Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Немытов Николай - Страница 75

Ощущение, несомненно, было приятным – как оргазм.

И таким же мимолетным, потому что потом откатило, и Фидель почувствовал себя жалким муравьем, которого всего лишь на миг, словно в издевку, превратили в титана, равного богам, а потом вернули обратно в прежнюю человеческую оболочку.

И если, почувствовав на секунду, как приятно осознавать себя сверхчеловеком, ты вдруг оказываешься снова в положении муравья – ты начинаешь понимать, что это произошло не просто так.

Тебе просто показали, что есть ты – и есть они.

Те, кто стоит выше тебя.

Они могут возвысить тебя до небес – а могут низвергнуть в царство Тартара.

Они могут все, даже оказать тебе покровительство – но за него нужно платить.

Чем он, Фидель, должен заплатить своему Покровителю? Кто он вообще такой? На самом деле древний бог? Или демон – библейский падший ангел, – низвергнутый с небес в преисподнюю?

Раньше Фидель не задумывался над этим вопросом. Он с детства знал, что его оберегают какие-то высшие силы, и воспринимал это как должное, как само собой разумеющееся.

Но сейчас, после неудачного штурма, Фидель вдруг подумал: а если Покровитель на самом деле не помогает ему, а просто играет с ним?

Захотел – дал силу, захотел – забрал назад…

Иначе как объяснить, почему Покровитель украл у него победу. Что ему стоило помочь захватить Монкаду? Почему он сказал: «Рано!»? Неужели мы, люди, для всех высших сил всего лишь пешки на гигантской шахматной доске, которые они двигают по своему усмотрению? Тысячи раз, с самого раннего детства, Фидель слышал слова: «Пути Господни неисповедимы», но они относились к библейскому Богу.

Теперь же к Фиделю приходило понимание, что так можно сказать обо всех богах – и даже демонах…

После короткого привала отряд продолжил свой путь через горные чащобы.

Правда, не в полном составе – пятеро решили вернуться.

Фидель скрепя сердце отпустил их – понимая, что его соратники уходят на верную смерть.

Фидель уже знал, что горные тропы, которые вели к подножию Гран-Пьедры, уже перекрыты озверевшими батистовцами, и в плен они никого не берут.

А потом долго куражатся над уже мертвыми телами.

Радовало одно: Фидель знал, что Рауль, которого он видел последний раз перед началом штурма, был жив. Брат вместе со своим небольшим отрядом сумел отступить из Дворца правосудия без потерь и в одиночку решил добираться до Бирано, где надеялся отсидеться у отца. Однако Раулю не удалось выбраться из города – его арестовали батистовцы и бросили в тюрьму. Слава Покровителю, особо не били…

Взяли Фиделя ранним утром первого августа. Он и двое повстанцев, которые решили остаться с ним до конца, переночевали в какой-то охотничьей хижине, на которую набрели случайно, едва заметив в полной темноте.

Удалось не только подкрепиться – на колченогом столе нашлись куски черствого хлеба, но и залить невеселые мысли алкоголем – под топчаном обнаружилась раскупоренная бутылка виски.

Фидель не пил, но и товарищей не отговаривал – понимал, что эта ночь может стать последней в их жизни.

Последней для его парней – и, возможно, для него самого. Амулет уже два дня был холоден, как лед в Антарктике, и Фидель не знал, станет ли Покровитель помогать ему.

Не смахнет ли с шахматной доски надоевшую пешку.

Фидель не спал, когда услышал шум шагов рядом с хижиной.

Он понял, что их окружили солдаты. Хотел разбудить товарищей, которые, ополовинив бутылку, шумно храпели на лавках. Но не стал – смерть во сне не так страшна, как если ты глядишь ей в лицо.

Тем более смерть от пули.

Амулет по-прежнему не подавал признаков жизни.

Снаружи что-то лязгнуло – очевидно, кто-то из солдат передернул затвор.

И в следующую секунду хлипкая дверь влетела внутрь помещения, выбитая ударом ноги.

Прогремели первые выстрели, раздались и стихли стоны – и в тело Фиделя уперся частокол стволов, которые хищно смотрели на него черными зрачками.

Так же хищно, с ненавистью, взирали на него солдаты.

«Вот и все, – подумал Фидель. – Мой Покровитель, почему ты больше не помогаешь мне?»

Фиделю показалось, что в ответ на эти мысли амулет стал чуть теплее.

Лейтенант Сарриа командовал взводом солдат, которые шли по следу главаря мятежников.

Сарриа уже знал, что штурм и захват Монкады был спланирован адвокатом Фиделем Кастро Рус и должен был послужить сигналом для антиправительственного мятежа на востоке Острова. Этот жалкий юристишко возомнил себя новым борцом за свободу, считая себя продолжателем дела великого Хосе Марти!

– Ты должен уничтожить главаря преступной шайки, – сказал лейтенанту Сарриа полковник. – Тебе скоро в отставку уходить, а ты все ходишь в лейтенантах…

В словах полковника звучала ничем не прикрытая издевка. Полковник был молод – не больше сорока, а Сарриа недавно исполнилось 53, и уже лет тридцать он ходил в лейтенантах, хотя все эти годы нес службу исправно. В далеком 1942-м, когда Куба объявила войну Германии, даже подавал рапорт об отправке добровольцем в Европу – но его не отпустили, и Педро не стал настаивать. Он был военным до мозга костей и не считал нужным оспаривать приказы.

– Но ты можешь оставить службу капитаном или даже майором, – продолжал заливаться соловьем полковник, но в этом сладком пении лейтенанту слышались только фальшивые ноты.

Если ты не стал капитаном десять лет назад, когда все твои товарищи по службе уже получали майора, то наверняка не станешь им и сейчас.

Хотя бы потому, что тебе уже прямо намекают об отставке.

А еще потому, что ты – черный.

В кубинской армии всегда служило много негров, но никто не дослуживался до высоких чиной и званий.

Взвод лейтенанта Сарриа окружил хлипкую халупу, в которой, по словам одного из пойманных бунтовщиков, ночевал главарь с небольшим отрядом.

Было тихо – даже птицы не пели.

Лейтенант посмотрел на часы и отдал приказ.

Дюжина солдат ворвались внутрь домика, застрекотали автоматные очереди.

«Вот и все, теперь можно и в отставку», – с облегчением подумал лейтенант, входя внутрь.

Действительно, двое – всего двое? – мятежников валялись на полу, изрешеченные пулями, а солдаты держали на мушке их главаря.

Того самого, который так самоотверженно командовал штурмом.

Того самого, который в тот миг был похож на демона.

Того самого, которого он, лейтенант Сарриа, взял тогда на мушку, но почему-то не смог выстрелить

Но сейчас ему не уйти, и возмездие свершится.

Фидель без страха смотрел в черные глазки направленных на него стволов, ожидая, когда раздастся последний выстрел.

В комнату вошел офицер – негр, в его глазах плескалась ненависть. Но выглядел он измученным.

И Фидель понял, что сейчас этот чернокожий батистовец отдаст приказ – и эти слова станут последними, которые он услышит перед тем, как навсегда уйти туда, где его ждут товарищи по борьбе.

Он не хотел умирать – вот так, в самом начале своего пути…

– Покровитель, Обитала Аягуна, почему ты оставил меня? – прошептал Фидель. И закрыл глаза, чтобы не видеть свою смерть.

И вдруг он почувствовал, что амулет чуть потеплел. Или это ему только показалось? Фидель не мог сунуть руку в карман, чтобы проверить, потому что солдаты наверняка воспримут его движение как попытку достать оружие и откроют огонь.

Хотя какая разница – секундой раньше или позже?

Но нет, он не ошибся – камень становился все горячее и горячее.

– Обитала Аягуна…

Пламя разгоралось в груди, и сердце было готово выскочить наружу – но уже не от страха, а от понимания того, что Покровитель снова с ним.

Фидель открыл глаза и с вызовом уставился на черное лицо офицера.