Ржавый меч царя Гороха - Белянин Андрей Олегович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/55
- Следующая
– Почти частушка, – машинально похвалил я. – А поконкретнее: какие слова, оскорбления, угрозы, что ещё там?
– Дак ты Митеньку призови, он тебе и скажет!
– А вы?
– А я сама не слыхала, – на миг опомнилась горячая заступница сельской молодёжи. – Мне ж… Митя чё-то такое намекнул, когда его в поруб складировали.
– И вы сразу поверили? Ладно, попросите ко мне дежурных стрельцов.
– Да ты хоть кашку доешь, чего ж без завтраку-то?
– Служба не ждёт. – Я отодвинул тарелку. – К тому же если у нас в порубе содержится подло оболганный герой и невинно осужденный защитник отечества, то томить его там в компании закоренелых преступников – просто грех! Зовите стрельцов, будем разбираться…
Яга насупилась, кликнула кота, тот сонно стёк по ступеням на порог горницы, выслушал приказ, зевнул, до хруста вывернув челюсть, и с мрачной мордой направился во двор, к Еремееву. Как он там с ним договаривался, ума не приложу, но буквально через две-три минуты передо мной навытяжку стояли двое стрельцов, при саблях и бердышах.
– Здравия желаем, батюшка сыскной воевода!
– И вам не хворать, – кивнул я. – Напомните-ка, братцы, сколько человек у нас в порубе?
– Навродь четверо, – неуверенно переглянулись они.
– Что значит «навродь»?
– Ну ежели Митьку вашего считать, так точно четверо.
– А почему б его не считать? Он что, не человек? – удивился я.
– Кто, Митька-то?! – так же удивились стрельцы.
Развивать тему сложных взаимоотношений моего младшего сотрудника с реестровыми стрелецкими частями было скучно и предсказуемо. Стрельцы, по букве устава, подчинялись сотнику Еремееву, Еремеев – мне, иногда Бабе-яге, но уж никак не Мите, а он-то как раз и любил порой поизображать из себя высокое начальство. Не по злобности характера, а исключительно из-за банальной лени…
Попросит его бабка дров нарубить – он норовит стрельцов заставить, попросит воды натаскать – он опять часовых у ворот тормошит. Ну те, конечно, помогут разок-другой, но на шею себе сажать не станут. Отсюда редкие, но меткие конфликты.
– Приведите его сюда. Остальных задержанных…
– Отпустить?
– Мм… нет, – подумав, решил я. – Вывести, выгулять в туалет, погреть на солнышке и назад, в поруб. Мы с ними потом разберёмся.
– Слушаемся, батюшка сыскной воевода!
Ну и замечательно. Парни ушли вытаскивать Митю из-под замка, а ко мне тихой ласковой лисой подсела улыбчивая бабка.
– Милок, а ить ты мне ещё не поведал, чем вчерашний поход в царёвы подвалы закончился? Свечу чародейную не обронил, часом?
– Всё в целости. – Я сунул руку в карман и вернул бабке жёлтый огарок.
– Вот и умница. – Яга деловито припрятала свечку. – А ещё чё полезное для дела углядел? Много, поди, улик-то я, старая, просмотрела?
– Одну. Но очень важную…
Я приложил палец к губам, потому что в сенях раздались шаги.
Суровые стрельцы вежливо, но твёрдо втолкнули в горницу упирающегося Митяя. Поборник царской чести и правозащитник всего святого в Лукошкине был помят, оборван, не умыт, грязен, как украинская свиноматка с ВДНХ, и местами хорошо побит.
Вот такой портрет полноценного милицейского сотрудника младшего звена. Со времён царя Гороха такой. И в будущем мало что изменится, я уверен…
– Докладывай, Митя.
– Чего ж тут докладывать-то, а? Расстреливайте!
– Непременно и с удовольствием, – положа руку на сердце, пообещал я. – А пока доложи, как ты выполнил задание и почему был задержан нарядом наших же стрельцов за безобразную драку в пьяном виде.
– Вот так уж сразу и безобразную, – тут же надул губы наш герой. – Вы ж её, поди, не видели? Красивая драка-то была, яркая, между прочим, всем понравилось…
Я повернулся к Яге. Бабка сделала вид, будто кого-то высматривает в окошко. Митя понял, что прямо сейчас наказывать не будут, а упустить такую аудиторию, как мы с Ягой, он бы ни за что себе не позволил. И начало-ось…
– Задание ваше начальственное я исполнял, как велено. Уж ежели Митька Лобов с Подберёзовки за дело берётся, так, живота не жалея, голову за любимую милицию положит! На том и крест целовать буду, за то и на плаху пойду, а велите, так вот хоть сей же час прямо башкой чего-нибудь поломаю!
– Митя…
– Хотите, дверь?
Бедная моя домохозяйка и чирикнуть протестующе не успела, как от тяжёлого удара резная дверь едва не сорвалась с петель.
– Митя!!!
– А хотите, косяк?
Ещё один удар. По счастью, в этом спектакле последний, потому что косяки в тереме из тиснёного дуба, и с ним наш «омоновец» уже не справился. Рухнув всем телом, Митяй умудрился сбить скамью с бабкой, задеть стол, опрокинуть миску с моей кашей на обалдевшего кота, облить мои брюки молоком, а сам закатиться под стол, где и замереть в красивой позе буквы «зю»…
На шум и грохот вбежали грозные стрельцы с саблями наголо, а поскольку ни я, ни Яга толком ничего объяснить не успели, то парни крикнули подмогу, и в горнице стало ещё веселее. Общий бардак в шесть раз увеличил бабкин кот, когда один из стрельцов случайно наступил ему на хвост. Виновник не признался, поэтому от взбесившегося Васи досталось уже всем четверым.
Я же тихо уполз под стол, к Мите.
– Пиши рапорт об увольнении по собственному желанию.
– А ежели я не желаю?
– Тогда докладывай, что полезное выяснил на задании.
– Стало быть, то, что я за отечество безвинно пострадавший, уже значения не имеет?
– Нет, – подтвердил я.
– От так всегда. Ну и ладно, тады расскажу. Мне ить и самому интересно было, чё за женишки иноземные вокруг нашей рыжухи Марьянки толкутся. Их бы проверить надо на благонадёжность, да и справку про то какую ни есть вытребовать. Так вот я и…
Памятуя свой прошлый филёрский опыт, наш младший сотрудник особо выёживаться не стал, ни во что экзотическое переодеваться тоже, поэтому шастал из кабака в кабак в неброском имидже простого деревенского парня. Тут ему изображать ничего не приходилось, подозрения он не вызывал и на скромное местечко в дальнем уголке, с одной стопкой водки, всегда мог рассчитывать. Искомые женихи нашлись в печально известном трактире «У языкастой тёщеньки»…
Будь моя воля, я б его закрыл ещё до открытия, но хозяйка в своё время подсуетилась со взятками, и заведение процветало на дешевизне, доступности, антисанитарии, подпольном самогоноварении и мелком криминале. Именно там представители трёх небратских народов нашли друг друга и даже попытались заключить некое противозаконное соглашение.
Сначала они играли в кости на то, кто станет мужем, а кто тайным (?!!) любовником сестры царя Гороха. Победили азиат и кавказец, прибалту досталась роль первого министра и советчика. После чего они плавно перешли к обсуждению прямой распродажи русских земель всем заинтересованным лицам, делёжке денег на троих с последующей эмиграцией «за море-окиян».
Полагаю, что речь шла о ещё толком не открытой Америке, но все трое, по словам нашего Мити, намылились именно туда. Дальнейшего посрамления и поругания веры, царя и отечества наш младший сотрудник не вынес. Зато вынес всю нетрезвую троицу в центр кабака и возил мордами по столам, покуда в общую драку не включились завсегдатаи. Стрельцы подоспели примерно через часок, в основном чтобы повязать павших…
– Трактир восстановлению подлежит? – в конце рассказа осторожно поинтересовался я.
Митя отрицательно помотал головой.
Йес! Ну и как после такого хорошего известия я мог его уволить?
– Хорошо. Ты остаёшься. Ещё один вопрос. Какие лично у тебя мысли о женихах?
– Непростые, – всерьёз задумался наш герой. – Одно скажу: царевне Марьяне они не пара.
Тут наш конструктивный диалог прервался, потому что расцарапанные, как линогравюра, стрельцы под руководством Яги начали наводить порядок и вытащили нас из-под стола. Комнату быстро привели в порядок, наш младший сотрудник был отправлен в баню, а я вернулся к служебным обязанностям. Надо доводить это дело до конца…
- Предыдущая
- 12/55
- Следующая
