Ты думаешь, что у него были какие-то помощники? Ты что, считаешь, что он – часть враждебной нам организации?
Реминт откинулся на спинку дивана и ответил не сразу.
– Ну? – поторопила она.
– У него помощников не было. Таково мое мнение, основанное на этих весьма скупых данных. Он просто очень-очень хороший специалист и еще он очень удачлив.
Кореана с любопытством посмотрела на убийцу.
– Ты веришь в удачу? Странно. Как такое может быть?
Реминт пожал плечами.
– А как еще ты можешь объяснить скрытые механизмы, по законам которых существует эта вселенная? Ты веришь в судьбу, которая пощадила моего брата и погубила мою жизнь?
Казалось, сам этот вопрос ему не интересен. Он привел этот пример только в качестве иллюстрации к своим мыслям. Кореана почувствовала, как мороз пробежал у нее по коже.
– А в ответ на твой второй вопрос я хочу сказать, что считаю, что его действительно послала какая-то организация, хотя, возможно, не та, которая бы специально была враждебна именно тебе. Он может оказаться агентом Лиги – поскольку они владеют той планетой, на которой ты браконьерствовала.
Кореана пришла в ужас.
– Но ведь у него не было смертной сети! Как же он мог быть послан Лигой?
Реминт стал говорить поучающим тоном.
– В первую очередь, не все агенты Лиги снабжены смертной сетью. Этот взгляд на вещи – старательно поддерживаемый миф, разработанный Лигой, чтобы напугать своих врагов. Во-вторых, эти сети можно весьма успешно повредить – если не убрать, то замедлить их действие. По тому, как ты описала мне события на стартовой площадке, откуда они должны были отправиться на обработку генчами, я могу сделать вывод, что как раз в этот момент Руиз Ав испытал на себе воздействие частично активизированной сети.
– Но ведь все это к делу не относится. Руиз Ав сейчас действует без всякой внешней помощи, насколько я понимаю.
– А теперь, – сказал Реминт, к которому вернулась вся его нечеловеческая сосредоточенность, – расскажи мне о прочих рабах, с которыми он сбежал.
Она так и сделала. Он не пощадил ее, не оставил ей ничего личного, заставил подробно рассказать, какие планы она вынашивала относительно Руиза Ава и фараонки по имени Низа. Пока она описывала то, что теперь сама считала совершенно безмозглой похотью, Реминт не проявлял никаких признаков презрения или возбуждения, что еще более в ее глазах усилило ее впечатление от него как от нечеловека.
Потом он расспросил ее относительно Фломеля, о том, что фокусник рассказал ей относительно действий Руиза Ава с момента их побега. Потом он расспросил Мармо насчет Глубокого Сердца, и Мармо молча протянул убийце заряженную и записанную информационную дискету, которая хранила результаты предыдущих поисков Мармо.
- Предыдущая
- 42/80
- Следующая
