Ржавый меч царя Гороха - Белянин Андрей Олегович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/55
- Следующая
– Чего?! – вспыхнула стыдливым румянцем бабка. – Нет… лизо… лизовать я у ей ничего не буду! И по молодости такой срамотой не маялась, а уж в седые годы так подавно не оскоромлюсь!
– Да я не в том смысле…
– Молчи, охальник! Ещё раз такое мне предложишь, я ить не посмотрю, что тебя сам царь сюда квартировать поставил, – такого пинка коленом дам, отсель до дворца шаха персидского лететь будешь, безобразник!
С большим трудом мне удалось успокоить Ягу, сто раз объясняя, что в слове «нейтрализовать» никаких неприличных смыслов нет, по определению не заложено. Хорошо ещё наша эксперт-криминалистка натура вспыльчивая, но отходчивая и почти всегда склонная к примирению сторон. Просто какие-то современные словечки ей приходится по пять раз растолковывать, пока поймёт. Да что там, помню, выразился разок о Горохе, в смысле, что мне «удалось склонить его к компромиссу». Вы не поверите, она нас с ним неделю во всех содомских грехах подозревала! Ладно, проехали…
– Никитушка, соколик, ты б отошёл от окошечка-то. Не дай бог, какая зараза тебя случайно углядит, а?
– Бабуль, вы уж честно скажите, чего боитесь…
– Я боюсь? Кто, я?! Да ты ещё мамкину титьку не бросил, когда я уже с такими-и… с богатырями, царевичами, королевичами один на один выходила! И всех, всех к ногтю ставила! – грудью попёрла на меня Яга, но как-то не очень уверенно.
– Вы боитесь, потому что не знаете, как отравленное яблоко дважды попало в дом. Думаете, в следующий раз отравленным может оказаться что угодно: и щи, и каша?
Бабка замерла с открытым ртом. Я подошёл и молча обнял её за плечи. Ягу била нервная дрожь. Мы оба чувствовали себя полностью беззащитными перед таинственными злодеями, способными легко подсунуть ядовитый фрукт (да что угодно!) в наше тихое отделение.
– Я попрошу Еремеева усилить наряды стрельцов. Может, нам ещё Ваську пустить по крышам ходить ночным дозором?
Последнее было чистой воды попыткой мести предательскому кошаку за завёртывание меня в коврик, но оно сработало…
– Энто хорошая мысль, Васенька помочь не откажется. А вот к стрельцам у меня доверия нет. Раззявы они, только Фому и слушаются, а попроси дровишек наколоть да колодец почистить, сразу службой своей прикрываются.
– Ну вообще-то чистка колодцев не входит в круг их прямых обязанностей, – взвешенно прикинул я. – Вам Митя помогает, он у нас на все руки. Но вернёмся к делу. Понятно, что наш таинственный отравитель не остановится. Значит, будем принимать все меры возможной самозащиты, однако…
– Что, Никитушка?
– Вы так и не ответили – этот отпечаток в гороховских подвалах, он чей? Ну хотя бы чисто гипотетически. Ведь не свинья же там дрессированная разгуливала…
Яга нерешительно опустила взгляд, поджав губки. Сколько знаю бабку, это для неё более чем нехарактерное состояние. Она у нас всегда бодрая, активная, деятельная и очень энергичная старушка. Чтобы хоть чем-то её напугать, это ж о-го-го как постараться надо. А тут молчит и, главное, боится…
– Повторяю свой вопрос, кто…
– Бесы.
– …кто способен проникнуть на территорию отделения, чтобы…
– Бесы.
– …оставить на подоконнике очередной отравленный плод местного садоводства. А следовательно…
Баба-яга молча прикрыла мой словесный поток сухонькой ладошкой и ещё раз, кажется в третий, терпеливо напомнила:
– Бесы, говорю тебе! Тока они, поганцы, на такое и способны.
– Бесы – это вроде чертей или шамаханов?
– К шамаханам ближе, – подумав, подтвердила Яга. – Черти, они твари солидные, где попало не светятся, на всякую ерунду не размениваются. Могут при кузне жить, могут при мельнице, а есть и такие, что свои поместья держат, во дворцах да теремах княжьих шику-шикотану дают! Ни деньги, ни слава им не интересны, они всё лишь души человеческие скупают. Милей грешной души для чёрта ничего нет!
– А бесы? – напомнил я, потому что бабка явно ударилась в романтические воспоминания.
– Эти рангом помельче будут, хоть внешне и похожи: рога да копыта, хвост, нос пятачком свинячьим. А тока на продажу души человека склонить у беса кишка тонка. Вот и берутся они за всякие мелкие пакости, так что меч скрасть али яблоко отравленное подсунуть – это их работёнка, им оно на раз с левой ноздри через правое колено высморкаться!
– А как же…
– Личины бес менять может, а хвост, рога да копыта не сможет спрятать. Потому ходит в шапке по самые брови, в чёрных сапогах и длиннополой одёжке. Видать, одного такого-то наш юродивый Гришечка в спину и благословил, аж дым пошёл…
– Получается, благословение действует против бесов?
– А энто смотря от кого. От меня, тебя да хоть и от царя Гороха благословение большой силы не возымеет, ибо грешные мы. О мирском животе заботимся, а не о жизни вечной, небесной. Вот Гришечка – это да! Ну, думаю, ещё и отец Кондрат по-своему сподобится, этот если уж приложит, так приложит, никакому бесу мало не покажется…
В общем, как я её понял, черти – это что-то вроде адского спецназа, элита элит, а бесы приблизительно как ВДВ – морда в цветах, задница в мыле. И потому хлопот с ними во много раз больше, а выхлопа (то есть практического результата) меньше, и ловить эту преступно-активную шелупонь себе дороже.
– Не спорю, вам виднее, но… Мы что же, будем теперь терпеливо ждать, пока нам не только яблоки отравят, но и весь колодец, например?
– Надобно ложку серебряную в воду опустить да и посмотреть: ежели за час почернеет – значит, есть в ней яд!
– Бабуль, вы сейчас издеваетесь, да?! Мы что, теперь во всё что можно будем серебряные ложки на час втыкать? А если мне элементарно умыться надо или зубы почистить? А если я…
– Да тьфу на тебя, привереда! Вот не можешь часок потерпеть, да?
– Могу. Но на всё про всё у нас никакого серебра не хватит, – уверенно добил я, развивая наступление. – Всё это однозначно не вариант! Я не намерен ждать, пока какие-то козлоногие недомерки на фиг потравят нам всё отделение. Мы – милиция! Орган охраны правопорядка, нас уважать должны. Иногда кое-кто – даже побаиваться. Подчёркиваю, не все! Но нарушители обязаны.
– Ты к чему энто, соколик, на банальности перешёл?
– К тому, что не мы от бесов серебром защищаться должны, а они от нас прятаться. Иначе арест, суд, каторга и рогами лес на Сахалине валить, пока пятнадцатилетний срок не отмотаешь. Так яснее?
Бабка надулась. Не потому что я был неправ. Просто, как я понимаю, ей сложно было найти нужное средство для защиты всех служащих нашего отделения. Не только меня и Мити, а ещё и еремеевской сотни. Как бы Яга ни выёживалась, надевая греческую маску холодного равнодушия, она чисто по-матерински переживала за всех нас, и это доказательств не требовало…
– Бесу промеж ног нашей охраны прошмыгнуть – раз плюнуть, – сдалась наконец она, утомлённо растирая виски. – Вася их чует, ровно мышей, когда не спит, но ить на него одного тоже надежды мало. Может быть…
– Что? – с надеждой вскинулся я.
– На водку бесы падки. Вот думаю: прокрадись бес в твою горницу, чтоб третье яблоко подложить, да и увидь, что ты весь как есть пьян в стельку… Нешто удержится от того, чтобы тебе горло не порвать да алкогольной кровушки не хлебнуть, а?
Мне стало дурно. У меня вообще богатое воображение, в милиции такое не приветствуется. Просто насмотрелся в своё время голливудских ужастиков, снимать они их научились, поэтому и яркие предположения бабки насчёт бесовского интереса к пьяному мне доброжелательного отклика на попробовать не вызвали. Уж извините…
– А ежели б ты не пьян был, Никитушка? Ежели б притворился? Да мы б, поди, беса энтого заарестовать сумели. Раз-два, а вот она, пропажа царская, заветный меч-кладенец! Тут и царевну Марьянку замуж бы выдали, и сами зажили без проблем, в тиши да на законных лаврах почиваючи, ась?
– Ваши предложения представляются мне несколько непродуманными, – скрипнув зубом, согласился я. – Но можем рискнуть. В конце концов, пора кончать с этой опасной неопределённостью. Третье отравленное яблоко я заставлю сожрать с семечками того, кто его мне на подоконник притаранит. План действий?
- Предыдущая
- 19/55
- Следующая
