Демон - Олден Марк - Страница 13

• Предыдущая
• 13/158
• Следующая

Экран потемнел, затем появилась тесная, неприбранная комнатка в секс-клубе. По-прежнему голая и в лисьей маске, Ханако сидела потная и дрожащая у крошечного столика. Напротив нее проститутка из местных, с «заячьей губой» и стальными передними зубами доставала почерневшей столовой ложкой порошок из пластикового мешочка. Мешочек был с этикеткой: Марка Золотой Тигр.

Проститутка подлила в ложку воды из чайника, потом стала держать ложку над огрызком свечи, горевшим в чашке. Когда белый порошок превратился в жидкость, проститутка втянула ее шприцом и подошла к Ханако. Осмотрев правую руку, сделала инъекцию в предплечье, покрытое следами от уколов. Ханако сразу перестала дрожать. Она расслабилась, дыхание стало глубоким. Постепенно ее голова опустилась на грудь, она вся обмякла.

Экран опять потемнел, а когда изображение вернулось, Ханако лежала животом вниз на столе в маленькой комнате, а негр с животиком, голый и курящий сигару, стоял позади нее. Он окунул пальцы в оплавившийся воск, смазал свой эрегированный пенис и вошел в Ханако сзади, хватаясь толстыми руками за ее бедра для удобства. Браслет из слоновьих волос у него на руке сразу ободрал Ханако кожу. Капли пота свисали у негра с кончика плоского носа, и в такт мощным движениям стол ерзал вперед-назад по полу. Сигарный пепел падал на черные волосы Ханако.

Закончив, он бросил на стол мятую бумажку в тысячу бат. Ханако, все еще в наркотическом ступоре, осталась на столе, но лежала лицом прочь от камеры. Чернокожий начал одеваться, натянул белые боксерские шорты и черные носки, когда вдруг отвлекся — ему что-то сказали из-за кадра. Он кивнул, опять подошел к женщине, вытащил сигару изо рта. Ухмыльнулся, подул на кончик сигары — до ярко-красного свечения — и загасил сигару у Ханако на спине.

По команде Императрицы проектор выключили, зажгли свет. Она велела убрать проектор и экран. Двое мужчин выполнили ее указания, потом встали в коридоре, их тени были видны через дверь из рисовой бумаги. Госпожа Гэннаи молча обмахивалась веером, она видела, что молодые женщины плачут. Юрико на увиденное отреагировала сильнее, чем другие; закрыв лицо платком, она покачивалась вперед-назад, охваченная искренним горем.

Но у нее-то и были с Ханако самые близкие отношения. Случалось, их принимали за сестер, и это нравилось обеим. К сожалению, они-то и оказались первыми из жен «Мудзин», чье поведение вышло за рамки приличий.

Императрица заговорила негромко, объяснила женщинам, что этот фильм — предупреждение. На нем хроника: как наказывали Ханако. Она-то считала себя в безопасности, сбежав от Императрицы под защиту богатого и влиятельного человека на Западе.

Но Они отыскал ее, доказав тем самым, что от Императрицы скрыться невозможно. Юрико, Юка и Оман сами только что видели, что Серж Кутэн лишился рассудка и подвижности — сделал это Они — и останется беспомощным до конца своих дней. Кутэн и Ханако весь остаток жизни будут расплачиваться за ущерб, нанесенный «Мудзин». Они вырыли яму другим и упали в нее сами. Как та лиса.

Госпожа Гэннаи наказала своим слушательницам никогда не рассказывать об увиденном сегодня. А если это сделает хотя бы одна из них, накажут всех троих. В то же время они не должны забывать, что им показали в фильме. Наглядные доказательства: Императрица способна достойно ответить на любое оскорбление. Ее карающую волю исполнит Они. А его не остановит ничто.

Она сказала, что молодые жены, будучи японками, являются членами одного великого племени, объединенного кровью и обычаями с начала истории. Племя это всегда подвергалось опасности со стороны природы и других наций, поэтому не было ничего важнее, чем лояльность всех членов племени. Лояльность к самому племени, к семье, к наставникам, таким как госпожа Гэннаи — это и есть Япония.

— Не выполнив свой долг по отношению ко мне, — продолжала она, — вы не выполните свой долг перед «Мудзин» и всей страной. Будущее «Мудзин» зависит от того, как каждая из вас будет себя вести. Все вы должны делить славу и бесчестье, заслуженные любой из жен «Мудзин».

Буквально раздавленные, молодые женщины стали кланяться, лбом касаясь пола. Да, повторяли они, ибо сегодня им было дано понять ее слова и мысли за этими словами. Теперь они уяснили смысл коллективной ответственности: нельзя удовлетворять свои желания за счет общего блага. Им напомнили также, что зло существует в мире и что сама

Императрица есть зло. Сегодня они отступили, убоявшись этого зла, и страх останется с ними на всю жизнь.

Императрица поднялась с пола и сказала: выпирающий гвоздь бьют по шляпке. Потом она постучала в дверь сложенным веером. Один из мужчин в коридоре сдвинул ее, поклонился от пояса и отступил в сторону — а Императрица повела молодых женщин в соседнюю комнату. Здесь они переоделись в летние кимоно и очистили лица полотенцами, которые нежно пахли гиацинтами. Госпожа Гэннаи подождала, когда выйдет служанка, и обратилась к женщинам в мягкой манере — как мать, бранящая детей за мелкую провинность.

Она посоветовала им троим не проводить так много времени вместе, больше внимания уделять вместо этого своим мужьям, детям, даже старшим женам компании. Оман следует отказаться от азартных игр; в знак доброй воли госпожа Гэннаи оплатила ее игорные долги, но векселя оставит у себя. Юка должна оставить все мысли о любовной связи, больше времени проводить со своими двумя детьми, посещать приемы «Мудзин». Юрико, разумеется, надлежит подумать об увеличении семьи; Императрица рекомендует принять решение поскорее.

А превыше всего, они трое обязаны всячески выискивать нити, которые могли связывать Тэцу Окухару и покойного господина Никкэи, так как госпожа Гэннаи подозревает: господин Никкэи действовал по наущению Окухары. У самого-то Никкэи ума явно не хватило бы, чтобы задумать и провести операцию, которая стоила ему жизни. Кто подходил на роль Аикути больше, чем Окухара, кто мог бы выиграть больше от падения Императрицы? Посещайте приемы, которые устраивает компания, сказала госпожа Гэннаи молодым женам, и слушайте внимательно. Смотрите открытыми глазами — и докладывайте два раза в неделю, даже если об Окухаре ничего нет. Она сама будет судить, чего стоит их информация. И она будет чрезвычайно недовольна, если кто-нибудь ее ослушается.

• Предыдущая
• 13/158
• Следующая