Большая книга ужасов 54 (сборник) - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/69
• Следующая

Танька ошалело вращала головой, но верить мне по — прежнему не желала:

— Он красивый. Он самый настоящий Прекрасный Принц. Может, скажешь, что он не похож на принца?

— Он похож на изголодавшегося вампира.

— Я не верю тебе, Барышева!

Дракула протянул к ней свои узкие ладони, Танька подалась навстречу… Было обидно и больно — я верила Незнакомцу, успела привязаться к нему. Он казался единственным человеком в этом отвратительном мире воплощенных кошмаров. А теперь выяснилось, что таинственный Незнакомец в Черном — такое же чудовище, как и все обитавшие здесь существа. И все же я не желала ему зла. Кем бы он ни был, он относился ко мне как друг.

— Оставь ее! Прошу — оставь! Вы оба должны жить!

Дракула будто не слышал моего крика. Если бы существовал хотя бы один крошечный шанс поступить иначе, я бы не сделала этого. Но выбора не оставалось — надо было во что бы то ни стало спасти Таньку. Сжав покрепче обломок древка, я направила его в грудь вампира.

Говорят, осиновый кол легко входит в тело ожившего мертвеца, и это правда. Дракула пошатнулся, нетвердой походкой пошел прямо на меня, хотел что — то сказать, но из его рта заструилась темная, почти черная кровь. Он упал навзничь, широко раскинув руки, и спустя мгновение его тело вспыхнуло ярким пламенем. Тут только Танька Панкратова поняла, с кем пыталась соединить свою судьбу. Она завизжала, как резаный поросенок, и с головой забралась под шелковое, расшитое фамильными гербами одеяло.

Толпившиеся у дверей вампиры начали с опаской, по стеночке, пробираться в комнату. Между алыми губами заблестели клыки, у некоторых по подбородкам потекли струйки слюны. Упыри предвкушали роскошный ужин. Гибель Дракулы их только обрадовала, иначе, без сомнения, все «угощение» досталось бы ему.

— Танька! Танька! — Я тормошила ее изо всех сил, но Панкратова с маниакальным упорством куталась в одеяло. — Танька, я знаю, где выход!

Это было явным преувеличением, но разочарованная «принцесса» поверила мне на удивление легко. Она высунулась из своего атласно-пухового убежища, испуганно косясь на толпу упырей. Пробраться к двери не представлялось возможным, и у нас оставался только один путь к отступлению — небольшое, застекленное цветными стеклышками окошко.

Я открыла раму, и волчий вой наполнил комнату. Забравшись на подоконник, мы остановились, оглядываясь то на подступавших вампиров, то на покатую крышу, серебрившуюся в лунных лучах метрах в трех под нами. Вурдалаки окончательно обнаглели и уже хватали нас тощими руками за полы одежды. На серебро они почти не реагировали и только морщились, когда медальон оказывался вблизи их клыкастых пастей. Я изо всех сил дернула Таньку, и мы, потеряв равновесие, полетели вниз. Зажмурившись и сжавшись, я всем телом ожидала болезненного удара о черепицу, но боль не приходила. Я приоткрыла один глаз…

Коридор здорово изменился — потолок и часть стен растворились, как сахар в кипятке, а оставшаяся декорация страшного спектакля парила в черной пустоте. От созерцания бездны меня отвлек истошный вопль Таньки Панкратовой. Говорить она не могла, только указывала рукой куда — то вдаль. Я оглянулась. Он стоял рядом. Он — тот, кто недавно был мне симпатичен, тот, чьим именем пугали детей, тот, кого я заколола сломанным древком…

— Вы же мертвы, я убила вас.

— Да, я убит, но умер не от твоей руки.

— Он смотрит на мою шею! — обрела дар речи Панкратова. — Помоги! Скорее! А-а-а!

— Панкратова, бросай школу, устраивайся на маяк. Твой рев не только укажет дорогу, но и — тысяча чертей и одна акула — оглушит всю рыбу в радиусе пятидесяти миль!

Появившаяся неведомо откуда Логинова выглядела довольной и совершенно не обескровленной, скорее, наоборот, разрумянившейся.

— А я боялась, что он выпил твою кровь.

— Э, подруга, — Зизи посмотрела сперва на меня, потом на Незнакомца, почесала нос, — я не врубилась — этот парень вампир?

— Да. Он только что собирался высосать из Панкратовой всю кровь.

— Интересная мысль, однако. Но придется тебя разочаровать — алиби есть алиби. У нас тут что — то вроде школы бальных танцев. Пока ты, Барышева, гуляла неизвестно где, он научил меня танцевать вальс и танго. Далее нас потянуло на экзотику, и теперь на повестке дня стоит фламенко.

— Девушки, — прервал разговор Незнакомец, — я вынужден вас покинуть.

— Постой, приятель, а как же фламенко? — Зизи рванулась вслед за Незнакомцем. — Пожалуйста, не обижайся на Вику, она просто не врубилась…

Не могу сказать, что странный кабальеро с уверенной походкой растворился в воздухе — он просто исчез, будто его и не было вовсе. Интересно, увидимся ли мы вновь или это конец необычного знакомства? Вообще — то он имел повод для обиды.

— Дура ты, Барышева. Разве не понимаешь — его подставили. Здесь не в чести хорошие чувства, а он отнесся к нам с симпатией, да и мы тоже. Вот и устроили подставу.

— Может, и так, а может, и нет. Я уже начинаю сомневаться, кто из нас кто. Ты — это ты, а я — это я, или наоборот.

Логинова многозначительно покрутила пальцем у виска.

Открыв дверь, я очутилась в тоннеле — длинном, узком, если так можно выразиться, вихляющемся. Больше всего он напоминал помещение какой — то подсобки или учреждения — окрашенные до половины серой масляной краской стены, лампочки без абажуров на длинных пыльных шнурах. Вот только окон и дверей в нем не было. В отличие от лабиринта египетской гробницы тоннель не вызывал гнетущих чувств, и я шла вперед без особой тревоги. Шла очень долго, пока не развязался шнурок на кроссовке. Я отвлеклась всего на пару секунд, но когда подняла голову, поняла, что теряю чувство направления. В однообразном коридоре трудно было сориентироваться, откуда и в какую сторону направляешься. Мне ничего не оставалось, как идти «вперед». Миновав очередной поворот, я остолбенела — навстречу шла девчонка. Она тоже вскрикнула, помедлила и двинулась ко мне.

— Эй, кто ты?

Девчонка что — то ответила, но слов я не расслышала. Она казалась очень знакомой, эта темноволосая особа с короткой стрижкой… Конечно же — тоннель заканчивался глухой стеной, на которой висело зеркало. Пожалуй, ради встречи с собственным отражением не стоило забираться так далеко. Надо было просто развернуться и идти назад, но я почему — то спросила:

— Ты мое отражение?

— Ты мое отражение? — донеслось в ответ.

Интересно, что представляет собой Зазеркалье? Не так давно, завязывая шнурок, я засомневалась, раздумывая, в какую сторону следует идти. А если на минуту представить, что именно я являюсь отражением и просто подошла к зеркалу с другой стороны? Пальцы потянулись к стеклу — ощущение было таким, будто они окунулись в жгучую ледяную воду. Рука погружалась все глубже, и одновременно что — то просачивалось сквозь меня на эту сторону. Еще немного, и тайны Зазеркалья откроются мне, а может быть, наоборот, я освобожусь и выйду из перевернутого мира? Кто я — человек или отражение?.. Надо было покончить с безумием. Я посмотрела в лицо отражению и очень твердо произнесла:

— Я — это я. Меня зовут Виктория Барышева, я живой человек, а не отражение на посеребренном стекле!

От звуков моего голоса зеркало треснуло и осыпалось на пол блестящими треугольными осколками. Мне оставалось только развернуться и идти к выходу из коварного серого тоннеля. Тот, кто задумал эту игру, играл на моих слабостях. Стоило только в чем — то усом… Ой!

Ловушки, оказывается, устраивают не только в египетских пирамидах. Я летела, летела, летела… Сперва над головой виднелось отверстие люка, потом оно стало похожим на четырехугольную луну, звездочку, а вскоре исчезло вовсе. Неужели я сорвалась в бездну, окружавшую Коридор?

Я лежала на кровати, будильник показывал без четверти семь, за окнами чирикали воробьи, и солнце пробивалось сквозь розовые, с белыми ромашками шторы.

— Вика, я ухожу. Завтрак на столе. Поторапливайся, а то опоздаешь в школу, — сказала мама и хлопнула входной дверью.

• Предыдущая
• 19/69
• Следующая